Андрей Костин - Сомнительное развлечение

— Но ведь документы пропали, у Вильгельма в черепе находится совершенно посторонний предмет, а Бруно Ковальский…

— Наконец-то, — следователь всплеснул руками. — А я все сижу и жду, когда мы наконец подойдем к Бруно Ковальскому, куда он пропал и почему вы и этот юноша, брат убитого, провели ночь в чужом доме?

— Мне представляется, все выглядело так, — Родион решил не обращать внимания на насмешливое выражение лица у собеседника. — Когда Вильгельм с братом гостили у Валентина Семеновича, то рассказали ему о том, что Бруно Ковальский зарабатывает неплохие деньги на своем, мягко скажем, экзотическом бизнесе, а патологоанатом ему помогает, поставляя, опять скажем уклончиво, сырье. Валентин Семенович решил прибрать дело к рукам и вложил в торговлю всеми этими кошмариками деньги. Но то ли другие дела не пошли, то ли Валентин надеялся на быструю прибыль, только он оказался в долгах. Поэтому и приехал сюда, чтобы потребовать кредит с Бруно Ковальского. Но вместо этого получил веревку на шею, причем, полагаю, патологоанатому не составляло большого труда обставить убийство так, чтобы молодой судебно-медицинский эксперт, как вы сами сказали, только что со студенческой скамьи, принял это за суицид.

— Очень интересно, — следователь покачал головой.

— Мотив ясен, — продолжал Род. — Бруно не хотел или не мог вернуть деньги. Для Вильгельма приработок, который он имел, переправляя Бруно различные органы, которые отрезал у несчастных мертвецов, оказался важнее старинной дружбы.

— Да, деньги портят людей, — следователь покачал головой. — А документы в сумочке, вы полагаете, они куда дели? — и следователь с любопытством посмотрел на Родиона.

— Документы понадобились Бруно. Думаю, он одурачил не одного Валентина Семеновича и теперь не прочь сменить образ, так сказать.

— Ну-ка, поясните, — приказал следователь, теперь уже без намека на улыбку.

— Я же провел целую ночь в его лавочке, — небрежно заметил Родион. — Думаю, там все рассчитано на показуху. Кое-кто мог вложить деньги, решив, что это выгодно.

— Значит, Бруно решил стать Валентином? — следователь снова развеселился.

— Вот именно. Среди вещей, которые выдали жене, есть кольцо желтого металла с красным камнем. Бруно носил рубин в золоте, никогда с ним не расставался.

— Ну и… — следователь посмотрел на Родиона.

— Бруно специально надел свое кольцо на покойника. Не удивлюсь, если он сам нанял частного сыщика, дав ему главную примету — кольцо. И если бы не брошенная машина, частный сыщик решил бы, что отыскал Бруно, а жена продолжала бы ждать мужа домой.

— Замечательная версия, — следователь хлопнул ладонью по столу. — Просто великолепная. Значит, вы полагаете, жена опознала своего мужа, которого убили? Ей станет от этого легче, верно? Если человек кончает собой, близкие всегда чувствуют себя виноватыми.

— А если вы проведете эксгумацию и повторную экспертизу, то установите, что Валентина Семеновича убили.

— Непременно. Завтра же проведу. Как я сам до этого не додумался?

— Жена ведь не стала перевозить труп, похоронила где-то на местном кладбище.

— Тогда вообще все выглядит проще простого. Надеюсь, не откажетесь присутствовать при исследовании трупа…

— Вообще-то…

— Прошу, не отказывайтесь, — следователь воздел руки. — Ведь вы так блестяще раскрыли это преступление. Осталось только добавить, почему убит Вильгельм?

— То ли не поделили что-то с Бруно, то ли Ковальский решил убрать свидетеля. Они боролись — вот почему в кулаке у убитого зажат оторванный ремешок. А когда Бруно схватил арбалет…

— Довольно экзотическое оружие, не находите?

— В том доме много экзотического оружия. Покойный, судя по всему, коллекционировал.

— Ну ничто, просто ничто от вас не укроется! — воскликнул следователь. — А у меня в производстве два случая хулиганства, одно ограбление, изнасилование, да еще в дачном поселке ветеранов войны и труда кто-то взламывает замки. Штаты не укомплектованы, людей не хватает. Не могли бы сейчас по-быстренькому раскрыть и эти дела? А еще назвать виновника взрывов в московских троллейбусах? Очень уж премию в миллион баксов получить хочется, которую мэр обещал…

— Завтра утром мне надо быть у следователя, — сообщил Родион, когда они втроем собрались возле автомобиля частного сыщика.

— Ты уверен, что состоится эксгумация? — недоверчиво поинтересовался мужичок.

— Уверен. Хотя, мне кажется, этот мент решил раскопать могилу вовсе не на основании моей версии, — Род выглядел обиженным. — У него свое на уме.

— Это очень опасно. — произнес Сашка. — Могилы нельзя раскапывать без соответствующих знаний. А уж могилы самоубийц — тем более. Я могу рассказать случаи…

— Нет, ты лучше другое объясни. Вы ведь были с Бруно любовниками, да?

Сашка смущенно улыбнулся, и на щеках появился румянец.

— Правильно, дурак я, зачем спрашиваю, — грубо сказал Родион. — С какой бы тогда стати ты забрался ко мне на диван, приняв за Бруно?

У маленького сыщика от удивления открылся рот.

— Вот видишь, — Родион хмуро посмотрел на него. — Так я и до собачки Тузика докачусь, — потом снова обратился к юноше. — Твой брат об этом знал? Он не собирался набить Бруно морду за то, что тот делает из тебя педераста?

— Может, догадывался, — Сашка кивнул. — Но он никогда не встречался с Бруно. — И потом, я не педераст, а транссексуал.

— Как это — никогда не встречался? А маленький совместный бизнес маринованными огурчиками?

Сыщик хотел было переспросить Родиона, что он имеет ввиду под огурчиками, но передумал.

— Все делалось через меня, — сообщил юноша.

— Похоже, оба они тебе здорово доверяли, — заметил сыщик.

— Но ты утверждал, что твой брат никогда не пьет с посторонними, — Родион махнул рукой на мужичка, чтобы он не встревал.

— Ни при каких обстоятельствах. — Сашка кивнул. — Потому что дурной становится. Может все разболтать, а может так обидеться, что в драку полезет.

— Но на столе я видел пустую бутылку из-под водки. Стал бы твой брат пить с Бруно, которого, как ты утверждаешь, знал заочно?

— Никогда, — убежденно сказал Сашка.

— А какие в этом городе у него друзья-приятели?

— Ну, есть, с которыми он в преферанс по выходным играет… Один молодой человек, он медбратом в больнице… И я, конечно. Я — его самый близкий друг, — произнес Сашка с горячностью, и тут же сник и поправился. — Был его самым близким другом.

— А с кем из всех он мог бы распить бутылку водки?

— При мне он иногда выпивал, — произнес юноша.

— А кроме тебя?

— Нет… — Сашка покачал головой. — Говорю же, дома пропустит рюмочку-другую. Единственный раз он напился на людях, это когда мы гостили в Москве. Валентин Семенович имеет какое-то влияние на моего брата. Наверное, еще с тех времен, когда они дружили детьми.