Александр Бушков - Бульдожья схватка

— Ну, — сумрачно признался он.

— Вот… И я свободно вздохнула, и мать на человека стала похожа. Вот и скажи ты мне честно — когда это кончится? Чтобы мне приготовиться. Или… Ладно, коли уж пошла полная откровенность… Нельзя ли сделать так, чтобы все осталось по-старому? Как теперь? Тебе что, этого не хочется? Думаешь, я не видела, как ты на мать смотришь? И как она цветет?

«Бог ты мой, как она должна Пашку ненавидеть», — подумал Петр растерянно. И сказал:

— Интересно, ты сама-то понимаешь, какой в твоем предложении потаенный смысл?

— Понимаю, — выпалила она, ни секунды не промедлив.

— М-да…

— Что — «м-да»? — спросила она яростным шепотом. — Что я его, козла, ненавижу? А ты фотографии просматривал, прежде чем мне отдать?

— Я и пленку видел, — признался он.

— Тем более. Поставь себя на мое место, а? Ты бы его любил?

— Я бы его пристукнул, — признался Петр.

— Так то — ты. А я не умею, у меня не получится. Да и неизвестно, где он спрятался… Слушай, — сказала она с мольбой. — Неужели тебе не хочется насовсем? Насовсем им остаться?

— Самое смешное, хочется, — признался Петр. — Не ради денег и всего прочего.

— Ради матери?

— Догадлива ты не по летам, дите мое…

— Потому и догадлива, что давно не дите, — отрезала Надя. — Научили жизни… Ну, так чего ж ты медлишь? Пристукни его к чертовой матери — и все будет отлично.

— Легко сказать…

— Слушай, кто ты все-таки?

— Брат-близнец, — подумав, решился он.

— Серьезно? — глаза у нее поневоле округлились. — А вообще, тогда все понятно… Полковник?

— Подполковник.

— Ну да. Он давненько как-то говорил, что брат у него офицер, но насчет близнеца ни словечком не помянул… Вообще на моей памяти он тебя поминал всего-то раза два… — Надя воззрилась на него с нескрываемым любопытством.

— Теперь-то понятно… И я, дура, так разоткровенничалась… Если ты родной брат, не сможешь…

— Зато он, кажется, сможет, — сказал Петр угрюмо.

— Что?!

Он решился. Был сейчас настолько одинок, что любой сподвижник, даже эта соплюшка, стоил целой армии. А учитывая, что девчонка люто Пашку ненавидела, мало того, жаждала, чтобы все осталось по-старому, — быть может, и не столь уж никчемное приобретение?

Он рассказывал негромко, профессионально отсекая лишнее, малозначащее, ненужное в данный момент — голая суть, сначала факты, потом его версии, его наблюдения, его выводы. Надя слушала, не сводя с него глаз, по-взрослому печальных. Он развел руками:

— Ну вот и все, если вкратце… Что думаешь? Ты его получше знаешь…

— Он нас убьет. Всех. Это такая сволочь… что он, что Митька Елагин. Вполне в его стиле — подставить тебя вместо… а самому махнуть за границу под видом грека.

— Ты не в курсе, мать что-нибудь подписывала? Ну, знаешь, такое случается

— часть акций или другого имущества регистрируют на имя жены, чтобы…

— Да прекрасно я поняла, — досадливо махнула рукой Надя. — Два года назад, когда была перерегистрация предприятий. Я плохо помню детали, мне их и не объясняли, но, в общем, она практически совладелец. Полноправный. Что ты нахмурился? Это для нее… хуже?

— Гораздо, — сказал он честно. — Значит, класть будут не меня одного, а всех… Трех.

— Так что же ты сидишь?!

— Потому что бессмысленно куда-то бежать, махая руками, — сказал Петр. — К тебе можно относиться серьезно, как ко взрослой?

— А ты как думаешь? — огрызнулась она. — Если меня хотят ухлопать всерьез, как по-твоему, серьезно я хочу это сорвать или нет?

— Пожалуй что, серьезно, — сказал он задумчиво. — Я, собственно, не о том… Молчать сумеешь?

— А до сих пор я что, по-твоему, делала? — хмыкнула девчонка, взглянув на него, честное слово, с видом извечного женского превосходства. — На всех углах о своих догадках болтала?

— Да нет, — признался Петр. — Вот что… У меня сложилось впечатление, что квартира, где ты… где тебя снимали на видео — в этом же доме?

— Ага, — сумрачно поддакнула Надя. — Двадцать четвертая. Он уж давненько купил…

— Елагин там живет?

— Иногда. А так — никто. Там у них… — она горько покривила пухлые губки. — Киностудия и все такое прочее. Зачем тебе?

— Затем, что кое-что я уже просчитал и план у меня есть, — сказал Петр раздумчиво. — А эта квартирка, похоже, свою роль в их плане определенно сыграет. Слушай внимательно…

Откинувшись на спинку кресла в роскошном кабинете, он в последний раз прокрутил все в голове. Как и следовало ожидать, собственный план при трезвом размышлении смотрелся авантюрой чистейшей воды — да и был таковой. Вот только ничего другого он был решительно не в состоянии предпринять. И потом, в истории человечества авантюры неисчислимое число раз проходили, проскакивали, увенчивались успехом. Авантюра — это то, что провалилось, а вот при успехе — и не авантюра вовсе…

Немного успокоив себя захватанными истинами, встал, вышел из кабинета спокойной деловой походочкой и направился прямиком к Земцову. Какового и обнаружил за столом — кажется, не в самом худшем расположении духа.

— Ну, как успехи на ниве безопасности? — спросил Петр, усаживаясь. — Не похоже, чтобы вы были особенно удручены…

— То же и о вас можно сказать, — отозвался Земцов. Приходилось рисковать. Если Земцов в игре — моментально стукнет кому следует о просьбе, которая сейчас последует, а там если и не всполошатся, то неладное почуют обязательно, смекнут что-то, начнут следить, поменяют планы. Однако весь предшествующий опыт Петра говорил за то, что Андропыч ни о чем не подозревает. В такие игры не следует втягивать хороших профессионалов — они-то как раз быстренько сообразят, что вокруг одного-единственного коня Боливара рано или поздно начнется суета с пальбой и поножовщиной…

— Не будем тяпуть кота за хвост, Андропыч, — сказал Петр. — Мне кое-что нужно, причем немедленно. Для вас это пустячок.

— А конкретно, Павел Иванович?

— Два микрофона, потайные «липучки», я их видел в прошлый раз в вашем хозяйстве. С соответствующими приемничками. Радиус приема — не менее пятидесяти метров, а лучше — более. Это первое. Второе. — Петр подошел к окну и указал на противоположную сторону улицы. — Максимум через четверть часа во дворе вон того дома должна стоять машина, не обязательно роскошная, лучше даже, если это будет обычная «Жига», но надежная. Ключи — мне. Выполнить и забыть.

— С первым — проще… — задумчиво сказал Земцов. — А вот второе… Нет, несложнее… Но вы ведь, насколько я ухватываю, сами намерены этой машиной воспользоваться?

— Угадали.

— Интересно, как вы незамеченным покинете здание?

— Придумаю что-нибудь, — сказал Петр. Земцов вскинул на него глаза, кисло усмехнулся: