Сергей Зверев - Черное золото

Он налил коньяку в рюмку, выпил, зачерпнул из розетки полную ложку икры и отправил в рот.

– Погоди, нужно еще разобраться с лоцманом, – зловещим голосом произнес иранец.

Ночь убаюкивала и никуда не спешила. Думая о своем, уставший Косач крутил баранку машины и рассеянно поглядывал по сторонам. Фонари то освещали его лицо, бесстрастное, словно маска, то уступали место тени. «Сейчас приеду, – утомленно думал Косач. – И сразу в кухню. Шуметь не буду, Клавка небось спит, стяну бутылку и тяпну коньячку граммов двести. Я знаю, эта корова прячет коньяк за пакетами с гречкой». Жену свою Косач без зазрения совести называл коровой, она была женщина полная и к тому же скандальная, держала мужа в ежовых рукавицах. Расслабляться Косач мог только тайком, и перед возвращением домой он всегда испытывал упадок духа.

Сейчас он просто обязан был расслабиться. Он провел по фарватеру иранское судно и даже получил за это небольшую премию.

Косач включил радиоприемник. Зазвучала песня в исполнении популярной группы. Косач поморщился и уменьшил громкость, а потом и вовсе выключил радио. Было не до того. Настораживала фраза, брошенная иранским капитаном при расставании: «Может быть, этот раз последний, когда ты рисковал». Что это значит? Что означала улыбка, которая появилась на губах капитана? Иранцы скоро пригонят новый корабль и заплатят за проводку без контрабанды?

Кварталы ночной Астрахани бежали навстречу.

На перекрестке внимание Косача привлекла авария. Черный автомобиль «Вольво» уткнулся в бок зеленой «БМВ», заставив ту отлететь в сторону. На всеобщее обозрение были выставлены помятый передок и безнадежно изувеченные двери. Водители и пассажиры стояли между автомобилями, судя по их виду, готовые к драке.

– Куда вы смотрели, уроды? – пропел Косач.

Ему вдруг стало очень весело. Парень в пестрой рубашке схватил обеими руками за отвороты куртки амбала с короткой стрижкой, ярко накрашенная девчонка взяла парня за рукав, пытаясь оттащить в сторону.

Косач прибавил скорости и, проезжая мимо машин, попавших в аварию, стукнул по звуковому сигналу. Парни отскочили в сторону.

А вот ему не надо было так напрягаться, чтобы получить свое! Он двадцать лет водил корабли по фарватеру Волги и знал, где сказать слово и где промолчать, чтобы деньги попали к нему на блюдечке с голубой каемочкой.

Настроение поднялось. Косач представил себя запуганным зайцем из сказки, которого испугались лягушки. Может, в самом деле все не так уж плохо?

Свернув с ночного проспекта, Косач переехал мост через реку. До дома оставались считаные кварталы. Ленинская, Садовая, Баграмяна. Вскоре он уже въезжал во двор родной пятиэтажки, густо заросший кленами и акациями. Косач остановился и заглушил двигатель. Посидев некоторое время в салоне, Косач наконец взял сумку и вышел из машины. Открыв багажник, достал пустую корзину и двинулся к подъезду.

Двор даже ночью жил своей жизнью. На лавочке у соседнего подъезда сладкая парочка замерла в поцелуе. Девушка была в мини-юбке, стройные ноги притягивали взгляд. Дальше под кленом подвыпившая группа подростков, звеня стаканами, горланила под гитару песню. Все как всегда, особенно в такую приятную ночь, когда в жилах играет молодая и здоровая кровь и хочется нацеловаться и накуролесить. Косач прекрасно помнил времена, когда был помоложе и ради подобных девчонок готов был сворачивать парням скулы. Но былые времена ушли, Косач, которому досталась Клава, почувствовал, что его здорово «ломанула» жизнь.

Ведь это ради нее он вступал в сговоры с такими, как иранец. Все делалось ради того, чтобы удовлетворить жену, расплывшееся тело которой так и выпирало из-под поношенного халата, в котором она всегда ходила дома. Куда приятней было рассуждать о незнакомых девушках!

Сжав зубы, Косач заставил себя окончательно расстаться с воспоминаниями. Он набрал код и распахнул дверь подъезда. Лестница была скупо освещена. Порывшись в кармане и выудив ключ, он отпер почтовый ящик. Там лежали газета и несколько рекламок. Достав газету и смахнув рекламки на пол, Косач оглянулся.

Он не поверил глазам. Дверь подъезда, которую он только что отпустил, медленно закрывалась, и вот тонкие белые пальцы, на одном из которых блестел серебряный перстень, схватились за край и отвели дверное полотно от рамы. В подъезд вошла девушка – та самая, которая сидела только что у соседнего подъезда и исступленно целовалась с ухажером. Косач хорошо запомнил ее полосатый свитер и стройные ноги в колготках. Девушка встретилась с ним взглядом и улыбнулась. Косач улыбнулся в ответ, но тут же нахмурился. Он запер ящик.

Про себя он отметил, что незнакомка держится, как королева на выходе: величественно и с легкой полуулыбкой. На высоком плече висела кожаная сумочка, украшенная витыми змейками. В руке был длинный зонтик.

«И к кому же ты, красавица, направляешься?» – озадаченно думал Косач, прокручивая в голове всех возможных кандидатов-счастливчиков. Обитателей своего подъезда Косач более-менее знал, среди соседей такая девушка явно не значилась. К кому же она пришла? Наверное, к Хмельницкому, этому музыканту?

«Неплохой выбор», – подумал Косач, останавливая на незнакомке долгий взгляд. Он осмотрел зонтик. Зонтик был как зонтик, сегодня пасмурно, вот девушка и захватила его с собой. Зонтик подходил к ее образу и делал впечатление совершенно законченным. А оно было очень даже ничего – от каблучков до алых губ. «Забавно было бы покувыркаться с такой красоткой в постели, – подумал Косач. – Моя корова по сравнению с ней – никто». Он с тоской припомнил рыхлое белое тело жены.

– Добрый вечер, – произнесла блондинка, приветливо и обыденно, совсем по-соседски.

– Добрый, – удивленно проговорил Косач, уступая девушке дорогу. Площадка перед почтовыми ящиками была узка, пришлось посторониться. Блондинка тоже развернула плечи.

– Прошу, – галантно произнес он.

– Спасибо. – Незнакомка улыбнулась, перехватила зонтик, развернув его горизонтально, и шагнула мимо Косача к лифту.

Что-то блеснуло внизу, в неярком свете лампочки, какая-то серебряная полоска. Еще Косач отметил тонкие белые перчатки на руках девушки, а потом его что-то кольнуло в бедро.

Девушка уже прошла, уже ступила на лестницу, но вдруг остановилась и обернулась. Как она смотрела! Косача прошиб озноб – лицо девушки вдруг превратилось для него в лицо ненавистной жены.

«Кто она?» – ошеломленно думал лоцман. Девушка тем временем подняла зонтик и что-то передвинула на ручке – серебряная полоска исчезла.

А потом в голове Косача помутилось, он закрыл глаза и со стоном осел на пол.

Он лежал на холодном бетоне, незнакомка склонилась над ним, тяжелые белые волосы упали по обе стороны лица.