Иван Стрельцов - Пикирующий глиссер

Ложное представление иногда создает вполне правдоподобную картину, но это как мираж в пустыне, следуя за ним, лишь дальше уходишь в неизвестность.

– В общем, операцию просчитали за три секунды, так что все пройдет без сучка и задоринки, – продолжал сладко вещать Лацюк. – Остался нерешенным лишь один вопрос: как вам незаметно убраться из города. – Майор сделал короткую паузу. – Был идеальный вариант, но вы кормчего прошляпили. Теперь надо думать, как уходить на перекладных.

– А твой брат? – прокашлявшись, спросил Кошмар.

– Брат? – переспросил Валерий и тут же оскалился, как бойцовый пес. – Я тебе уже говорил, участие в этом деле моего брата рикошетом ударит не по мне, а по всем нам. По хрену мне тогда твоя кассета.

– Подожди, – проговорил Салман, он решился изложить новую комбинацию. – Мои люди находятся сейчас в Москве, доставить их всех за сутки сюда я не успею. Но сейчас в городе находятся трое опытных боевиков, со мной четверо. Если вы нам поможете, будет комплект. Когда банк возьмем, вы отходите в сторону, я заползаю в свою нору и жду. Мои люди «захватывают» катер с твоим братом, и, когда они выходят в море, он их нейтрализует, – чеченец поднял вверх правую руку с вытянутым пальцем, таким образом изображая пистолет. – И возвращается на свою базу героем. К вам вообще никаких претензий, а когда все окончательно утихнет, я выбираюсь из своего убежища, отдаю вам кассету и вовсе исчезаю. Как такой план?

Чеченец замолчал, про себя подумав: «Решайся, дружок, мертвые шантажа не боятся».

Валерий Лацюк старательно изобразил на лице задумчивое выражение. «Ловко придумал, чертяка, вывернулся, как угорь из мокрых рук. Своих абреков под нож положил, лишь бы хапнуть сотку лямов. Ничего, твои земляки на тебя в обиде не будут, все вместе отправитесь в котел к шайтану».

– Наше общение действительно затянулось, – наконец проговорил майор. – Думаю, в этой ситуации это будет единственно верное решение.

– Значит, по рукам? – вопросительно глядя на Лоцмана, спросил Салман.

– По рукам, – кивнул тот.

Оба сообщника не могли понять одну простую, но незыблемую истину: «Ложное представление лишь дальше заводит в неизвестность».

Черный раструб «АКСУ» безразлично пялился на охранную вышку у ворот испытательной зоны. Виктор Савченко, зажмурив левый глаз, какое-то время смотрел в прорезь автоматного прицела, потом откинулся на спинку самодельного кресла. Мысли морпеха текли медленно и неразборчиво, то и дело перепрыгивая с одного на другое.

Сейчас, глядя на короткоствольный автомат, который дал ему свободу, а вполне возможно, что и жизнь сохранил, неожиданно вспомнил другой «калаш».

Тот ему подарили снайперы «Альфы», которых он проводил на позицию во время боев за Грозный. «АКМ» с оптическим прицелом принадлежал чеченскому стрелку, который в одиночку умудрился держать целую улицу под кинжальным огнем и не давал штурмовой группе морпехов продвинуться вперед. Пришлось обращаться к спецам из «Альфы». На трофее оказалось полтора десятка зарубок. С этим «АКМом» Савченко стал вторым нештатным снайпером группы и вскоре получил прозвище Стрелок. После у Виктора было много разного оружия, но тот снайперский «калашников» он не раз вспоминал с особой теплотой…

«Нет, все это байки, что человек произошел от обезьяны», – вдруг морпеха посетила неожиданная мысль, он недовольно поскреб заросшие щетиной щеки. Виктор почти неделю сидел на дереве в «кукушкином гнезде», наблюдая за базой. На землю спускался лишь глубокой ночью по надобности, да еще размять суставы. Ждать всегда утомительно, но проводить в ожидании время, когда ничего не происходит, тяжелее вдвойне.

База по-прежнему жила обычной жизнью, как будто не было побега дезертира, которого обвиняют в убийстве. Впрочем, этому факту было свое объяснение – полным ходом шли испытания секретной техники. И даже сегодня, в выходной, глиссеры вытащили из ангара и, спустив на воду, проводили регламентные работы. Обороноспособность страны превыше всего.

«Со дня на день ударят морозы, – глядя на безоблачное бирюзовое небо, с тоской подумал Виктор. – Сухпая моего хватит еще максимум на двое суток, потом придется связываться с Инквизитором, пусть решает, что делать дальше. А то до Нового года я вообще обрасту шерстью, как какой-то йети. Точно, чужой я на этом празднике жизни», – подняв бинокль, Стрелок разглядел на пирсе важно вышагивающего возле глиссеров Козачука…

Юбилейчик хозяина банка «Коммерческий кредит» удался на славу. Больше сотни приглашенных гостей гудели на прогулочном катамаране, который без устали курсировал вдоль побережья до самого утра. И свое движение то и дело обозначал вспышками разноцветных фейерверков.

На рассвете «Ассоль» вернулась в порт и, едва на бетон пирса были сброшены сходни, тут же рядом выстроилась колонна дорогих иномарок, развозящих «уставших» гостей.

Валерий Лацюк, который был среди приглашенных вместе с супругой, за все время пиршества выпил едва ли полный бокал шампанского. День грядущий обещал быть насыщенным, и следовало оставаться в форме.

Супруга начальника угро, хватившая лишку в компании какой-то бабенки из городской администрации, едва передвигала ногами, пошатываясь на высоких каблуках.

На пирсе их ждал служебный автомобиль с неизменным Семеном Дудиковым за рулем. Лоцман усадил жену на заднее сиденье, сам сел рядом с водителем. С того момента, когда «волонтеры» решили взять большой куш сами, Валерий смотрел на свою благоверную как на мебель или домашнее животное (кошка, собака), которое в конце лета «забывают» на даче. Где-то в заморских краях, как в душе верил майор, его ждет настоящая судьба.

– Как все прошло? – только и спросил Янки, когда они выехали за ворота порта.

– В лучших традициях отечественных толстосумов, – буркнул Лоцман, внутри его постепенно зрело предательское чувство, которое в простонародье именуется «холодцом».

Когда машина остановилась возле дома начальника уголовного розыска, он, прежде чем вытащить из салона посапывающую супругу, распорядился:

– Приедешь за мной через четыре часа. Дальше действуем по обговоренной программе.

Водитель молча кивнул, перед прощальным бенефисом он также ощущал напряжение.

Время было довольно раннее, дети и домработница Лина, деревенская дивчина, следившая за хозяйством, еще спали. Супруга, сбросив в холле туфли, нетвердой походкой, поддерживаемая Валерием, поднялась на второй этаж.

– Раздевайся, – бросил жене Лацюк, сдергивая с кровати покрывало. Та, уже пребывая в состоянии зомби, на автомате стащила с себя вечернее платье, бюстгальтер, пояс с ажурными чулками и трусиками, все бросила под ноги и с размаху завалилась на постель, тут же провалившись в глубокий сон.