Андрей Костин - Предупреждение путешествующим в тумане

— Тебе, я думаю, в ближайшее время придется заниматься физической работой на свежем воздухе.

— А я-то при чем? Он мне через пацана товар присылал, я, кому он указывал, передавал. Откуда мне знать, что в сверточках этих было. Они без этикетки, а внутрь я не заглядывал. Навар, конечно, был. Только это — как чаевые. Больше ничего не докажешь. Я Барина в глаза ни разу не видел.

— Ладно, повторяешься. Курьер на общественных началах.

Наверху послышались шаги. Двое остановились совсем недалеко от нас. Я быстренько зажал субъекту рот рукой.

— Куда Вовик делся? — послышалось в темноте.

— Кабы знать. Сказали этому опущенному в дверях стоять. Может, смылся?

— Вот сукин сын, не может без выкрутасов. Пойдем в подсобке посмотрим.

Шаги стали удаляться, и я понял, что пора сматывать удочки. Наклонился к субъекту:

— Где Вера? Уже ушла?

— Разве она уйдет? Ей, чтоб приход заловить, пол-упаковки надо. В зале сидит, ждет.

— Тогда лежи тихо. А то вернусь.

Я поднялся в бар. Вера сидела на прежнем месте.

— Пойдемте, — я наклонился и взял ее за локоть.

— Куда еще? — она вжалась в стул.

— Нам пора уходить.

— Зачем? Никуда я не пойду. Я отпустил локоть, сунул руку в карман и молча показал край картонной упаковки.

— Откуда это у вас? — глаза у нее сузились.

— Сейчас некогда объяснять. Я ухожу. Советую идти следом.

— Вы… из милиции?

— Нет.

Я повернулся и, не оборачиваясь, пошел к стойке. Она меня догнала.

По моим подсчетам, в запасе оставалось минуты три. Не больше. А выход, скорее всего, уже отрезан. Я перегнулся через стойку м поманил барменшу.

— Разве вы еще не ушли? — она улыбнулась.

— Как видите. Хочу вас предупредить.

— Что такое?

— Боюсь, может произойти скандал. И я тому виной. Вы ведь не любите скандалов?

— Так я и знала, — барменша бросила неприязненный взгляд на мою спутницу.

— Да, да, — я кивнул, — не всем понравилось мое поведение. Отсюда есть запасной выход? Нам надо спешить.

— С правой стороны стойки дверь, — она чуть повернула голову, — сейчас открою. Пройдете по коридору, через окно — и по пожарной лестнице. Лучшего предложить не могу.

— Лучшего и не надо, — мне понравилась ее решительность.

Правда, стало немного жалко свой светлый свитер. Но все обошлось. Немного ржавчины на плече и разорванный чулок у спутницы.

Недаром я полчаса крутился вокруг дискотеки, прежде чем туда пойти. Зато теперь я знал прилегающие дворы ничуть не хуже аборигенов.

Когда мы очутились на другом берегу реки, я уже порядком устал, а моя спутница так и вовсе валилась с ног.

— Все, — наконец сказала она, — дальше никуда не пойду!

И уселась прямо на асфальт. Я остановился.

— Давайте коробку, — она протянула руку.

— Пожалуйста.

Она открыла упаковку, которая, как я и ожидал, оказалась пуста. Ведь ампулы уже лежали в кармане рубашки, и я боялся их раздавить, пока лез по пожарной лестнице.

— Падла, — она устремила на меня жесткий, с прищуром взгляд — Падла, так надуть…

— 0 чем это вы? — спросил я наивно.

— Где доза? Ты суешь мне пустую коробку…

Она попыталась встать, но мешала узкая юбка.

— Сидеть! — я слегка хлопнул ее по плечу, и она опешила от окрика.

— Вы чего?

— Где Бессонов? — спросил я резко.

— Я не знаю.

— Знаешь!

— Нет, честно.

Я сунул руку в карман и достал найденный в кладовке носовой платочек.

— Твой? — показал Громовой.

— Нет.

Кажется, правда. По-моему, у нее сроду платков не было.

— Когда ты видела Бессонова в последний раз?

— Три дня назад.

— Где?

— В сквере, за институтом.

— Назначил свидание?

— Да… Он дал мне денег. На прошлой неделе… А теперь…

— Денег? Зачем?

— Сказал, чтобы купила…

— Морфий?

— Да.

— Бессонов, что — поощрял твое увлечение?

— Нет, что вы. Он меня лечил.

— Тогда зачем он давал тебе деньги на морфий?

— Не знаю, — она пожала плечами.

— Что было дальше?

— Я смогла достать всего упаковку. Отдала ему.

— Ему?

— Да. Он что-то там задумал. И знаете, что странно… — она внимательно разглядывала в свете фонарей пустую коробочку, которую я ей дал. — Е-мое, это та самая упаковка.

— Как это — та самая?

— Вот видите — в углу звездочка нарисована? Фломастером? Он как ее увидел — прямо затрясся. Потом ругать начал.

— Кого ругать?

— Я не поняла. Он не матерно, а так — дрянь, сволочь…

— У кого упаковку купила?

— У Вовика. Он на входе сегодня стоял, может, заметили.

— Имел удовольствие. Что было потом?

— Потом? Положил упаковку в карман. В куртку. Я деньги оставшиеся вернула — он взял. Мне нельзя надолго деньги давать, все спускаю. Правда, морфий не всегда удается достать. А другое я не могу, пробовала варить — не могу…

Она подняла ко мне лицо, и по щекам вдруг покатились по-детски крупные слезы.

— Когда ты на иглу села? — спросил я.

— После десятого класса.

— Как это произошло?

— Я тогда с одним мальчиком встречалась, — она невесело улыбнулась, — ему тоже семнадцать было. А тут как раз в нашей компании парень один объявился. Олег. Он из колонии вернулся. Боялись его все ужасно. А я нет — дурной он, что ли, думаю, что-нибудь выкинуть, чтобы снова туда загреметь. Мы на танцы как-то пошли — и я с этим Олегом потанцевала. Он и решил, что я его. А я с этим мальчиком после танцев ушла… Олег нас догнал — говорит, иди ко мне. А я — катись ты… Тогда он меня кулаком — в лицо. И еще раз. Потом еще. Я поднялась, вся в грязи, губы разбиты, из носа кровь. И плюнула ему в рожу… А мальчик мой перед этим Олегом в той самой грязи ползает. И плачет — не бей, Олег, не бей… Тогда я с Олегом и пошла. Грязно все потом было, думала — повешусь. Он тут шприц мне в руки и сунул. Попробовала — и как будто не со мной все происходит. А потом уже бросить не смогла — с иглы не соскочишь.

Я не удержался и погладил ее по голове. Она шмыгнула носом. -

— Где сейчас этот Олег?

— Олег? В колонии давно. Через месяц и забрали. Аптеку ограбить пытался.

— А мальчик?

— Мальчик? — она криво усмехнулась. — Мальчик тоже колоться начал. Вроде ему все нипочем. Только с катушек сразу сорвался. Вены резал. Шухер начался. Хорошо, Бессонов меня в больницу устроил, — я ему все рассказала. Потом у подруги жила — но оттуда меня ее родители выгнали. Я ведь колоться продолжала. Меньше — но продолжала. Стала комнату снимать, уборщицей работала. Бессонов деньгами помогал… Если бы не он… А теперь вдруг уехал… Я на него так надеялась…

— Пойдем провожу, — я помог ей встать.

— Ага. Слушай, зачем ты ищешь Бессонова?

— Так получается. С кем ты была в кафе?

— А, мужик один. Встречались год назад. Потом он к другой переметнулся. Чистенькой. И вдруг у нее на глазах снова ко мне подкатывает. Я забалдела сначала, потом решила — плевать. Тут ты меня снял.