Сергей Зверев - Спец по отморозкам

– За это и ищут.

– Да брось ты, – не поверил Семен. Тем не менее насторожился: – Откуда такие весточки?

– Да бомж тут один вчера появился. А может, и не бомж вовсе, а замаскированный гэбист. Слишком уж крутой для бомжа. Короче, тобой интересовался. Говорил, тюрьма по тебе плачет. Бросил «утку», что тебе уже хана, на нары отправили.

– А ты? – Семен вдруг почувствовал, как вчерашняя водка медленно подкатывает назад к горлу.

– Да ничего. Я-то знаю, что все о'кей.

– И где этот сучара?

– На заводе. Наверное, работает.

Внезапно Семен побагровел и обрушил всю свою злость на Кныша:

– Ну ты, блин, даешь! Сразу сказать не мог, что его в бараки отправили! А то гэбист, гэбист… Прежде чем ляпнуть, думай! А то, блин, пугать меня вздумал. Ты же знаешь, если я захочу, любому гэбисту вмиг пасть сверну. Но начну с тебя. Уже достал своими подколками. – Он решительно шагнул к Кнышу.

– Да я так, – пробормотал тот, отступая и явно жалея о том, что завел этот разговор. – Просто предупредить хотел. Мало ли…

– Да пошел ты на хрен! – Резко развернувшись, Семен вернулся в машину и с такой силой даванул на педаль газа, что колеса, сделав с десяток холостых оборотов, оставили на дороге глубокие вмятины.

Машина пулей влетела во двор, и чуть замешкайся Семен, не нажми на тормоза, въехал бы точненько в дверцы джипа начальника охраны Гургенадзе. Но обошлось. Перекрестившись, он выбрался из салона и опасливо покосился на окна кабинета Гургенадзе. Ну что тут поделаешь! Не везет так не везет. Гургенадзе как раз стоял у открытого окна и, судя по всему, наблюдал за этой сценой от начала до конца. Недовольно сдвинув брови, он пальцем поманил Семена.

«Чему быть, того не миновать», – внутренне смирился тот и, виновато опустив голову, направился к трехэтажке.

– Ну что, Топор, захотелось шестьдесят штук за тачку выложить? – сплеча рубанул Гургенадзе. – Неужели деньжата завелись?

– Какие там деньжата, – стушевался Семен. – Пятьсот баксов в месяц, разве это бабки?

– Ты и этих не отрабатываешь, – раздраженно оборвал его Гургенадзе. – Но хватит. Я тебя не за этим сюда позвал. Слыхал про новичка?

– Витек что-то говорил… – уклончиво ответил Семен.

– Пару суток будешь присматривать за ним. На рога встанет или еще что – уберем. А если не из буйных, пусть работает. Все понял?

– Понял, не дурак, – кивнул Семен, повеселев.

– Тогда свободен.

Выйдя за дверь, Семен не без удовольствия потер руки. Судя по состоявшемуся разговору, Гургенадзе был в благодушном настроении. Но больше всего Семену понравилось то, что следить за новичком доверили именно ему. По правде говоря, он и сам был не прочь как следует прошерстить новобранца. А тут тебе и карты в руки.

В это утро Константина разбудил омерзительный, леденящий душу перезвон, доносившийся откуда-то со двора и многократно повторяемый эхом. Точь-в-точь такой же он уже не раз слышал, правда, очень давно, на зоне. Без сомнения, били ломиком или каким-то металлическим предметом о подвешенный обрубок рельсы. Бум-бум-бум… На душе, как и много лет назад, стало тревожно. Но, постепенно освобождаясь ото сна, он сумел подавить в себе и эти без спроса нахлынувшие воспоминания.

– Эй, подъем, – послышалось откуда-то сбоку. – Хавать пора.

Открыв глаза, Константин увидел рядом Дегтя.

– Давай-давай, – поторопил тот. – Народ уже давно в столовой.

Оглядевшись, Константин заметил, что в бараке осталось совсем немного народу. Да и те, немногие, суетливо заправляли свои кровати.

– Решил взять надо мной шефство? – усмехнулся, поднимаясь, и вдруг, сунув руку под подушку, обомлел – пистолета там не было.

– Ну а кто еще тебе поможет? – не заметив перемены в его настроении, парировал Деготь. – Мы же друзья.

– Были друзьями, – зло оборвал его Константин. – Были, когда знали, ради чего живем. А сейчас… – Он задумался, ища подходящее слово, но в голове вертелся только один вопрос: «Где пистолет?» С досадой махнул рукой: – Ладно, иди! Я тебя догоню.

Деготь недоуменно пожал плечами.

– Я подожду на крыльце! – предупредил он и, развернувшись, направился к выходу.

– Нет, постой! – окликнул его Константин, убедившись, что пистолета ни под подушкой, ни даже под кроватью нет.

– Что еще? – Деготь был уже у самой двери.

– Ты не ви… – Он осекся, осознав, насколько глупо прозвучит сейчас этот вопрос.

«Да, я видел, – скажет Деготь. – Его взял вон тот работяга». Или, еще лучше, достанет пистолет из своего кармана. Мол, бери и не оставляй где попало. Как же!

– Подожди, пойдем вместе. – Быстро заправив кровать, Константин накинул выданную ему накануне робу и поспешил к выходу.

К его немалому удивлению, путь до столовой занял не более минуты. Она располагалась тут же, за углом, на территории бараков. В глухой, выкрашенной добела стене складских помещений были прорублены окно и невысокая дверь, внешне напоминавшая вход в пещеру. За этой дверью и скрывалось то, что здесь называли столовой. «Обеденный зал», комнатка метров семь на семь, тоже особенно не выбивалась из пещерного стиля – голые стены, облупившаяся краска, засиженная мухами лампа без абажура, два длинных деревянных стола и четыре лавки. Завершенность картине придавали армейские кружки, одноразовые пластиковые миски и с удовольствием пожирающие какую-то бурду работяги.

Константин, все еще пребывая в мрачном настроении, пристроился на лавке у края стола, а Деготь направился к окошку раздачи. Через минуту он возвратился с подносом, на котором стояли две тарелки горячей перловой каши, перемешанной с какой-то требухой, и чай. Выставив все это «богатство» на стол, он примостился рядом и, пододвинув поближе свою пайку, принялся с аппетитом наворачивать кашу. Еще вчера Константин чувствовал себя самым голодным человеком в мире и готов был сожрать быка. Но сейчас аппетит вдруг куда-то исчез, и он, мгновение поколебавшись, перешел сразу к чаю.

– Ну и зря, – не отрываясь от тарелки, заметил Деготь. – Это еще не самое худшее произведение нашего повара. Ну ничего, привыкнешь.

– Ты же знаешь, я не собираюсь к этому привыкать, – уверенно ответил Константин, чем привлек к себе внимание рабочих.

Кто-то даже поперхнулся. А один умник заметил:

– Кашка – дерьмо. Но на том свете и такой не получишь.

Почувствовав себя неловко, Деготь легонько толкнул Константина в бок и зашептал на ухо:

– Давай не будем сейчас об этом. Народ тут всякий. А впереди тяжелый день…

Но Константина понесло:

– Если всем вам это так не нравится, какого хрена терпите?!

За столом воцарилось гробовое молчание. Окинув рабочих взглядом, но так и не встретившись ни с кем из них глазами, Константин резко отставил кружку в сторону, поднялся и, бросив Дегтю короткое: «Я на улице подожду!», вышел за дверь.