Сергей Самаров - Пробуждение силы

Две короткие очереди заставили их запрыгнуть за машину.

– Бегите в подъезд… – сказал Абдулло Нурович Марише.

Та побежала. Но не в ближайший, а в подъезд, из которого недавно сам Солимов вышел. И сразу над головой у нее засвистели пули. Стреляли в женщину, несущую на руках ребенка. Это совсем вывело Абдулло Нуровича из психического равновесия, и если раньше он стрелял в колесо, то теперь, видя, как за второй машиной приподнялся стрелок, сразу уложил его короткой очередью в голову. Дистанция была метров тридцать, но он, считающий, что никогда раньше оружия в руках не держал, стрелял точно. Второй и последний из противников присел за машину. И тогда Абдулло Нурович стремительно побежал, сокращая дистанцию и дав еще несколько таких же коротких очередей, чтобы не позволить противнику поднять голову. А когда тот решился голову поднять, Солимов стоял, отделенный от него только машиной. И выстрелил сразу.

Но, едва он успел опустить оружие, как новая очередь разорвала дверцу машины рядом с бедром. Стреляли в него, промахнулись всего на несколько сантиметров, и Абдулло Нурович, что со стороны выглядело странно для тех, кто видел пожилого дворника с седой бородой клинышком, одним прыжком перемахнул через машину, сразу сообразив, кто стреляет, и с какой стороны, и из-за какого укрытия. Стрелял тот, что получил удар черенком скребка в лоб. Он быстро пришел в себя, потому что удар был резким, но не сильным. А во двор уже и третья машина въехала, точно такая же, как и две первые, и Солимов, к своему удивлению, увидел, как из нее выскочили пятеро во главе с добрым врачом Михаилом Михайловичем, и у всех в руках, в том числе и у врача, были точно такие же пистолеты-пулеметы, что и у ранее нападавших.

Но Мариша с Андрейкой уже вбежала в подъезд. Абдулло Нурович тут же поднял оружие убитого стрелка и, стреляя с двух вытянутых рук одновременно, заставил тех пятерых, что бежали, упасть на асфальт, а стрелка спрятаться за машиной. Он даже не интересовался, попал в кого-то или нет. Он просто продолжал посылать одну за другой короткие очереди, и под их аккомпанемент быстро отступил к своему подъезду. Металлическая дверь распахнулась – это Мариша открыла ее, и Абдулло Нурович успел заскочить внутрь раньше, чем в дверь ударили пули. Но пули попадали под острым углом, рикошетили и улетали в окна соседнего дома…

Подписав два акта о смерти заключенных, на которых с их согласия ставились опыты, и передав акты для отправки в прокуратуру, генерал Аладьян устало отодвинул кресло от стола. Плевать на этих заключенных, они получили ровно столько, сколько заслуживали. И только их вина, что сердце не выдержало нервного напряжения. Значит, судьба такая… И не это портило Эдуарду Осиповичу настроение. Поспать в эту ночь он успел только три часа и чувствовал остро усталость. Конечно, бывало, что генералу выпадали и более продолжительные бессонные периоды, но здесь к усталости плюсовалось еще и неудовлетворение от результатов работы. Это особенно больно ударило после того, как он был полностью уверен в хорошем результате, и даже продумывал в голове, как наиболее эффективно провести доклад начальству. Планы на будущее строил… Был уверен в просто великолепном результате, который аннулирует все его вольности. Ну, если не аннулирует, то сделает их малозаметным фоном, на который внимания обращать не стоит. И сбой произошел в самый критический момент. Такое всегда переносится болезненно.

Эдуард Осипович устало положил руки на отдаленный от него стол, наклонился и положил голову на руки. Он так потягивался, прогибая спину и снимая усталость.

И как раз в это время зазвонил телефон. На сей раз сразу генерал номер узнал, вздохнул, как и прежде, и взял трубку.

– Профессор Аладьян, слушаю…

– Доброе утро, Эдуард Осипович. А я всю ночь прождал вашего звонка…

– Я пять минут назад вернулся из лаборатории, и у меня руки от усталости опускаются, – умышленно мрачным тоном, чтобы подчеркнуть свою усталость, сказал генерал.

– Да, в таком состоянии номер набрать трудно… – слегка ехидно согласился собеседник.

– В таком состоянии голова работает плохо, а я предпочитаю вести серьезные разговоры со свежей головой. Про Будду и блудного сына я помню. Но напомните мне свое имя…

– Меня зовут Владислав Аркадьевич Мазур.

– Да, конечно… Фамилию я помнил, потому что в пору наших контактов у меня был сотрудник с такой фамилией. А вот имя-отчество запамятовал… Итак, что вы хотите, если уж достали все-таки меня?

– Встретиться… – просто ответил Владислав Аркадьевич. – Нам есть что вспомнить, есть какие вопросы обсудить, поделиться успехами и посетовать на неудачи…

– Мне кажется, вы несколько заблуждаетесь относительно необходимости такой встречи. Даже, скажу более жестко, относительно возможности такой встречи. Если в начале девяностых наша совместная и взаимовыгодная деятельность… Хотя скорее для вас выгодная, а для нас не слишком, поскольку вы получили и результаты, и оборудование взамен финансирования дальнейших исследований, а мы получили только возможность за ту же зарплату вести свои исследования… Так вот, если тогда она была санкционирована и президентом, и правительством, то сейчас я санкции на встречу не имею ни от президента, ни от правительства. И соглашусь на нее, только если такая санкция будет. На этом, Владислав Аркадьевич, прошу меня извинить…

– Я разве предлагал вам обсуждение дел, которые имеют государственное значение? – искренне удивился Мазур.

– А о чем мы еще можем говорить?

– Уверяю вас, у нас найдется тема, интересующая обе стороны. Мы однажды с вами едва не столкнулись, сами того не подозревая… И только потом выяснилось, что это были вы со своими людьми. Можно и этот момент обсудить…

– Я не припомню такого момента.

– Это было около восьми лет назад на Северном Кавказе, на границе Чечни и Дагестана.

– Может быть, я и был тогда именно там, но я не помню, когда мы имели возможность столкнуться. Проясните ситуацию…

– Это не телефонный разговор. В моей памяти еще слишком свежа одна картина… Неприятно вспоминать, как вы захватываете своих же российских офицеров, чтобы использовать при опытах в лаборатории. Не понимаю, зачем вам эти офицеры? Неужели Россия настолько обеднела серьезным криминалитетом, чтобы с риском для жизни и карьеры искать что-то другое…

– Мы подбирали раненых, выхаживали их своими методами и только потом использовали. Но мы в состоянии вернуть их к нормальной жизни и намереваемся это сделать по завершении проекта. Так что никаких упреков я принять не могу…

– Память подводит вас, уважаемый Эдуард Осипович. Впрочем, я согласен все вспомнить еще раз. Но так, чтобы напомнить и вам, и даже показать видеоматериал. Он впечатляющий…