Виталий Гладкий - Мертвая хватка

– Донаблюдался… курортник хренов! – вызверился я.

– Слоули доложил, что видел, как Кей собиралась на пляж.

– А! Еще один солдат революции. Давай и этого сюда.

Зигфрид через минуту доставил и Слоули. Он морщился, будто от зубной боли, и каялся:

– …Шла в сторону причала. Ну почему я не сообразил окликнуть?!

– Да, стоять на стреме – это тебе не интегралы щелкать. Не сообразил… твою мать! В чем она была одета?

– Ну… как обычно: шорты, майка… и сумка.

– Сумка? – Я в недоумении переглянулся с Бобом. – Первый раз слышу… Большая?

– Не маленькая.

– Гидрокостюм и акваланг, – уверенно отрубил Миллер.

– Та-ак.. В нашем колхозе объявилась новая русалка. Видите ли, трех водяных нам мало. Сумку на пляже нашли?

– Ее и не могли найти. Она раскладывается и превращается в жилет, к которому прикреплены баллоны со сжатым воздухом.

– А шмотки?

– Гидрокостюм для Кей несколько великоват, так что…

– Понял. И где нам теперь ее искать… церберы отвязанные? – Я кипел от злости. – У Нептуна в спальне?

– Нужно поднимать "дельфинов", – хмуро буркнул Зигфрид.

– Вот и командуй. А сам вместе со своими "торпедами" прочеши как следует побережье. С оружием! Боб! По "Сидни" готовность номер один. И прихвати с собой этого алкоголика, – кивнул я на Хуго. – С ним я разберусь позже.

– Слушаюсь, шеф!

– Пусть твои умники прощупают море, как сексуальный маньяк продажную девку. Все прощупают – и воду, и воздух. Усек?

– Так точно!

– Я остаюсь охранять виллу. Валите от-сюда!

Да… не было печали… Я, конечно, не буду рыдать и рвать волосы от горя, если Кей приляжет отдохнуть на морском дне до скончания века. Дура она и есть дура. Как ее ни воспитывай и ни натаскивай. Пусть и в спецучебке ГРУ. Нарушить приказ старшего во время операции "на холоде" может или предатель, или полный идиот. (В нашем случае – коза драная.) Ничего не поделаешь, выговор по службе мне обеспечен. Несмотря на то, что я едва не на коленях умолял Кончака предоставить мне "развод" с Кей – старший группы в ответе за все. Но про то ладно, переморгаем. Не впервой. А вот если Кей попала в руки наших противников…

Мама миа! Убиться и не жить… Тогда меня живьем закопают.

Разогнав своих подчиненных, я нашел бутылку виски, чудом сохранившуюся после лихой атаки Хуго, и начал цедить по капле, чтобы растянуть удовольствие как можно дольше.

В душе ворочался живчик с колючками как у дикобраза. Кей… Где ты, Кей?!

Зараза… Лимассол, яхта "Дункан"

Наконец-то Папаша Шиллинг был самим собой. Поднимаясь на борт шикарной яхты, Арч поймал себя на мысли, что впервые он идет на встречу с боссом, испытывая душевный трепет. Просто до этого, благодаря удивительным способностям лжеростовщика к мимикрии, Беннет считал его едва не ровней себе – естественно, с поправкой на служебное положение, сходившее почти на нет, если принять во внимание возраст и достаточно крепкое здоровье Арча.

Но сегодня при виде отменно вышколенной команды в форменках, надраенной до нестерпимого блеска бронзы и натертой воском, словно самый дорогой паркет палубы, он вдруг почувствовал, как где-то внутри неожиданно проснулось гаденькое чувство раболепия, отдающее мандражом в коленках. Чувство гордости за принадлежность к касте неприкасаемых – элите внешней разведки – растворилось в мелких, суетливых мыслях, бестолково блуждающих среди извилин мозга.

В кают-компании, куда Арча провел безмолвный и одетый с иголочки матрос, никого не было. У Беннета глаза полезли на лоб при виде поистине королевской роскоши: позолота, где только возможно, мореный дуб и другие ценные породы деревьев в отделке, картины старинных мастеров – правда, не подлинники, но отлично выполненные копии, персидские ковры и венецианские зеркала, рыцарские мечи, щиты и секиры на стенах… Да, кают-компания впечатляла…

Арч выглянул в иллюминатор. Шлюпка, доставившая его на борт "Дункана", уже отчалила, и лопасти весел, сверкающие в лучах заходящего солнца, казались крыльями огромной стрекозы, парящей над самой водой. Яхта бросила якорь на рейде, и с расстояния Лимассол напоминал горсть разноцветных кубиков детского конструктора, забытых на побережье рассеянным сорванцом. Нагревшееся за день до белого каления небо постепенно остывало, возвращая воздуху свежую синь. Легкий бриз шершавил морскую гладь и надувал паруса многочисленных яхт, спешащих к причалам, чтобы успеть отшвартоваться до темноты. Легкая дымка ласкала дальние горы, и рожденная нею южная нега бережно расправляла перекрученные и истерзанные работой на износ нервы. Мир казался удивительно добрым, беспроблемным и безмятежным…

– Мне доложили, что вы прибыли раньше назначенного времени, Арч.

Беннет быстро обернулся. На него холодно глядел чопорный, несколько старомодный джентльмен в белом костюме с золотыми пуговицами. В его голосе явно слышалось осуждение.

– Извините, сэр, всего лишь на четыре минуты. Гребцы – парни молодые, крепкие, немного переусердствовали.

– Ладно, оставим мелочи. Присаживайтесь. Вы голодны?

После того как однажды во время выполнения задания ему пришлось попоститься почти две недели, Беннет всегда испытывал чувство голода, даже если был сыт. За исключением стрессовых ситуаций, что случались все-таки не так часто.

– Никак нет, сэр! – браво отчеканил Арч, хотя кишки в животе играли собачий марш.

Вопрос босса застал его врасплох. Но удивиться Беннет просто не успел, а потому брякнул то, что требует субординация. Тем более, зная Папашу Шиллинга, он был уверен, что это его очередная светская любезность; ими босс "кормил" Арча уже много лет.

– Голодны, – испытующе глядя на него, сказал Папаша Шиллинг. – Сейчас накроют на стол, а пока можете провести ревизию буфета. Вон там, в углу, возле рояля.

Беннет покорно кивнул и деревянной поступью направился в "райский" уголок. Впервые после возвращения из Афганистана он выпил стакан неразбавленного виски – одним махом, как русские пленные, которых угощали сотрудники ЦРУ, выкупившие их у моджахедов для очередной рекламной кампании на тему прав человека.

– Плесните мне немного бурбона, – попросил босс Арча.

Беннет совсем проглотил свой язык – Папаша Шиллинг на его памяти никогда не пил эту гадость. Неужто и высший свет не миновала мода на американское пойло?

Стол был сервирован выше всяких похвал. Одно столовое серебро чего стоило. Шустрые стюарды порхали вокруг Беннета и его босса белыми мотыльками, угадывая малейшие желания. Ошеломленный Арч не столько ел, сколько пил, чтобы наконец почувствовать себя в своей тарелке. Похоже, Папаша Шиллинг решил наверстать упущенное, думал он, сражаясь с лобстером, обрамленным зеленью.