Виталий Гладкий - Наперегонки со смертью

– Именно, – подтвердил я предположение Лычка. – Думаю, нас хотят взять на абордаж.

– Генка… нам хана… – Сева судорожно сглотнул слюну и инстинктивно нажал на газ.

Грузовик буквально прыгнул вперед и начал набирать скорость.

– Куда прешь, дурак! – Я больно ткнул ему кулаком под ребра. – Поезжай нормально.

Пусть думают, что мы не знаем о их замыслах. Может нам повезет увидеть на шоссе какого-нибудь завалящего автоинспектора. Вдруг ему приспичило подзаработать в этих лесных палестинах.

– Говорили мне, купи ружье… – У Лычка зуб на зуб не попадал, а руки, судорожно вцепившиеся за баранку, побледнели от напряжения до синевы.

– Не дрейфь. Может, я ошибаюсь.

Сказал внешне спокойно, но и у самого начался мандраж. Черт знает, что на уме у этих "путешественников", севших нам на хвост как лобковая вошь на причинное место.

Может, и впрямь им нужны только деньги. Но с другой стороны и командировочных жалко. Вот проблема, ядрена мать…

Они как будто услышали наш диалог. "Форд" в зеркале заднего вида начал увеличиваться и вскоре нарисовался во всем своем сверкающем великолепии. Это действительно была новая модель, поджарая словно гончий пес. Поджарая и такая же быстрая – не успел я глазом мигнуть, как "форд" обогнал нас и исчез за ближайшим поворотом.

Лычков съехал на бровку и притормозил.

– Су-ука… – простонал он, с трудом разжимая окостеневшие пальцы. – Сука ты, Чернов… Я едва в штаны не наложил от страха. Все шутишь… Ей Богу, я когда-нибудь перееду тебя КАМАЗом.

– Ошибочка вышла, гражданин хороший. – Я облегченно вздохнул.

Вздохнул, а кошачьи коготки, которые царапали сердце, впились в него еще сильнее. Нет, здесь что-то не так… Бди, Чернов, бди. Если, конечно, хочешь остаться в живых.

– Не м-могу… – пожаловался Сева, пытаясь унять нервную дрожь. – Д-давай полчасика отдохнем. Перекусим…

– Никакого отдыха. Скоро начнет темнеть. Нам нужно добраться до конечной засветло. Не нравятся мне эти мазурики в "форде". Как бы не устроили нам засаду.

– Ну тебя! Ты опять за свое!? На фиг мы им нужны?

– Спросишь у них, когда они посадят тебя на "перо". Или лишнюю дырку в башке просверлят. Повторяю – может, я ошибаюсь. Но мне кажется, они вовсе не случайно вели нас так долго. Поэтому соберись и жми на всю железку. И ни в коем случае не останавливайся. Даже если на дороге будут стоять люди в милицейской форме. Понял?

– Угу… – Лычок мрачно кивнул. – Как не понять. Заберут права – и будь здоров. Ты так говоришь, потому что тебе нечего терять.

– Кроме жизни. Тут ты попал в яблочко. Свои корочки, в случае чего, ты выкупишь за сотенную "зеленью", а вот из гроба уже не встанешь. Так что, если хочешь вернуться домой в полном здравии и со щитом, как говорили древние греки, выкинь из головы все лишнее и докажи свой класс.

Сева скрипнул зубами и включил скорость. Страх прошел и теперь он злился на вся и всех. Меня его состояние порадовало. В общем Лычок решительный парень, но с поздним зажиганием. В случае опасности сначала он бьет понты и рвет волосы на голове, совершенно не в состоянии верно осмыслить происходящее. Но затем (если, конечно, у него есть время прийти в себя) звереет и становится бодливым быком, который прет напролом. Мне было известно это свойство его характера, так как нам уже случалось попадать в переделки, потому я облегченно вздохнул и переключил свое внимание на дорогу.

Лычков гнал КАМАЗ словно сумасшедший. Он и впрямь был шофером экстракласса и я верил в его искусство вождения, но иногда на поворотах у меня волосы дыбом вставали.

По-моему, он вообще забыл о том, что существуют тормоза. Но в конечном итоге такая манера вождения спасла нам жизни…

Мы вылетели с правого поворота на невысокий, но крутой, подъем словно ядро из мортиры. Вместо того, чтобы, как положено по правилам, держаться своей стороны, Сева, нимало не беспокоясь о встречном транспорте, лихо пересек сплошную разделительную полосу и, еще добавив газу, рванул по левой стороне шоссе практически не сбавляя скорости.

Они ошиблись. Расчет был верен – подловить нас в ложбинке, в начале подъема, где все нормальные водители осторожничают, так как выходят с поворота. И прицел они выставили точно – пули должны были изрешетить кабину. Но КАМАЗ выскочил на линию огня как черт из табакерки, и снайпер-автоматчик, ошеломленный непредвиденной прытью машины, нажал на спусковой крючок уже тогда, когда перед ним нарисовался кузов.

А вот это уже совсем скверно. Облавная охота началась гораздо раньше запланированного времени. Чем плох идеальный план, учитывающий многообразие факторов, так это тем, что он никогда не срабатывает как должно. Надежда на безупречную логику, подкрепленную наукой, притупляет острое ощущение изменчивой действительности и реакция на события нередко запаздывает. Что всегда чревато неприятными последствиями.

По запарке Лычков даже не понял, что за звуки раздались позади, но мне они были очень даже знакомы.

– Жми на газ до упора! – заорал я, сползая на дно кабины. – И пригнись настолько можно.

– Зачем? – удивленно спросил Сева; он относился к разряду тугодумов.

– Стреляют, мать твою!..

– Ы-ы-ы… – У Лычка отвисла челюсть; теперь и до него дошло, что за горох сыплет по брезентовому тенту. – Бля-а…

Нет, все-таки КАМАЗ неплохая машина. Особенно если за нею хорошо ухаживать. А Сева лизал свою кормилицу с утра до вечера. Если, конечно, не был в рейсе или не левачил.

Лычков, исполняя мой наказ и повинуясь адреналиновой атаке на мозги, творил чудеса.

КАМАЗ летел как на крыльях. Мы махом преодолели подъем и понеслись по трассе словно сбрендившие. Я посмотрел в зеркало заднего вида и сокрушенно вздохнул – проклятый "форд" тоже мчался за нами на всех парах.

– Сева, нас догоняют.

– Хрен им на рыло… – Лычок скорчил зверскую мину. – Я их, бля, сейчас потаскаю по кочкам… суки…

"Форд" никак не мог нас обогнать. Он мыкался позади, пытаясь найти свободное пространство для обгона, но Сева, очень искусно маневрируя, все время подставлял преследовавшей нас машине задний бампер. Шоссе было узким, всего на две полосы, а обочина представляла собой сплошные бугры где особо не разгонишься.

– Ну, козлы, сейчас вы у меня получите… – сквозь зубы прорычал Лычков, когда наш КАМАЗ наконец выскочил на свободное от деревьев пространство.

Его замысел я понял в последний момент. Мы приблизились к месту, которое пользовалось среди водителей-дальнобойщиков дурной славой. Длинный – не менее километра – спуск заканчивался крутым поворотом, а дальше шоссе шло вдоль обрыва.

Зимой или в слякоть, убаюканные хорошим качеством дорожного покрытия, шоферы, обязанные в таких случаях ехать на скорости, тормозящей движение, пускали здесь машины накатом – чтобы сэкономить горючее и дать отдохнуть двигателю. И когда перед ними вырастала кромка обрыва, ограниченная довольно хилыми столбиками, многие просто не успевали правильно среагировать на опасность. Вместо того, чтобы попытаться войти в поворот на скорости, они жали на тормоз. Ну, а потом все происходило быстро и страшно – машина, чаще всего груженная, шла юзом и, ломая ограждение, падала с двадцатиметровой высоты на валуны, лежавшие здесь с ледникового периода. В аварии выживали только счастливчики, но таких было очень мало. По этой дороге я ехал уже шестой или седьмой раз, а потому знал, что с правой стороны шоссе в скорбном строю стоят не менее десятка самодельных крестов с засохшими еловыми венками – память о безвременно ушедших из этой жизни водителях.