Андрей Воронин - Бык в загоне

— За Абрама Рудковского, — спокойно произнес Хитрый, — теперь твоя очередь, — он резко перевел ствол на Натика.

— Какого Абрама? Я не знаю такого.

— Бизнесмена, которого вы порезали в офисе, — объяснил Виктор.

— Я не резал! Вах! И он не резал, — кавказец кивнул на стоящего рядом, а затем перевел взгляд на убитого, — он резал. Это он все, мамой клянусь…

Азер неожиданно резко оттолкнул блатного и бросился бежать. Две тени рванулись вслед за ним.

Далеко убежать ему не удалось. Через каких-то двадцать метров беглец был сбит с ног. Преследователи с остервенением принялись избивать корчащегося на земле Натика Тамерланова.

— Хватит, — резко окликнул их Хитрый, — тащите его сюда.

Избитого азербайджанца подвели к Виктору.

Одежда на жертве была разорвана, скула вздулась буквально на глазах. Вместе со сгустком крови тот выплюнул выбитый зуб. Во взгляде застыл ужас. Он взмолился:

— Не убивай! У меня дети — трое, нет — четверо!

Я жить хочу. Другом мне будешь, да! — Виктор лишь криво ухмыльнулся, следя за тем, как голос азербайджанца плавно перетекал в завывание. — Я не хотел… Я не виноват… А-а-а… Я не хотел…

Его нытье оборвал выстрел. Убитый Натик, медленно раскачиваясь, ткнулся ничком в утреннюю росу.

— Третьего добей ты, — Виктор протянул пистолет стоящему рядом бандиту.

И, разворачиваясь, чтобы уйти, бросил через плечо:

— Волыну бросите здесь, да не забудьте стереть пальчики. И давайте быстрее, а то скоро рассвет…

До Ужгорода доехали без приключений — по дороге Сергей рассказал Анатолию об убийстве Мирзы, о том, какие татуировки видел на теле азербайджанца.

— Нет, не может быть! — воскликнул Лысый. — «Король всех мастей» и купола — и все вместе? Тебе, наверное, померещилось.

— Да нет же, уверяю тебя!

— Мало того, что негодяй, так еще и придурок, — резонно заметил Толик. — Ну, сука…

Больше об этом они и не вспоминали — надо было доставить деньги до места, а путь был неблизкий…

В Ужгороде Писарь, Лысый и его братва остановились в маленькой грязной гостинице, сняв пять номеров.

Писарь принял душ с чуть теплой водой, вошел в комнату, растираясь махровым полотенцем. На старой деревянной кровати, скрипевшей при малейшем движении, лежал Анатолий, уныло глядя в потрескавшийся потолок.

— Чего загрустил? — спросил Сергей.

— Думаю, — многозначительно ответил он.

— О чем думаешь-то?

— О судьбе-злодейке, — вяло отозвался Сопко, — почему я такой бестолковый?

Ему не давали покоя воспоминания о неудаче в Одессе и событиях прошедшего вечера.

— Качумарь, — успокоил его Сергей, поднося зажженную спичку к сигарете, — тебе просто не повезло.

— Да, чуть не забыл, — встрепенулся Лысый, — послезавтра сходняк в Ялте, на даче Тягуна. Самолетом полетим? Или как?

— Я не знаю, есть ли здесь аэропорт?

— А кто ж его маму знает, — ответил Анатолий, — надо Карпуху спросить, он в этих местах частый гость.

— В принципе, мне все равно, лишь бы не на тачке. Устал: все время за рулем.

— Машины можно отправить в Киев, — ответил Сопко, — честно говоря, я тоже не в восторге от такой езды, тем более что нас пятнадцать рыл. Мы и так сюда в тесноте ехали.

— Давай поедем на поезде, — предложил Сергей, — ночь всего, да и «воздух» там легче везти, — он использовал одно из жаргонных словечек, которым называли деньги, — отправь завтра кого-нибудь за билетами. А сейчас давай спать, устал, как собака.

Сергей натянул на себя одеяло, благо постель была чистой. Сопко, поднявшись с кровати и подойдя к другу, слегка стукнул его в плечо:

— Хватит друшлять, пошли произведем легкое снятие стресса с водкой и телками.

Писарь отмахнулся:

— В задницу. Для меня сейчас лучшая расслабуха — это сон…

Поезд Ужгород — Симферополь прибыл в столицу Крыма с небольшим опозданием.

Курортный сезон едва только начался, и приезжих было относительно мало. Поезда, как правило, встречали только многочисленные таксисты, еще у подножки вагона пытающиеся заполучить клиентов. Один из таких шустряков подскочил к Никитину, на плече которого висела заветная сумка, но не успел он произнести и слова, как был тут же оттерт двумя дюжими молодцами.

Водитель, испугавшись крутых парней, поспешил к легкомысленно одетой брюнетке средних лет, в одной руке держащей ладошку миловидной девочки не старше пяти лет, а в другой — необъятных размеров баул.

— Постой, — окликнул его Сергей, — давай еще двоих — и поедем в Ялту.

Шофер замер в раздумье между явно не привлекательной компанией дюжих мальчиков, совсем не похожих на студентов консерватории, и брюнеткой, которая, конечно же, будет упорно торговаться за каждую копейку, но наверняка не выкинет его из машины где-нибудь на горной дороге.

Видя его замешательство, вмешался Анатолий Сопко. Он похлопал таксиста по плечу, успокаивающе произнес:

— Не ссы, не обидим — оплатим в оба конца.

Как и следовало ожидать, природная жадность переборола страх, и таксист, подозвав двух переминающихся с ноги на ногу коллег, предложил им присоединиться…

Всю дорогу таксист с опаской косился на угрюмо молчавших пассажиров. За время пути он не один раз успел пожалеть о том, что согласился ехать, и зарекался впредь никогда не совершать столь опрометчивых поступков.

Когда же он узнал от сидящего рядом Никитина точный адрес в Ялте, душа его и вовсе ушла в пятки. Этот адрес был известен всем более или менее взрослым жителям полуострова. Ведь там жил вор в законе Михаил Яковлевич Гросич по кличке Тягун.

«Если рейс закончится благополучно, — пронеслось в голове у таксиста, то можно будет даже приятелям хвастаться, что однажды подвозил к дому гостей самого Тягуна…

От этой мысли на лице таксиста появилась глуповатая улыбка, однако она быстро сошла, так как на смену первоначальным размышлениям пришли менее веселые: денег, конечно, не заплатят — в этом водила был уверен на сто процентов.

Через полтора часа три такси остановились у высоких ворот дачи Тягуна.

Когда все вышли, Лысый небрежно подозвал к себе шоферов:

— Сколько с нас, шеф? — обратился он к тому, что договаривался с ними.

Тот упрямо замахал руками:

— Да что вы, что вы, спасибо, ничего не надо.

— Ну ты даешь, командир, — на лице Сопко появилась искренняя улыбка он не мог даже предположить, с чего это алчные вокзальные таксеры стали вдруг такими бессребрениками.

Поняв, что так и не получит ответа на свой вопрос, Толик достал из нагрудного кармана толстый пресс и, отсчитав столько, сколько, по его представлению, могла стоить их поездка, вложил в руки таксиста.

Водитель машинально пересчитал деньги и крикнул вдогонку удаляющемуся клиенту: