Иван Стрельцов - Заявка на подвиг

Изо всех сил налегая на весла, Раид все же старался как можно меньше шуметь. Ожидая каждую секунду окрика или даже автоматной очереди, он ожесточенно греб, наблюдая, как остров отходит все дальше и дальше. Наконец дно лодки зашуршало о песчаную отмель.

Теперь подгонять девушку не приходилось, Лиза сама легко выпрыгнула на берег. Халилов поспешил следом, но прежде чем бежать дальше, вытащил из кармана нож, который машинально отобрал у Лизы, и дважды вонзил лезвие в борт лодки. Из порезов с шипением вырвался воздух.

– Ходу, сердце мое, – как можно миролюбивее произнес Раид, срываясь с места.

Они бежали по-звериному, без оглядки и остановок, не обращая внимания на влажную, скользкую землю под ногами, на цепляющиеся за одежду колючие ветки. От долгого бега не хватало дыхания, и сердце стучало, как авиационный пулемет. Но ни Халилов, ни его спутница даже не думали останавливаться, страх смерти самый мощный в мире допинг.

Наконец они выбежали на опушку, за которой простиралось поле, а дальше виднелись жилые постройки деревушки, где Раид оставил крестьянину свою «Ченквиченту» на хранение…

Через час юркая итальянка выскочила с грунтовки на федеральную трассу. Чеченец, неистово вцепившись в рулевое колесо, вел малолитражку так, как будто участвовал в гонках «Формула-1».

Маленькая юркая машина обгоняла попадающиеся на пути «Жигули», «Тойоты» и прочие модели, проходила в опасной близости от большегрузных трейлеров. Сидящая рядом с Раидом Лиза видела недоуменные лица водителей, остававшиеся далеко позади, но возражать не решалась.

Вскоре «Ченквичента», оставив справа федеральную трассу, съехала на второстепенную, которая по качеству покрытия оказалась значительно лучше, ибо была выложена из бетонных плит. Впереди замаячила темно-зеленая стена вековых елей.

Проскочив лесополосу в считаные минуты, малолитражка оказалась перед массивным зданием из стекла и бетона, над которым висела надпись «Аэропорт «Чугуевский».

Еще каких-то пятнадцать лет назад это был аэродром военно-транспортной авиации Московского округа. Но после развала СССР и деградации Советской армии пронырливые деляги умудрились вывести аэродром из состава военных объектов Министерства обороны, а потом с легким сердцем приватизировали его, превратив в аэропорт «Чугуевский». Пассажирские рейсы здесь не производились, но, как обычно, во все уголки бывшего и необъятного Советского Союза летали грузовые «Ил-76» и «Ан-12».

Загнав машину на стоянку перед зданием аэропорта, Раид заглушил двигатель и, не вынимая ключей из замка, бросил:

– Пошли.

Девушка выпорхнула из тесного салона малолитражки, обратив внимание, что стоянка сплошь занята тяжелыми внедорожниками – «Ленд Крузерами», «Чироки» и «Паджеро». Среди этих мастодонтов «Ченквичента» смотрелась как на фоне слонов, но пошутить по этому поводу Лиза не успела. Ей пришлось догонять своего друга, который уже входил в здание.

Несмотря на повсеместные повышенные меры безопасности на воздушном транспорте, а также в местах его базирования, Раид, не предъявляя никаких документов, легко проходил через посты охраны, на ходу бросая секьюрити лишь несколько слов. Из чего можно было сделать вывод: его здесь хорошо знали.

Они быстро поднялись на второй этаж и прошли по залитому холодным светом люминесцентных ламп широкому коридору.

Неожиданно Раид резко остановился и, развернувшись, распахнул лакированную дверь. На черно-белой табличке взгляд Лизаветы успел выхватить: «Начальник таможенного терминала»…

Рабочий кабинет таможенника был оформлен в суперсовременном интерьере. За письменным столом из хромированной стали и толстого стекла сидел мужчина лет пятидесяти в темно-синем форменном кителе. Назвать начальника аэропортовской таможни худым язык не поворачивался – он был тощ, как тысячелетняя мумия. Запавшие щеки, морщинистая шея сложилась гармошкой, водянистые глаза навыкате, редкие волосы были тщательно приглажены к макушке, на лбу рассыпалась гроздь пигментных пятен. Сходство с высушенным трупом прибавляла темно-коричневая кожа. Таможенник что-то сосредоточенно записывал в толстый журнал, но, увидев вошедшего, бросил ручку и удивленно воскликнул:

– Ты зачем здесь, Радик, мы же договорились, сперва позвонишь за несколько дней.

– Обстоятельства так сложились, Семеныч, – не обращая внимания на стенания таможенника, ответил Халилов, без приглашения плюхаясь в мягкое кресло. В этом кабинете он чувствовал себя если не хозяином, то уж точно не жалким просителем. – Нам нужно выехать уже сегодня.

– Борт на Ашхабад будет только через три дня, – в раздумье покачал головой Семеныч, кожа на его лице натянулась в подобии улыбки. – Тем более ты и сам знаешь, после того как шахидки взорвали два пассажирских борта, меры безопасности усилили будь здоров. Теперь, чтобы отправить своего человечка вне регистра, приходится договариваться чуть ли не за месяц…

Под тяжелым взглядом чеченца таможенник стушевался и, глядя на свои ногти, пробормотал:

– Или хотя бы за неделю.

Раид будто не слышал его оправданий, снова веско заговорил:

– Мне нужно улететь сию минуту.

– Сейчас есть только один борт, на Бухару, – сглотнув подступивший к горлу нервный ком, выдавил таможенник.

Юный вайнах ни одной секунды не стал сомневаться, а с ходу заявил:

– Подходит. – Свое согласие он подтвердил тугой пачкой стодолларовых банкнот.

Деньги молниеносно исчезли в верхнем ящике стола, а таможенник, кивнув на девушку, спросил:

– Ты летишь один? – Намек был более чем прозрачным.

– Она летит со мной, – коротко произнес Раид, исподлобья буравя собеседника тяжелым взглядом. – На стоянке я оставил новенькую «Ченквиченту», документы на машину в бардачке, ключи в замке зажигания. Она твоя.

– Хорошо, – как бы раздумывая, медленно кивнул головой Семеныч и так же медленно опустил ладонь на трубку телефонного аппарата. – С пилотами будешь рассчитываться сам.

– Естественно…

…Поглаживая нежную щеку девушки, Раид Халилов после всего пережитого ощутил нестерпимое желание сексуальной разрядки. Абсолютно не контролируя себя, он стал неистово целовать Лизу, ее шею, щеки, губы.

Лиза ответила ему взаимными ласками, страстные поцелуи еще больше раззадорили вайнаха; лаская подругу, он повалил ее на тюки и нервными движениями стал срывать с нее одежду.

Долго пробывшая в плену психотропных медикаментов, девушка была уверена, что это совокупление не первое в ее жизни.

Оголив грудь, Раид с жадностью целовал упругие округлости, едва сдерживаясь от желания схватить зубами набухшие от возбуждения соски. В следующее мгновение он ухватил спортивные брюки Лизы за резинку и одним движением спустил вместе с ажурными трусиками.