Виталий Гладкий - Сплетающие сеть

– Я все сказала еще полгода назад. Надеюсь, память у тебя не девичья. – Каролина постепенно приходила в себя.

– Что касается памяти, то по этому пункту у меня пока жалоб нет. – На смуглом лице Ильхана (где я его видел, черт возьми!?) появилось выражение злобного коварства. – Ну, а если я что и забыл, то ты мне напомнишь. Нам есть о чем поговорить…

Он с минуту смотрел на Каролину, упиваясь своей неограниченной властью, а затем повернулся ко мне.

Теперь, стоя лицом к лицу, мы узнали друг друга сразу. У меня будто пелена упала с глаз. Ну конечно же, Ильхан! А я все гадал, откуда мне известно это имя, почему оно так неприятно царапало по сердцу, когда Каролина упоминала его в наших разговорах?

Мы узнали друг друга.

На какое-то время Ильхан потерял дар речи. Он просто не мог поверить, что сегодня ему привалила такая удача. Бывает… Только порядочным людям почему-то везет гораздо реже, нежели мерзавцам, подобным Ильхану.

– Вот так встреча… – сказал Ильхан, отступив на шаг. – Эртан, я был не прав. Извини. Ты заслуживаешь не штрафных санкций, а премиальных. Позвольте представить вам, друзья, господина Иво Гесслера. В Стамбуле я знал его как гражданина Германии, а на самом деле… – Ильхан злобно хохотнул. – На самом деле это очень опасный человек. Вы связали ему руки? Правильно сделали. Господин Гесслер – крепкий орешек. У него тигриная хватка. Он и на мне оставил отметину.

– По крайней мере, я не нападал с ножом из-за угла, как это сделал ты, Ильхан Бешик. Или в твоем паспорте другая фамилия?

Наверное, по поводу его фамилии я оказался прав, потому что Мехмет и Эртан удивленно переглянулись.

Похоже, они не знали, что их босс, Первый, на самом деле резидент турецкой разведки МИТ и менял свои установочные данные много раз.

– Естественно. – Ильхан злобно оскалился. – Так же, как и у тебя.

– Но я не злоумышлял против Турции, а ты явно строишь какие-то козни против России. Не так ли, выкормыш "Серых волков" [4]?

– Ты!.. – Ильхан в бешенстве замахнулся.

– Бей, не бойся, я не в состоянии ответить. У меня связаны руки. Поэтому можешь корчить из себя храбреца, сколько тебе влезет. Уж я-то знаю, на что ты способен, когда против тебя безоружный человек.

– Нет, я бить не буду. – Ильхан неожиданно успокоился. -А поведу тебя на экскурсию. – Он хищно осклабился. – После экскурсии, я уверен, ты расскажешь, что привело тебя в эти места. Честно расскажешь, без утайки. И не только это, а все, что меня интересует. Поверь, так оно и будет. Ты думаешь, что сильно крутой. И что сможешь выдержать любой допрос. Наивный… – Обернувшись к Махмуту, он приказал: – Этот идет со мной, остальных мужиков в "обезьянник", а девушку определите в мою комнату и приставьте охрану.

Меня вывели из кабинета, а затем под бдительным оком двух охранников опустили в лифте на нижний этаж.

Ильхан шел впереди, я посредине, а охранники сзади. Знакомый коридор привел нас в тупик, который заканчивался круглой герметичной дверью с надписью "Посторонним вход воспрещен".

Ильхан набрал код на цифровом замке, повернул штурвал, и толстенная бронированная дверь, издав короткий всхлип, впустила нас внутрь обширного помещения, которое оказалось в несколько раз больше того, где мы совсем недавно отдыхали. Часть его была поделена прозрачными барьерами на отсеки и ярко освещена.

Почти в каждом отсеке сидел человек в белом халате – или возле компьютера, или за электронным микроскопом. Немного дальше, и тоже за стеклом, находилась богатая лаборатория со склянками, змеевиками, пробирками, колбами, автоклавами, какими-то приборами и стендами, сверкающими никелированными частями.

Там тоже трудились люди, но уже в голубых халатах. Наверное, цвет спецодежды определял их статус.

Мы миновали лабораторный корпус и, открыв очередную дверь сейфового типа, попали в раздевалку со шкафами для одежды, пляжными тапочками и длинными деревянными скамейками. Здесь мы надели герметические комбинезоны и тонированные прозрачные шлемы с вмонтированными в них сменными фильтрами для очистки воздуха.

Затем Ильхан повел нас через душевую еще к одной двери. Она тоже была лабораторного типа (имела специальные уплотнения по краям) и открывала путь в самый настоящий лазарет.

В нее вошли только мы с Ильханом, а конвоиры осталась в душевой. Я заметил, что они сильно нервничали и шагали по лабораторному корпусу, словно по минному полю. С чего бы?

Я стоял в белоснежном коридоре, по бокам которого находились двери с оконцами. Возле каждой двери висели таблички с надписями на латыни – какие-то медицинские термины, в чем я мало смыслил. Коридор освещался ультрафиолетовыми лампами, свет которых убивает микробы, а потому даже через фильтры я почувствовал запах озона.

– Подойди сюда! – приказал Ильхан.– И посмотри.

Приблизившись к указанной двери, я через толстое стекло заглянул внутрь. Помещение оказалось обыкновенной больничной палатой на одного человека. Пациент, одетый в серую пижаму (знакомая одежка, вспомнил я стариков Коськиных и их находку), лежал на койке, сложив руки на груди, и я поначалу подумал, что он уже представился.

Но больной видимо услышал шум за дверью и приподнялся на локте. Взглянув на него, я почувствовал, что мне стало дурно.

Его лицо было сплошной язвой. Вернее, лица как такового не было – только гноящееся мясо с лоскутами пока еще живой кожи. Отвратительное и устрашающее зрелище.

– Ну как, нравится? – спросил Ильхан. – А теперь взгляни на этого типа.

В следующей палате тоже находился больной, но на нем не было даже пижамы. Он лежал в одних трусах и представлял собой живую иллюстрацию к картине "Египетские казни". Его тело с головы до ног испещрили гнойники; похоже, он был болен черной оспой, одной из самых заразных и смертельных болезней.

В том, что это так, я понял по мерам предосторожности. Больные (как первый, так и второй) находились не только за стенами герметично закрытой палаты, но еще и в специальных стеклянных боксах, к которым была подведена вентиляция и кислород, судя по надписям на табличках, и которые имели специальные манипуляторы для инъекций и разнообразных процедур.

– Сюда! -потянул меня за рукав Ильхан, подводя к следующей двери.

А я в это время думал: убить его сразу или чуть позже? Большей ненависти, чем та, которая бурлила у меня внутри, я еще никогда не испытывал.

Я наконец понял, что собой представляет этот "исследовательский" комплекс. Здесь подпольно готовилось бактериологическое оружие. А в "обезьяннике" накапливался живой материал для исследований, который отлавливали по окрестным лесам бойцы Мехмета. Возможно, это их я видел, когда охотился.