Андрей Воронин - Наперегонки со смертью

Старательно закопав оставшееся оружие и боеприпасы и спрятав выбранное ими вооружение под заднее сиденье «мицубиси-паджеро», ребята наконец выгнали машину из сарая, и Олег спросил:

— Поедем на твоей?

— Я думаю, да.

— А может, мой «опель» возьмем? Черт его знает, в каких переделках окажемся. Тебе своей ласточки не жалко будет?

— А черт с ней! Как досталась, так и уйдет. Но моя все же помощнее будет.

— Тогда нам надо на ней кое-куда подскочить.

— Куда?

— Садись в машину, я поведу. Увидишь.

Востряков пригнал «мицубиси» в маленький авторемонтный кооператив, где шесть человек в двух сараях, оборудованных всем необходимым, колдовали над разбитыми автомобилями. Он отвел в сторонку председателя кооператива, высокого лысоватого человека с серьезными и внимательными глазами, и о чем-то переговорил с ним, периодически кивая на джип Банды и показывая что-то на пальцах.

Наконец ремонтник вроде бы понял, что от него хотят, и, выгнав из сарая одну из бывших в ремонте машин, загнал на ее место «мицубиси». Он вывесил джип на подъемнике, снял колеса и подтащил поближе сварочный аппарат.

— Эй, Олег, чего вы собрались делать с моей тачкой? — забеспокоился Банда, но Олег лишь улыбнулся загадочно, переодеваясь в комбинезон автомеханика:

— Сейчас увидишь. Все будет тип-топ.

Вместе с председателем они долго подбирали и вырезали из куска нержавеющей жести две широкие пластины, а затем, забравшись под машину, старательно приварили эти пластины к внутренним поверхностям передних крыльев.

Потом председатель вынес из своего «офиса» еще две алюминиевые полосы, и Банда наконец-то понял, что это такое. Он видел такие штуки раньше, они назывались «защита передних крыльев». Он когда-то хотел поставить ее на джип, но знающие люди в Москве отговорили: мол, фирменная обработка крыльев на заводе обеспечивает сохранность кузова «паджеро» лет на десять минимум, и защищаться в этой ситуации — дело бесполезное и хлопотное.

— Олег, подожди, машине защита не нужна.

Здесь же анодированная сталь, она практически не ржавеет.

— Банда, при чем тут ржавчина? Иди сюда, посмотри, что у нас получается.

Сашке ничего не оставалось делать, как тоже забраться под машину и… лишь подивиться сообразительности Вострякова. Под крыльями теперь были приварены две небольшие и плоские железные коробки, которые полностью маскировались прикрепленной на четырех болтах защитой крыльев.

— Понял, зачем нам это нужно? — хитро прищурился Востряков.

— Честно говоря, я понял, что ты соорудил тайники, но только не понимаю, что нам там прятать — А если нам придется последовать за нашими друзьями в Польшу или Чехию?

— За границу?

— Именно.

— И здесь прятать наш груз? — Банда поостерегся при этом председателе произносить слово «оружие», но Востряков, видимо, полностью доверял механику.

— Да, Банда, «пушки» пригодятся нам и в Европе. Мало ли что. А таможенники с пограничниками вряд ли будут в восторге от нашего недекларированного груза.

— Да, ты, конечно, прав, но про какую Европу ты говоришь? У меня же нет загранпаспорта, кто нас выпустит?

— Ты серьезно? — у Вострякова от удивления даже вытянулось лицо, и Банда поспешил с оправданиями:

— Олег, ну когда мне было этим заниматься? Да и зачем? Я что, собирался куда-нибудь?

— Эй, Банда! Всякое ведь в жизни бывает! А вдруг бы ты в Германию решил махнуть когда-нибудь?

— Чего я там не видел?

— Э, не скажи!.. Ну ладно, давайте вешать колеса. Нам надо спешить. Надо еще кое-куда успеть.

Они привели машину в порядок, и пока Банда устраивался на пассажирском сиденье, Востряков, вынув из портмоне несколько бумажек, передал их председателю кооператива.

— Сколько я тебе должен? — Банда строго взглянул на Олега, когда тот вскочил за руль, выезжая с территории кооператива и направляясь к центру городка.

— Бутылку пива в Праге нальешь.

— Олег, я серьезно.

— А если серьезно, то помолчи. Это не только твое дело, но и мое. У тебя что, очень много денег?

— Вообще-то, не очень, но…

— Тогда позволь мне часть расходов взять на себя. Мы ведь с тобой равные компаньоны, правда? И не спорь! — категорически закончил Востряков, заметив, что Банда пытается что-то возразить.

— Ладно. А куда мы едем?

— Сейчас увидишь.

Сначала Олежка отвез его к местному Дому быта — стандартной стеклянной коробке, коих в превеликом множестве понатыкали в свое время на просторах СССР. К счастью для Банды, цивилизация уже коснулась своим крылом этого забытого Богом уголка, и буквально через пять минут ребята вышли из заведения, имея цветные фотографии Бондаровича.

— Олежка, зачем?

— Увидишь.

Они вырулили на площадь, до сих пор украшенную позеленевшей бронзовой фигурой вождя пролетариата, и остановились на стоянке у огромного желтого здания, построенного в стиле сталинского классицизма, фасад которого украшали многочисленные таблички с названиями учреждений, самыми крупными из которых были Исполнительный комитет Сарненского Совета депутатов и милиция.

— У тебя документы какие-нибудь есть?

— Да, паспорт и удостоверение «Валекса».

— Давай свой паспорт.

— Зачем?

— Банда, уже пять часов вечера. Скоро все конторы закроются. Давай не будем терять время.

Банде ничего не оставалось делать, как только подчиниться. Олег забрал его паспорт и вышел из машины, коротко приказав:

— Жди меня здесь.

Он вышел минут через сорок, молча сел за руль и завел двигатель.

Банда, не выказывая любопытства, молчал, лишь пытливо поглядывая на Олега.

Когда они отъехали за несколько кварталов от площади, Востряков вытащил из внутреннего кармана старый общесоюзный паспорт Банды и новенький, темно-красный, с гербом СССР и надписью на двух языках на обложке — общегражданский заграничный, бланки которого до сих пор использовались во многих бывших республиках Союза, ставших суверенными.

— Поздравляю, Александр Бондарович, согласно этому документу, вы стали гражданином Украины и получили загранпаспорт и разрешение на выезд сроком на три года от отдела виз и регистрации Сарненского управления внутренних дел.

— Ты что, серьезно? — Банда недоверчиво раскрыл документ. Действительно, оформленный на его имя паспорт имел два необходимых штампа «гражданин Украины» и «выезд разрешен сроком на три года». — Олег, как тебе удалось?

— Начальник ОВИРа — старый приятель. Он благодаря мне на «гольфе» второй серии разъезжает.

— И сколько ты ему заплатил?

— Банда, говорю тебе еще раз, теперь уже в последний, — это дело стало и моим делом, поэтому брось считать, кто сколько и за что заплатил. Ясно?

— Ладно, не обижайся. Я просто не представлял, что этот паспорт можно добыть так быстро.