Виталий Гладкий - Сплетающие сеть

– Ладно, поднялись… – Я спрятал бинокль. – Обойдем это осиное гнездо с правой стороны. Прошу вас – будьте предельно осторожны. Общаться придется условными знаками. Показываю…

Обучение длилось не более двух минут. После этого мы углубились в лесок, который карабкался на крутой склон. Мне почему-то думалось, что охранники таинственного комплекса поленятся лезть на верхотуру.

Я ошибся. Ах, как я ошибся! Усталость и недоедание сыграли со мной злую шутку. Я мог бы догадаться, заметив вертолет, что охраняют это подозрительное место весьма тщательно и профессионально. Но не догадался…

Нас взяли элементарно. Небольшая полянка, по которой мы шли, неожиданно вздыбилась, и перед нами словно из-под земли выросли три фигуры в маскхалатах, утыканных ветками и пучками травы.

Я даже не пытался что-либо предпринять: на нас смотрела черными пустыми глазами автоматных стволов сама смерть. У меня не было ни капли сомнений, что эти парни с бандитскими физиономиями, раскрашенными сажей, будут стрелять, не колеблясь.

Они деловито и сноровисто обыскали нас, связали руки и, грубо подталкивая, повели вниз по едва приметной тропинке. Все это охранники таинственного комплекса проделали практически безмолвно и без эмоций, словно они ловили таких клиентов, как мы, каждый день.

Время от времени, улучив момент, я с тоской поглядывал на свою команду. Это не веревкой были связаны мои руки, а любовью. Я неожиданно понял, что и Зосима, и Каролина мне очень близки и дороги.

Конечно, не будь их, я бы внес в диспозицию некоторые коррективы. Парней где-то неплохо обучили, но до волкодавов-ликвидаторов ГРУ им было далеко. Это я видел и по походке, и по тому, как они обращаются с оружием, и по другим, очень мелким, нюансам поведения, которые в состоянии разглядеть только весьма искушенный взгляд.

Увы, я не мог неразумным поведением подставлять друзей по несчастью. Не имел морального права. К тому же в глубине души у меня еще теплилась надежда, что все обойдется: что эти парни все-таки военные, что теперь зона не такого уровня секретности, как была прежде, и что доллары Каролины послужат нам пропуском.

Нынче все покупается и продается, так почему не скрасить скучную, полуголодную жизнь солдатиков и их командиров такой козырной мздой? Нам не нужны тайны, о которых знают все, кому не лень, за рубежом, но которые недоступны нашим гражданам из-за косности бывших парторгов, этих уникальных и живучих, как тараканы, приспособленцев, до сих пор продолжающих хранить штамп на все случаи жизни с надписью "НЕЛЬЗЯ".

Вблизи здания и сооружения имели еще более запущенный вид, нежели когда я наблюдал их через бинокль.

То, что в оптику гляделось невинными пятнышками на стенах, превратилось в проплешины от обвалившейся штукатурки.

Металлические фермы и эстакады, казавшиеся ажурными и стройными, вблизи представляли собой переплетение немыслимо ржавых элементов конструкций, готовых вот-вот рухнуть на землю. А мозаичный зеленый ковер, устилавший плац, оказался сорной травой и мелкими кустиками, взломавшими потрескавшийся и вздыбившийся асфальт.

Нас завели в сторожку и оставили в пустующей комнате без окон. Это было пределом моих мечтаний в создавшейся ситуации. Мне край нужно было пошептаться с Каролиной и Зосимой, чтобы на грядущем допросе придерживаться какой-то одной версии.

Пока мы шли под конвоем, такой возможности я был лишен. Нам не разрешали даже чихнуть. В какой-то момент, не выдержав большого внутреннего напряжения, Каролина попыталась заговорить с одним из парней, но тут же получила пинок, от которого у нее едва дух не отшибло.

Сторожка и впрямь содержалась в отменном состоянии. Даже в нежилом помещении, куда нас определили, пол был покрашен, а стены побелены. Мебели в комнате не оказалось, и мы уселись прямо на пол.

– Иво, кто эти люди? – спросила Каролина немного надтреснутым от волнения голосом.

– Не знаю, – ответил я громко. – Какие-то военные. Хорошо, что мы все-таки выбрались из леса. Надо же так заплутать… – Я перешел на шепот: – Сидите тихо и слушайте. Придвиньтесь поближе. В комнате могут быть микрофоны. Слушайте и запоминайте: мы пошли в лес на пикник, попали в трясину, еле выбрались, потеряли ружье и съестные припасы, заблудились. В общем, почти так, как на самом деле. Это чтобы не завраться. Держитесь за эту версию руками и ногами!

– Дык, это понятно… – Зосима изо всех сил старался держаться с достоинством.

– Деньги нашли? – спросил я Каролину – все так же шепотом.

– Нет, – ответила она, касаясь губами моего уха; это было очень приятное ощущение. – Деньги в нагрудном кармане комбинезона. Они там не искали.

– Постеснялись, – ухмыльнулся я в темноту. – Придется нам раскошелиться – дать взятку, чтобы нас отпустили.

– Нам?

– Извини, не так выразился, – тебе. Ты у нас будешь выступать в качестве богатенького Буратино.

– Мне сейчас хочется быть не Буратино, а черепахой Тортиллой. Залезть бы в ее панцирь, лечь где-нибудь на дно тихого пруда и чтобы глаза мои не видели подлых и злобных Карабасов.

– Да ты, оказывается, романтическая натура. Никогда бы не подумал.

– Перестань шутить! Мне не до шуток.

– Все, умолкаю. И прошу вас, друзья: успокойтесь и будьте предельно сосредоточенными. Будьте естественными и не забывайте ни на миг, что мы самые обычные граждане, забредшие сюда в силу обстоятельств.

Каролина прижалась ко мне потеснее (я и не подумал возражать), а Зосима шумно вздохнул. Больше говорить было не о чем. Каждый остался наедине со своими мыслями.

Мне вдруг показалось, что в наступившей тишине я отчетливо слышу, как моя жизнь, словно вода из ладоней, по капле утекает в вечность. Это было пронзительное чувство, сродни прозрению. Я вдруг понял, что все наши ухищрения ни к чему не приведут и нас отсюда живыми не выпустят.

Допрос состоялся ближе к вечеру. Нас повели скопом, что несколько упрощало ситуацию. Мы прошли по узкому коридору десять шагов (здание сторожки на поверку оказалось совсем не маленьким) и очутились в просторной светлой комнате, напичканной электроникой. Похоже, это был главный пульт.

Я смотрел и глазам не верил: весь периметр комплекса был оснащен видеокамерами, и на дорогих современных мониторах была видна каждая травинка, каждый камешек местности. Увидел я и ту гряду, за которой мы прятались, когда рассматривали неожиданно возникшее на нашем пути препятствие. Похоже, нас заметили уже на подходе и выслали группу захвата.

Кроме мониторов внешнего обзора, в комнате находился большой стенд, расцвеченный мигающими индикаторами. Я лишь сокрушенно вздохнул: да, эта "контора" была весьма серьезным объектом.