Иван Стрельцов - Пикирующий глиссер

– Понимаю, – хмуро кивнул Валерий.

– Вот и делай выводы, майор…

Все прошло так, как говорил Шайтан, едва они поселились в «Юбилейной», как той же ночью пришел человек от Абу. На рассвете, когда закончился комендантский час, их вывезли из города. Еще сутки брели по горам, потом появились боевики. Милиционерам завязали глаза и, посадив верхом на лошадей, повезли в неизвестность.

Судя по тому, что боевики их не обыскивали, не задирали, Лоцман сообразил: на это был приказ их начальства. А, значит, выходило два варианта: либо продажа пленника пройдет по договоренности, либо экзекуция намечена в конечной точке их путешествия.

Ехать пришлось долго, только поздно ночью отряд добрался до небольшого аула, спрятавшегося у подножия высокой горы. Валерий сразу сообразил, что они оказались в населенном пункте, копыта лошадей звонко зацокали по горной породе, которой традиционно выкладывали узкие улочки таких вот горных селений.

Наконец лошадь остановилась, переступив ногами, и чья-то крепкая рука, ухватив майора за плечо, рванула на себя, одновременно поддерживая, чтобы тот не рухнул головой вниз, а приземлился на ноги.

Лоцман невольно зажмурил глаза, когда с него сорвали повязку, и несколько секунд не поднимал веки, после чего осмотрелся. Вокруг стояли небольшие одноэтажные дома, как перепуганные дети жмутся к матерям, так и строения прижимались к горе, больше напоминая долговременные огневые точки. В холодном равнодушном свете полной луны аул сейчас был как на ладони, что позволяло подробнее рассмотреть населенный пункт.

Почему-то Лоцман сейчас вспомнил неприветливые горы Боснии. Это селение могло считаться неприступной крепостью. Танки и другая бронетехника сюда не доберутся, как и не дотащить крупнокалиберную артиллерию. А, значит, штурмовать пришлось бы со стрелковым оружием, и это где каждый двор настоящая крепость, каждое окно амбразура, держащая под перекрестным огнем каждый метр открытого пространства.

– Ночевать будете там, – возле Валерия возник проводник, который вел их от самой гостиницы. Он указал рукой на небольшой дом, больше похожий на допотопную саклю, выложенную из камня-дикаря – горной породы.

Только сейчас Лоцман заметил, что вокруг него сгрудились его спутники. С них также сняли повязки.

– Ночевать? – недоуменно спросил Валерий.

– Да, – тон проводника звучал безапелляционно. – Все дела с утра решать будем.

Тяжелую деревянную дверь никто не стал закрывать, просто прикрыли. Внутри стоял круглый самодельный стол, на котором тусклым светом горела керосиновая лампа, по углам примостились четыре низких топчана, прикрытые овчиной.

– Как я понял, ужин в этом экзотическом туре не предусмотрен, – зевая, буркнул Серафимов и тут же завалился на ближайший топчан. Семен Дудиков молча улегся на ближайший к двери топчан, лег на спину, запустив руку в карман и прикрыл глаза. Лоцман подошел к столу и, приложив ладонь лодочкой к стеклу, задул фитиль.

Несмотря на ломоту во всем теле от долгого перехода и изнуряющей тряски в самодельном седле, сон к нему все равно не шел. Видимо, сказывалось нервное напряжение последних дней. Вглядываясь в кромешную тьму перед собой, Валерий пытался систематизировать свои мысли, чтобы понять, что же происходит на самом деле и какими могут быть последствия. Где брат? Неизвестность… что может быть хуже.

Низ живота неприятно давил пояс, набитый стодолларовыми пачками. Всего десять пачек, и каждая упиралась тугими углами в тело. Левую подмышку неприятно оттягивала кобура с «ТТ». «Левыми» стволами «волонтеров» снабдил Норкин, с войны он привез настоящий арсенал, держа оружие, как выразился, «для своих мелкособственнических нужд».

«Что-то не складывается в этой системе. Чеченцы привезли нас в свое логово, не обыскав, не отобрав оружие. Потом даже не закрыли в этой конуре и вроде как не выставили охрану. В принципе, последнее вполне объяснимо, вокруг чужие враждебные горы. Куда мы денемся? Может, провоцируют на необдуманные действия или уверены в лояльности? Деньги не потребовали отдать сразу или хотя бы их продемонстрировать. Тоже уверенность? Или за этим стоит что-то большее, чем заявленные сто тысяч? Если так, то получается, что Афиногенов кругом прав. Тут свою комбинацию крутит Шайтан, чтобы покрепче сплести ошейник для раба. Многое бы я отдал, чтобы узнать, что мутит эта сука, что задумал». От таких мыслей на душе у майора стало еще паскуднее, тем не менее сон незаметно его сморил…

Проснулись «волонтеры» одновременно от скрипа отворяемой двери. Шаркая ногами, в саклю вошла старая горбунья, одетая во все черное. Она напоминала гигантскую уродливую ворону, отчего казалась еще зловещее.

Старуха даже не взглянула на гостей, со стуком поставила на стол поднос с едой и так же молча удалилась. На подносе лежало несколько лепешек, разрезанных крест-накрест, приличный кусок овечьего сыра и горка из кусков вареного мяса, прикрытых копной зелени.

– Завтрак, господа, – во всеуслышанье объявил Лацюк, поднимаясь с топчана, одновременно он сунул правую руку под полу куртки, снимая с боевого взвода курок пистолета.

– А как насчет того, чтобы умыться? – протирая глаза, зевнул Серафимов.

Семен Дудиков сел на край топчана и, сунув в рот сигарету, мрачно пошутил:

– В морге тебя умоют, обмоют и переоденут.

– Да ну тебя, – сплюнул Олег.

За завтраком «волонтеры» перекинулись парой ничего не значащих фраз, с аппетитом наворачивая довольно обильный завтрак. Натренированным к экстремальным ситуациям молодым организмам требовалась энергия для нормального функционирования.

Вскоре за ними пришли, дверной проем заслонила фигура чеченца гигантского роста. Настоящий Голиаф. Камуфляжная форма буквально бугрилась от узлов мышц. Суровое лицо, заросшее до самых бровей густой кучерявой бородой, напоминало людоеда, которого каждый из нас в далеком детстве представлял себе, слушая детские сказки. Особенно этот образ дополняла кожаная шапочка, венчавшая голову гиганта. В руках чеченец держал длинноствольный ручной пулемет Калашникова «РПК», который в его могучих руках смотрелся как обычный автомат.

Разгрузочный жилет не сходился на могучей груди, поэтому был зашнурован парашютным фалом, как корсет. Подсумки пузырились от пулеметных магазинов, а из многочисленных кармашек, предназначенных для «лимонок» и «РГД», торчали рукоятки ручных противотанковых гранат. Но больше всего впечатлял огромный кинжал, висящий на поясе абрека, старинный, в инкрустированных серебром ножнах. На теле человека нормального сложения он выглядел бы как гладиаторский меч.

Встав на пороге, чеченец закинул «РПГ» на локоть, будто обычное охотничье ружье, грозно сдвинул сросшиеся на переносице густые брови и коротко рыкнул: