Андрей Костин - Канатные плясуны

Прежде чем джип врезался во второе авто, из того на дорогу выпрыгнули двое из сидевших в салоне.

Удар получился гулкий, как два таза стукнули друг об друга.

Автоматная очередь прошила борт джипа. Стрелял выпрыгнувший первым. Семен видел его искаженное лицо, и узнал того самого лже-патрульного, который уединялся с девицей в кусты, когда их остановили на шоссе.

«Патрульный» стрелял, гильзы летели вверх, и пули чертили замысловатый пунктир от переднего крыла до тормозного фонаря, пока автомобиль по инерции продолжал двигаться вперед.

В какой-то момент Семен почувствовал, как одна из пуль прошла сквозь сиденье, и его ягодицы и свинец разделила только обивка из натуральной кожи.

При столкновении с другой машиной распахнутая Димой дверца джипа оторвалась, и, словно убийственный снаряд столкнулась со вторым из выпрыгнувших. Вместе, как единый биометаллический организм, вроде робота-полицейского, они пролетели метров пять, а потом прекратили совместное существование.

Водитель машины, в которую врезался Дмитрий, так и не успел снять рук с руля. Правый глаз, пробитый шариком из рогатки, у него вытек, вместе с кровью, как слеза.

Лже-патрульный отработанным движением отцепил и выбросил пустой магазин и потянулся за вторым, который торчал в кармане разгрузочного жилета.

Действовал он очень быстро, но Семену казалось, что видит все на видеопленке, прокручиваемой с замедленной скоростью. Вот тот, чуть повернув автомат боком, вставил в отверстие выше рамки спускового крючка рожок с патронами, металлический щелчок, так неожиданно громко прозвучавший в наступившей после выстрелов и грохота сталкивающихся машин тишине возвестил, что контейнер с патронами закреплен, потом «патрульный» передернул торчащий сбоку блестящий металлический рычажок, досылая первый патрон, а затем, ловко перехватил оружие, направил его на изрешеченный джип.

Семен зажмурился.

Выстрела не прозвучало. — Все из машины, живо! — заорал человек с автоматом. — На землю, руки за голову!

Вжик!

Пропело в воздухе, и очередной стальной шарик, пролетев мимо «патрульного» вонзился в ногу Рената, который, борясь с собственным весом, как раз и пытался протиснуться через покореженный проем двери.

Увидев, что Ренат упал, «патрульный» тоже мгновенно распластался на земле. Но всех троих, включая частично застрявшего в джипе и застонавшего от боли Рената, продолжал держать в секторе прицела.

Ренат, стиснув зубы, ругался.

Тишина.

Тишина продолжалась несколько секунд.

Но вот, словно передразнивая Рената, застонал кто-то из покалеченных при лобовой атаке джипа.

Со стуком распахнулась правая передняя дверца, и из нее выполз парень, закрывающий ладонями обожженное собственным выстрелом лицо. Пошатываясь, он пробрел несколько метров, пока не упал ничком на траву.

— Эй! — крикнул залегший с автоматом «патрульный». — Кто там стреляет?! Выходи, не то я перещелкаю всех троих твоих дружков…

— Перещелкай! — раздался звонкий девичий голос из зарослей борщевика. — Мне-то какая разница?

— А потом доберусь до тебя.

— Доберись, — крикнула девица. — Если сможешь…

И, словно эхом в ответ с другой стороны дороги раздался разбойничий свист.

— Усек, папашка?! — весело поинтересовалась девица. — Мы тут со всех сторон. Если я тебе в глаз пульку не вгоню, то из леса наш человек точно башку разнесет. У него — знаешь какое оружие? Дум-дум, — и следом из кустов, где она пряталась, прозвучал хлопок лопнувшего пузыря из жевательной резинки.

Снова наступила тишина, и было слышно, как над полем попискивают стрижи. Или ласточки, кто их разберет на такой высоте?

«Патрульный» нехотя перекатился на спину и, продолжая так лежать, отбросил автомат от себя подальше. Потом закинул руки за голову, как загорающий на пляже, и принялся насвистывать мотивчик «У моей девочки есть маленькая штучка».

Не успел он просвистеть одно коленце, как Дима уже сжимал брошенный им автомат. Из зарослей борщевика появилась девица, с обстрекоченной ядовитыми листьями щекой.

А со стороны леса вышел «Робин Гуд», и автомат у него висел на груди, как у партизана.

В это время из придорожной пыли поднялся парень, которого стукнули дверцей. Он все еще продолжал сжимать в руке свой пистолет.

Дима выстрелил в его сторону, неизвестно, попал он или нет, но парень снова упал.

— Пора сматываться, — девица выразила общее мнение. — Пикник затянулся.

— Но как? — Ренат, морщась от боли, потрогал ранку на простреленной из рогатки ноге.

— Джип наш никуда не годится, — Дима с автоматом в руках продолжал следить за распростершимися на дороге телами — не шевельнется ли кто.

Но люди лежали неподвижно, хотя было заметно, что некоторые из них живы.

— «Нива» — предложил «Робин Гуд», указывая на вторую протараненную машину. — Только помята слегка.

— Сойдет, — согласился Дима.

«Робин Гуд» вдвоем с девицей помогли выбраться из-за руля человеку с выбитым глазом.

— Странно, — пробормотал Ренат, глядя на них, — Такой удачный первый выстрел, и такой неудачный второй, — он перевел взгляд на пропитавшуюся кровью штанину. — Или я просто невезучий?

— А ты хотел, чтобы и второй был такой же удачный? — двусмысленно поинтересовалась девица.

— Он хотел сказать, что стрелять надо по врагам, — пояснил «Робин Гуд», помогая перетаскивать оставшиеся сумки из джипа в «Ниву». — Всем врагам по мозгам, а друзьям по… и он задумался над рифмой. — Может, «по зубьям»? — робко предложил он. — Хотя, по «глазьям» звучит реализмее.

— Ты-то вообще ни в кого не попал, — огрызнулась девица.

— У меня к тому времени патроны кончались.

— У тебя их и не было, — пробормотал Дима себе под нос, так, чтобы никто не услышал.

Наконец они впятером, вместе с сумками, последними, что уцелели, еле втиснулись в отечественный внедорожник.

Дима — за рулем, Ренат как пострадавший — рядом. Остальные — на заднем сиденье, так тесно, что девица сидела практически у Семена на коленях, а Семен — на сумке с вещами.

— Может, нам следует оказать им помощь? — спросил Семен, оглядываясь на лежащих на дороге бандитов.

— Непременно, — хмуро согласился Ренат. — Как только доберемся до первого милицейского поста, сразу же сообщим координаты.

Дима промолчал.

Продолжая смотреть назад, Семен увидел, что по мере того, как они удалялись, бандиты один за другим поднимались на ноги… Они были живы, и Семену от этого стало легче.

«Это была только самозащита. Не иначе», — успокаивал он себя. — Даже — не «само»… Не сами себя мы спасали. Не себя я защищал. Мы защищали своих друзей. А это… все оправдывает.

Поле закончилось, и дорога нырнула в лес. Лиственные деревья сменялись хвойными, и вот уже одни только высоченные разлапистые ели обступали обочины. Несмотря на солнечный день стало сумеречно и сыро, и если разбивавшиеся о лобовое стекло насекомые, пока они ехали вдоль поля, оставляли след золотистый, то теперь на стекле то тут то там пестрели тревожные темно-красные, почти черные пятнышки.