Джек Кертис (I) - Банджо

Рев моторов нарушил предвечернюю тишину полей, и огромные грузовики, один за другим, двинулись вперед.

Темнота быстро сгущалась. И это беспокоило Гэса. В темноте что увидишь? Разве разглядишь, есть ли в руках людей в подъезжающей машине оружие? Или ящик с гранатами на сиденье? Увидишь фары — и все. А что прячется за фарами?

Мимо них проехало несколько машин, двигавшихся с запада, и каждый раз Гэс хватался за автомат. Но это были просто фермеры, возвращавшиеся домой на своих стареньких “фордах”.

Через час караван грузовиков подъехал к какой-то маленькой деревушке. Гэс не увидел никакого щита, на котором было бы написано название и приглашение посетить ее, но Солтц сказал, что она называется Овербрук.

На главной и единственной улице, где не стояло ни единой машины, ни единой телеги, горела одна лампочка, висевшая над вывеской “Столовая”.

— Вроде тихо, — сказал Гэс. — Если тут открыто, то можно и поесть чего-нибудь.

Он свернул к бордюру и поставил машину параллельно тротуару так, чтобы не тратить лишнего времени на выруливание, если понадобится отъезжать немедленно, хотя знал, что в этих местах сохраняется правило: транспортное средство нужно ставить носом к тротуару, под углом — и привязывать лошадь к поручню.

— Соленый, пойди принеси мне бутерброд или что-нибудь такое, — сказал Гэс. — Накупи бутербродов и для остальных, но пива не бери.

— А как же ты? Один посидишь пока?

— Ничего. И я буду не один, а со своим “банджо”.

Соленый криво усмехнулся и отправился в столовую. Она была открыта, и он, собрав водителей и охранников, повел их толпой, которая выглядела весьма необычно, в пустую, заспанную столовую.

В самом начале улицы и в самом ее конце горели два тусклых фонаря. Гэс прошелся вдоль грузовиков, проверяя, плотно ли брезент покрывает ящики, не ослабли ли веревки. Ему бы очень не хотелось, чтобы грузовики привлекли чье-либо внимание, но это было невыполнимо: всякий оказавшийся на улице в это время обязательно бы подивился веренице огромных черных машин, стоящих у края тротуара. Такое не спрячешь. Все равно, что попытаться спрятать на улице слона. Что тогда остается делать? Вести себя так, будто все это в порядке вещей.

Гэс подумал о том, что и в Канзас-Сити наступил вечер, что Бесси, готовясь к выступлению в клубе, уже одевает свое вечернее платье. Его охватил приступ тоски и одиночества, но он отогнал от себя печальные мысли. Сейчас ему нужно думать лишь о том, что ждет впереди — на каждой развилке дорог, у каждого моста их может подстерегать засада. И ни о чем другом.

Когда Гэс подошел к грузовику, который вез бензин и другие припасы, из дверей одного из домов вышел человек. Им оказался деревенский констебль, сутулый, щуплый, с большими седыми усами; на бедре у него болтался в кобуре старый “кольт” с костяной ручкой.

Гэс остановился, ожидая, что скажет констебль.

— Далеко едете? — спросил старик, засунув большие пальцы рук в карманы древнего жилета.

— Да, довольно далеко, — сказал Гэс. — У вас тут такой уютным городок, что хотелось бы даже остаться. Но мы только перекусим и поедем дальше.

— Да, вы прямо осчастливили Реда Уолфорда. За последние семнадцать лет, с тех пор как он открыл свою забегаловку, ему еще не приходилось обслуживать столько людей сразу, да еще на ужин.

— Я уверен, что наши ребята хорошо заплатят вашему Реду, и кое-что прибавят сверху.

— Однако забавно вы тут поставили свои машины.

— Забавно?

— Ну, вы их так поставили, что нарушили закон. У нас в Овербруке, как и во всех других городах штата, кстати, мы ставим машины и все остальное, что ездит, под углом к тротуару. А что вы везете в этих своих грузовиках?

— Особое посевное зерно. На запад штата. Им будут засевать поля для нового урожая.

— А, это такое, что хорошо растет в засушливых районах, да? — Старый констебль слегка улыбнулся. — Но может, я все-таки взгляну, что у вас там в грузовиках, а?

— Знаете, слишком много времени уйдет на то, чтобы развязать все эти веревки и снять брезент, — сказал Гэс.

— Ну... вот вы все-таки поставили машины не так, как нужно. Нарушили закон. Похоже, придется вам платить штраф.

— Хорошо. У нас шесть грузовиков, пикап и легковая машина. Сколько с нас?

— Ну, два доллара за каждое транспортное средство, — сказал старик. — Ну, это, понимаете ли, за то, что нарушили закон. Поставили машины неправильно.

— А не многовато? Мы никого не беспокоим, к тому же ваш Ред Уолфорд хорошо заработает.

— Реду Уолфорду не нужны деньги, потому что он их не тратит. Я был когда-то ковбоем в Техасе, перегонял скот в Абилен. Денежки не солил — всю получку тут же тратил. Если деньги не тратить, они заваниваются в кармане.

Гэс улыбнулся и вытащил из кармана сто долларов одной купюрой.

— Я тоже так считаю, шериф, и мне кажется, что вам может пригодиться небольшое пожертвование на нужды вашего города от человека, который здесь мирно проезжал.

— Да, наверное, пригодится. — Констебль принял деньги. — Очень даже прекрасное пожертвование. А теперь вот, мне, наверное, следует спросить вас, не имел ли к вам отношения такой большой синий автомобиль, “пиерс-эрроу”. В нем сидело пять человек. Один такой рыжий, с большим носом. С ними было еще две машины, тоже большие, но они не сделали таких пожертвований, как вы.

— Да, я кое-что о них слышал, — сказал Гэс, — и очень благодарен, что вы мне о них рассказали.

— Дело вот в чем — я бы хотел, чтобы ничего плохого у меня в городе не произошло. А ежели вам захочется порезвиться, то делайте это за пределами моей юрисдикции, ладно?

— Да, сэр, конечно, — заверил его Гэс. — Мы постараемся, чтобы все было тут у вас в порядке. И я бы очень хотел, чтобы все обошлось совершенно мирно.

— Жаль, что я уже не могу играть в эти игры, — сказал старик. Кончики его больших висячих усов дрогнули, слезящиеся глаза слегка затуманились — он вспоминал свою молодость. — Эх, быть бы снова молодым!

— Тогда я бы хотел, чтобы в случае какой-нибудь заварушки вы были на моей стороне.

Из столовой стали вываливаться люди Гэса, наевшиеся и напившиеся кофе, отдохнувшие и готовые отправляться дальше. В ночь, по дороге, на которой, возможно, большие опасности.

— А может быть, — начал вдруг констебль очень тихо и просительно, — а может, все-таки, я бы с вами... Нет, нет, мне нужно оставаться здесь. Толком я не знаю, что мне тут, собственно, делать. Но когда старый рысак сходит с беговых дорожек и отправляется мирно себе пастись, назад к бегам ему уже нечего возвращаться.

— Как не знаете, что делать? У вас тут есть работа, вы делаете нужное дело, — сказал Гэс мягко, утешительным тоном. — Вы еще когда-нибудь понюхаете пороху.

— Нет, такого уж здесь никогда не будет. Эти фермеры — что с них взять! Тупые как бараны, или даже еще глупее.