Иван Стрельцов - Заявка на подвиг

Тридцатилетний Витя Чикский по прозвищу Чика к наркотикам пристрастился еще в пионерском лагере, за что и огреб свой первый срок. Потом были еще две ходки в «чалкину деревню», из-за чего Чика любил называть себя вором-рецидивистом и произносил это таким тоном, что можно было подумать, будто Витя без пяти минут вор в законе.

На самом деле Чикский был мелкой шушерой, промышлявшей ничтожными кражами, не превышавшими сумму в сто баксов. Отбывая наказания, он старался держаться масти наркомовской (сидевших за преступления, совершенные на почве наркотического опьянения). Это была своя каста, находившаяся в стороне от воров и мужиков.

«Черная масть» профессиональных преступников нариков к себе и близко не подпускала, не без основания считая, что люди, зависимые от дурманящего зелья, первые кандидаты в стукачи.

Мужики эту публику также не жаловали, им следовало пахать, причем не только за себя, но и, в прямом смысле, за того парня (авторитетов из «черной масти»). А какие работники из наркоманов, если они вечно корчат из себя больных.

Так бы жизнь Чики и катилась от отсидки до отсидки. Но неожиданно ему тоже улыбнулась удача. Отбыв свой третий срок, Виктор приехал в родные пенаты. Жива еще была мать-старушка в тесной комнатушке длинной коммунальной квартиры, поэтому можно было устроить небольшой тайм-аут для осмысления происходящего вокруг.

О его появлении тут же стало известно местной блатоте, «лучшие представители» которой не замедлили Чику навестить. Правда, не столько для того, чтобы расспросить о житье-бытье в местах не столь отдаленных, а сколько раскрутить счастливчика на поляну «за свободу».

Виктор к алкоголю относился безразлично, с похмелья страшно мучился, но традиция есть традиция.

Наутро в комнату полуживого Чики ворвался старый школьный товарищ Анатолий Васин, в отличие от Виктора, никудышного наркомана, гордость города. В далеком прошлом чемпион Ленинградской области по боксу, прозванный за напор и прямолинейную тактику Тараном.

Последние несколько лет Анатолий пытался заниматься бизнесом, организовывая одно предприятие за другим, но каждый раз оказывался в проигрыше. Как будто бывшего спортсмена преследовал злой рок.

– Здоров, брателла, – с порога весело поприветствовал зеленого от перебора Виктора Таран, демонстрируя в вытянутой руке бутылку дагестанского коньяка.

При виде спиртного Чику в очередной раз вывернуло наизнанку… Но это нисколько не смутило гостя, и он с воодушевлением принялся приводить в надлежащую форму своего давнишнего приятеля.

Выудив из кармана большой желтый лимон, Таран тут же соорудил нехитрую закуску и по-свойски достал из посудного шкафчика два граненых стакана. Не обращая внимания на слабые протесты приятеля, набулькал в каждый на четверть ароматной жидкости и, ухватив Чику за голову, насильно влил в полураскрытый рот коньяк. Виктора передернуло от отвращения, но долька лимона убила приступ тошноты.

– Первая пошла колом, вторая будет соколом, – жизнерадостно произнес Анатолий, подмигнув приятелю, у которого уже на щеках появился слабый румянец.

Через полчаса здоровье было поправлено, и Таран смог поведать о цели своего визита. Все оказалось до банального просто. Не сумев разбогатеть на ниве реального бизнеса, Толик решил переметнуться на криминальную стезю и, собрав своих друзей-спортсменов, подмять под себя родной городишко Потемкино. Но так как все они были людьми законопослушными и никто еще не «топтал зоны», требовался толмач с уголовной фени на цивилизованный язык. Эту «должность» Таран и решил предложить Чике.

«А почему бы и нет? – про себя подумал захмелевший Виктор. – Это куда лучше, чем «ишаком» [1]мотаться в Среднюю Азию». Уже через десять минут он дал «добро» на сотрудничество.

Говорят, боксеры – люди с отбитыми мозгами, может, это и так. Но к Тарану эта формулировка никак не подходила. Создавая свою ОПГ, он во избежание первых ошибок становления использовал весь накопленный кинематографом, литературой и прессой материал об отечественной и международной мафии. И начал действовать сразу во всевозможных направлениях, включая банальный рэкет, сбор компромата на руководителей города (благо те даже не думали прятаться), заодно подминал под себя местную прессу (в этом случае арсенал был безграничен, начиная от подкупа и заканчивая психологическим давлением на родственников журналистов). А также создание теневых предприятий по производству различных фальсификатов.

Чика, сам того не ожидая, оказался кладезем уголовной мудрости и незаменимым в первую очередь как консультант.

Уже через год Анатолий Васин по прозвищу Таран стал теневым хозяином Потемкина. Мэр, начальник местного УВД и районный прокурор «ели у него с руки» и преданно смотрели пахану в глаза.

Для собственного благополучия группировка отстегивала в воровской общак честную десятину, и все были довольны таким раскладом. Но так длилось недолго…

Прошло несколько лет, и Тарану стало тесно в небольшом районном городишке. Натура владельца заводов, газет, пароходов требовала места для оперативного простора. Сейчас взгляд Васина был нацелен на Санкт-Петербург, который находился от Потемкина всего в нескольких десятках верст.

Проявить себя в огромном мегаполисе периферийным бандитам оказалось не так уж просто. Местный криминал и местная власть были непробиваемыми линкорами, которые оказались им не по зубам. И, несмотря на все попытки потемкинских братков, прибывших сюда дикими кочевниками, выше уличной банды подняться они не смогли. Но наконец забрезжила надежда переломить сложившуюся ситуацию…

Косяк был застрочен, и Чика продемонстрировал его своему напарнику, долговязому и узколицему Сергею Беспалову, который, как и Васин, тоже был выходцем из когорты перспективных бойцов.

– Ну как, Бес, пыхнешь?

– Нет, – резко ответил бывший боксер. Он сидел неподвижно у окна, из него открывался вид на приземистое здание красного кирпича – головной офис международной фирмы «РЮШ», следить за которым они должны были по строгому указанию пахана. А если увидят что-то подозрительное – немедленно сфотографировать (на подоконнике лежал мощный цифровой фотоаппарат) и сразу же доложить. В отличие от Чикского Беспалов был человеком исполнительным. Увидев, как уголовник делает глубокую затяжку, Сергей недовольно поморщился. – Ты бы поосторожнее, а то заявится Таран, и будем мы с тобой иметь бледный вид и мокрые уши.

– Не переживай, – блаженно улыбнулся Виктор. – Твоему Тарану не до нас, грешных, он – птица высокого полета, и все его мысли сейчас заняты одним: как бы из периферийных «ферзей» проскользнуть в столичные «дамки».