Сергей Самаров - Умри в одиночку

– Веди в дом, там Черемша разберётся…

Поиск продолжился, и проводился он тщательно, но результата не было – слишком жёсткая почва. На такой почве можно только умышленно следы оставить, да и то не всегда получится. И тепловизор снайпера тоже ничем не помог. Старший прапорщик Соловейко от прицела не отрывался, рассматривая сначала все подступы к повороту склона, потом и весь склон сверху донизу и обратно. Ничего похожего на излучение тепла человеческим телом обнаружено не было.

Точно так же не дал результата поиск вправо от дороги. Но там на камнях и найти ничего нельзя было. Чтобы оставить отпечатки на камне, нужно много десятков тонн весить. Старший лейтенант Викторов со своей группой к самой низине спустился, куда ручей скатывался. Все без толку и даже без намёка на успех. Берсанака знал, куда идёт, куда ведёт Дока, и удачно пользовался своим знанием…

Обе группы собрались у дороги, чтобы обсудить план дальнейших действий, когда наушники «подснежников» донесли до спецназовцев страшный лай, визг, крики и рычание. А потом и две автоматные очереди…

– Ни хрена себе… – раздался голос лейтенанта Черкашина.

– Черемша, что у тебя там? – недовольно и обеспокоенно спросил капитан Матроскин.

– Аврал, у нас ЧП… Родные собаки напали на Бекмурзу. Горло перекусили в две секунды… Мы опомниться не успели… Не ожидал ведь никто… Собаки его слушались…

– Что с Бекмурзой?

– Перевязка бесполезна… Горло в клочья… Кровь из сонной артерии хлещет… С такими ранами минуты не живут… Всё… Он уже не живёт… Брат его перепуган…

– Собаки?..

– Пристрелили…

– Это те дворняжки, что по двору бегали?

– Те самые. Пара штук. С виду смирные…

– Вот ведь… – капитан не договорил фразу и замер в задумчивости.

Потом вытащил трубку и набрал номер подполковника Стропилина.

– Товарищ подполковник, кажется, я знаю, что задумал Берсанака. Он идёт в райцентр… Мне нужно расписание передвижений комиссии ПАСЕ. Всё расписание на время пребывания их в райцентре.

– Думаешь…

– Думаю, собаки их атакуют… Не знаю только, как Берсанака приведёт комиссию в питомник… Но он приведёт… Он никого не щадит… Медведь для всех опасен, а медведь-шатун – втройне. Он даже своих помощников уничтожает. Сначала застрелил Чочиева, потом Гойтемира, теперь натравил на Бекмурзу его собственных собак.

– И что Бекмурза?

– Его дворняжки перегрызли ему горло… А… Вот что… Кажется, я понимаю… Комиссия не собирается случайно посетить детский дом?

– Я этого не знаю.

– Я предполагаю, что это может быть… Узнайте точно, товарищ подполковник… Это очень важно…

Берсанака в самом деле хорошо знал эти места и знал, что в этой стороне всегда сможет спрятаться. Только бы оторваться от преследования.

– Может, по дороге быстрее получится? – задал Док Доусон очередной глупый вопрос.

– Иди по дороге… Они снайпера на холм посадят и сразу тебя подстрелят… «Дальнобойка» далеко бьёт… Не в твоих интересах дорогу выбирать…

– Мне остаётся только надеяться, что подстрелят тебя, а я сумею убежать… – полковник нехорошо шутил, и это Берсанаке не понравилось.

– Меня пощадят, а тебя – нет…

– Почему ты так решил?

– Я им живой нужен. Судить меня желают. Показательный процесс бы устроили, прессу пригласили… Красивый спектакль с пожизненным заключением в конце.

– Со мной им тоже было бы интересно поговорить… Мне почему-то так кажется… – полковник высоко ценил собственную личность.

– Сомневаюсь, – сказал Гайрбеков как отрезал. – Они тебя уже пытались подстрелить. Они в хромого стреляли. Но спутали тебя с Гойтемиром. Они не знали, что Гойтемир ногу сломал. И стреляли в хромого. В тебя то есть… Интереса ты для них представляешь мало, а мы с Гойтемиром представляли политический интерес. Нынешние власти любят показательные суды… Вот потому я Гойтемира и пристрелил. Он не хотел идти в суд и не хотел пойти «на зону»… Он был гордый и не выдержал бы унижения…

Полковник плечами пожал. Слова проводника поколебали его самооценку.

– Но хотя бы начало пути мы могли бы пройти по дороге. Сумели бы оторваться. А потом бы свернули…

– Нельзя… – отмахнулся Берсанака от полковника. как от надоевшего овода. – Дальше, за холмом, почва другая. Там каждый наш шаг отпечатается. И в любую сторону от дороги… Никак нельзя… А что тебе эта дорога далась? Нога?..

– Нога… – сознался полковник. – Когда из трактора выпрыгивал, что-то там словно лопнуло… Когда побежал, вроде бы не так чувствовалось. Сейчас чувствуется…

– Идти надо быстро.

– Потому и говорю.

– Если парамидол вколешь, расслабишься…

– У меня нет парамидола.

– У меня есть. Расслабишься?

– Я не расслаблюсь. Парамидол – не морфин…

Берсанака забрался во внутренний карман бушлата, на ходу вытащил целлофановый пакет и из него шприц-тюбик парамидола. Передал Доусону. Полковник остановился только на пару секунд, чтобы выдавить содержимое после укола.

– Тогда давай темп прибавим, пока действует, – потребовал Берсанака и зашагал быстрее, не спрашивая согласия. Полковник вынужденно заспешил за ним.

Берсанака сменил тактику. Чтобы не нагружать ногу Доку Доусону, он вместо подъёма на вершину холма свернул в сторону. Здесь местность была более открытая, но и передвигаться здесь можно было быстрее. А до зарослей добраться можно быстро. В принципе, что поднимаясь к вершине, что уходя в сторону понизу, но не по дороге, а по склону холма, они за одинаковый промежуток времени скрылись бы из поля зрения любого тепловизора, который стали бы использовать от поворота дороги. Главное – перебраться на другую сторону холма. Там, за холмом, пойдут лабиринтом скалы. В этом лабиринте легко заблудиться, если не знаешь местности. Но там же легко и спрятаться, потому что в скалах полно гротов и расщелин, которые двое мужчин со здоровыми руками в состоянии просто изнутри завалить камнями и отсидеться там столько, сколько потребуется.

Единственная неприятность – в тех же скалах есть несколько сероводородных ключей с тёплой водой. И вода эта слишком сильно воняет. Впечатление такое, что тебя с головой в унитаз окунули. Конечно, привыкнуть можно к любому запаху, не отравляющему до потери сознания. Но приятного в скалах мало. А уходить через них легко, потому что у преследователя не будет никакого обзора. И даже сверху, если смотреть с вершины холма, можно только в короткие мгновения заметить уходящего, который тут же скроется, и неизвестно, с какой стороны он покажется в следующий раз. Найти преследуемого в скалах можно только случайно, при очень большом везении. Но пока Берсанака Гайрбеков больше полагался на своё везение, чем опасался везения спецназовцев. Да и не было у него выбора в этом положении.