Ли Чайлд - Без промаха

Нигли полуобернулась, и Армстронг пожал ей руку.

– А я вас знаю, – сказал он. – Мы встречались на приеме – в четверг, вечером. Вы ведь из жертвователей, не так ли?

– Она из службы безопасности, – сказала Фрелих.

– Превосходно, – ответил ей Армстронг. – Поверьте, мадам, я очень благодарен за ту заботу, которую вы обо мне проявляете.

Армстронг пожал руку и Ричеру.

– Рад знакомству с вами, мистер Ричер, – сказал он.

– Я тем более, – ответил Ричер.

– Вы тоже из службы безопасности?

– Советник.

– Здорово работаете, ребята.

Фрелих вела машину по Висконсин-авеню. Армстронг смотрел на город. Высокий, полный энергии мужчина. Голубые глаза; непослушные, с золотистыми прядями волосы.

– Служили в армии, я угадал?

– Я? – спросила Нигли.

– Думаю, оба. Знакомые признаки. Мой отец был военным. Фрелих миновала Капитолий, свернула на Первую улицу и покатила к белому навесу у входа в здание Сената. Дверца Армстронга оказалась прямо против входа в брезентовое укрытие.

– Приятно было познакомиться с вами, – сказал Армстронг. – И еще раз спасибо, М.-И.

Затем он вышел в брезентовый сумрак и захлопнул за собой дверцу машины.

– Ладно, – сказала Фрелих. – Пока все в порядке. Около семи отвезем его домой. Жена там. Снабдим их каким-нибудь видеофильмом. И весь вечер продержим под запором.

– Нам нужны оперативные данные, – сказал Ричер. – Мы же не знаем, какой вид может принять упомянутая демонстрация. Или где она состоится.

Фрелих кивнула:

– В полночь мы все проверим. Если доживем до полуночи.

– И я хочу, чтобы Нигли еще раз допросила уборщиков. Если мы получим от них то, что нам требуется, можно будет спать спокойно.

Они высадили Нигли у федеральной тюрьмы и вернулись в кабинет Фрелих. Здесь ее уже ждал посвященный последнему посланию отчет экспертов ФБР. Оно оказалось во всех деталях идентичным первым двум.

Зазвонил телефон Фрелих. Она сняла трубку, лицо ее вытянулось. Фрелих прижала трубку к плечу, возвела глаза к потолку.

– Армстронг хочет отправиться в Министерство труда, – сказала она. – Пешком.

Здание Казначейства отделяло от здания Сената ровно три километра, Фрелих проделала весь путь, ведя машину одной рукой, а другой прижимая к уху телефон.

– А люди из министерства к нему прийти не могут? – спросил Ричер.

Она покачала головой:

– Нет, это вопрос политики.

– Куда он, собственно, должен идти?

Она показала на запад:

– Туда, чуть меньше километра.

– Это он им позвонил или они ему?

– Он им.

– Так пусть идет. Позвонил он сам. Никакого риска.

– Мы поставим здесь регулировщика движения, – сказала она, – так что машин будет немного. Я поеду за ним по Д-стрит, метрах в пятидесяти сзади. А вы пойдете впереди – и смотрите в оба.

– И когда мы всем этим займемся?

– Через десять минут. Вылезайте.

Фрелих включила двигатель и отъехала от перехода, чтобы Ричер мог вылезти на тротуар. Он вылез, застегнул куртку и пошел, поеживаясь от холода.

Все прошло как по маслу, и, едва Армстронг со своим эскортом пересек Луизиана-стрит, Ричер скачками устремился к машине Фрелих. Увидев Ричера, Фрелих опустила стекло.

– Залезайте, – сказала она. – Вы выглядите озябшим. Ее сотовый затрезвонил снова. Она с мгновение послушала, потом сказала: «Хорошо» – и захлопнула крышку аппарата.

– Это Нигли, – сказала она. – Закончила с уборщиками.

– Добилась чего-нибудь?

– Не сказала. Встретимся в офисе. Я высажу вас в гараже. Нигли поджидала Ричера в приемной третьего этажа.

– Стайвесант здесь? – спросил Ричер.

Она покачала головой:

– Уехал в Белый дом.

Вдвоем они прошли в квадратную комнату перед кабинетом Стайвесанта. Секретарша сидела за своим столом. Нигли оглянулась на дверь кабинета Стайвесанта.

– Вы помните утро, когда появилось письмо? – спросила она секретаршу.

– Разумеется, помню, – ответила секретарша.

– Почему мистер Стайвесант оставил кейс здесь?

– Потому что это был четверг.

– А что происходит по четвергам?

– Его жена уезжает по вторникам и четвергам в Балтимор. Берет их машину. И ему приходится ехать на работу в метро.

Нигли озадаченно уставилась на нее:

– Подземкой? Секретарша кивнула:

– По вторникам и четвергам он пользуется особым кейсом, потому что в вагоне подземки его приходится ставить на пол. Он терпеть не может любую грязь. И кейс, с которым он ездит в подземке, никогда в кабинет не заносит. Оставляет его здесь на весь день.

Нигли глянула на Ричера. Состроила физиономию.

– Безобидная странность, – сказала секретарша. – Письмо принесли уборщики. Другого объяснения нет.

Ее телефон зазвонил, она вежливо извинилась. Ричер и Нигли отыскали офис Фрелих и устроились в нем.

– Расскажи про уборщиков, – попросил он. Нигли отбила пальцами дробь по поверхности стола.

– Им выделили по адвокату, – сказала она. – И рассказали об их правах.

– Роскошно. Они что-нибудь рассказали?

– Ничего. Молчат как рыбы. Ясно, что они боятся сказать, кто велел им принести сюда письмо, и боятся лишиться работы, а то и попасть в тюрьму.

Ричер взглянул на часы.

– И что теперь? – спросила Нигли.

– Будем ждать.

Около семи часов вечера офис стал затихать.

– Вы выписались из отеля? – спросила Фрелих.

– Да, – ответил Ричер.

– Нет, – ответила Нигли. – Я буду для вас неподходящей гостьей.

Фрелих, немного озадаченная, примолкла. Ричера ответ Нигли не удивил. Она всегда была одиночкой.

– Ладно, – сказала Фрелих. – Я отвезу вас, а потом попробую доставить Армстронга домой целым и невредимым.

Фрелих отвезла Нигли в отель, проехала на юг по мосту Одиннадцатой улицы, а там, по городскому лабиринту, к своему дому. Остановила машину, пошарила за рулевым колесом, сняла с кольца ключ от входной двери и отдала Ричеру.

– Я вернусь через пару часов. Будьте как дома.

Он взял сумку, вылез, постоял немного, глядя вслед машине. Потом перешел тротуар, отпер входную дверь, нащупал выключатель, положил ключи на маленький комодик, бросил на пол сумку и вошел в гостиную. Прошел на кухню.

Из кухни по лестнице можно было спуститься в подвал. В Ричере проснулась обычная любознательность. Он стал спускаться вниз, щелкая по дороге выключателями. В подвале стояла печь с вмонтированным в нее опреснителем, стиральная машина и сушилка для белья. Ричер вернулся на кухню.

Обшарил все и нашел пятьсот долларов в керамической кастрюле на верхней полке буфета. Наличные на всякий пожарный. В выдвижном ящике под стопкой тканевых подставок для тарелок обнаружилась «беретта» калибра 9 мм. Старая, обшарпанная, в пятнах засохшего масла. Незаряженная. Без обоймы. Он вытянул другой ящик, слева, и увидел четыре обоймы. Раскладка продумана хорошо. Правой рукой хватаешь пистолет, левой обоймы. А вот хранить заряженные обоймы – идея так себе. Оставь их так надолго, пружины в обоймах свыкнутся с приложенным к ним давлением и перестанут функционировать. Пистолет лучше держать с одним патроном в патроннике, а все прочие должны просто лежать россыпью. Это, конечно, может и замедлить твои действия, но по крайней мере, нажав на курок, ты не услышишь всего лишь глухой щелчок.