Джон Фарроу - Ледяной город

— Да, сегодня ночью я узнал много нового, — признался Мэтерз. — Эмиль, а тогда, помните, в конюшне, почему вы сказали мне, что ваш друг вас предал?

— Раймонд слишком много знает. Его предостережение было чересчур нарочитым. Когда он предупреждал меня, у него на уме было что-то вполне определенное. Я это нутром почувствовал. Черт, даже лошадям это было понятно! Знаешь что? Это ты меня на него вывел.

— Я? Как?

— Ты сказал, что мой источник, наверное, меня знает, если не непосредственно, тогда через кого-то, кто близко со мной знаком. Какое-то время я даже в разговорах с Сандрой тщательно выбирал слова просто потому, что она американка. Но потом я задал себе вопрос: если бы я работал на ЦРУ за границей, как бы я решил выяснить, с кем мне лучше связаться в управлении? В качестве одной из возможностей при таком варианте я мог бы использовать совет канадской разведки, скажем, попросить их об одолжении, посмотреть, что они могли бы мне предложить. Вот так Раймонд и вывел на меня Наездника.

Мэтерз какое-то время сидел в задумчивости.

— Почему же вы считаете, что он вас продал? Ведь ваше положение, Эмиль, после этого резко пошло в гору.

— Помощь организации для использования в ее целях друга называется предательством. Не забывай об этом, если очутишься когда-нибудь в схожей ситуации. Тебя подбросить домой или в управление?

— В управление, — попросил Мэтерз, потому что оставил там машину.

Он не собирался отсыпаться утром, как предложил ему Санк-Марс. Машина была нужна ему хоть и не на рассвете, но все-таки довольно рано.

Когда ночь была уже на излете, нежданно-негаданно потеплело, и предвестником весны пролился сильный дождь, но уже вскоре после рассвета небо очистилось от туч и стало ярко-голубым.

Денек выдался замечательный.

Эмиль Санк-Марс и Сандра Лоундес вывели лошадей на три огороженных выгула, примыкающих к конюшне. Животные били копытами талый снег, беременные кобылы с довольным видом неуклюже терлись об изгороди. Люди как завороженные смотрели на животных и думали о том, что рано или поздно зима закончится, придет весна, все снова зазеленеет, а там и лето не за горами. Но пока — во мраке холодной зимы, от предвкушения этой неизбежной перспективы у обоих кружилась голова.

Они стояли в сапогах на снегу, опираясь об изгородь загона, оба блаженно улыбались, как будто на них веял теплый, бодрящий ветерок.

— Сдается мне, в детстве я был сложным ребенком, — произнес укоризненно Санк-Марс.

Сандра стояла, уперев локти в изгородь загона и положив голову на ладони.

— Тогда ты просто витал в облаках, — не стала она спорить, потому что ей захотелось быть с мужем поласковее.

Он подвинулся к ней и нежно провел пальцем по щеке, отбросив прядь русых волос от глаз. Сандра повернулась к нему, чуть склонила голову и задумчиво коснулась губ большими пальцами обеих рук. Муж обнял ее и легонько прижал к ограде.

— Мы такие, какие есть, — произнес он.

Сандра внимательно на него посмотрела. Она понимала, как важно бывает для него выразить какую-то мысль и знать, что изреченная им истина будет оценена по достоинству и собеседник выразит с ней согласие. Но порой он изъяснялся какими-то загадками.

— Что ты хочешь этим сказать?

Санк-Марса не огорчило столь явное непонимание, наоборот, он посчитал его хорошим знаком.

— Эта мысль многое для меня значила, когда я был моложе. Тогда она звучала для меня как откровение. Теперь она для меня почти так же важна, хотя я вижу ее в ином свете. Мы такие, какие есть, — подумай над этим.

— Ты бы мне хоть намекнул, как подумать.

Она заметила, что ритм его слов в чем-то точно соответствует ритму шагов лошади в загоне при объездке, когда она ступает по земле, грациозно выгнув шею так, будто хочет помочь невидимому наезднику.

— Мир складывает слова в избитые фразы, например: «Ты — то, что ты ешь», «Будь всем, чем можешь быть», «Я мыслю, следовательно, существую», «Дела идут лучше с кока-колой». Так вот, я как-то утром проснулся с этой фразой в голове: «Мы такие, какие есть». Тогда она прочно застряла у меня в мозгу.

— Что это для тебя значит?

Он пожал плечами, будто теперь это было уже совсем не так важно.

— Мы здесь ради какой-то цели. И эта цель велит нам быть такими, какие мы есть, она определяет, какими мы становимся. Мы оказались на этой земле по какой-то причине, и если нам эта причина ясна, мы в состоянии хотя бы отдаленно себе представить, кто мы такие. Я вбил себе в голову, что моей целью в жизни должна быть забота о животных, поэтому я захотел стать ветеринаром. Это оказалось невозможно, и потому я стал полицейским, смотрителем совсем другого зоопарка. Тогда я поначалу решил, что в моей судьбе что-то напутано.

Два пони пустились в галоп и бежали, пока не увязли в глубоком снегу. Снежная пыль, поднятая их копытами, разбив ледяную коросту, окутала их белым облаком.

— Я воспринял эту фразу — мы такие, какие есть — как собственный девиз или кредо и попытался связать с ней собственные представления о жизни. Получилось что-то вроде: «Я — полицейский, потому что мое призвание — быть полицейским». Может быть, теперь я стал мудрее, может быть, просто меньше пекусь о том, как моя работа вписывается во вращение Вселенной, но сейчас я воспринимаю это изречение в, более широком смысле. Получается, что мы такие, какие есть, потому что мы такие.

Сандра спросила:

— Тогда почему же, Эмиль, мы такие, какие есть?

Он опять пожал плечами и, подняв густые брови, дал ей понять, что на этот вопрос лучше было бы не искать ответа… Единственное, что остается, — лишь порассуждать на заданную тему.

— Может быть, мы здесь для того, чтобы заботиться о животных. В каком-то смысле у всех нас одна общая цель — быть ветеринарами.

— Что-то, Эмиль, тебя заносит не туда, — предупредила его жена.

Он улыбнулся, и ей стало тепло оттого, что впервые за долгое время его лицо осветила улыбка. Порой ей казалось, что характер мужчины, за которого она вышла замуж, формируется заботами и тяготами его профессии, но она надеялась, что когда-нибудь трудности исчезнут, как тает зимний снег под лучами весеннего солнца. То ли от весеннего солнышка, а может быть, от того, что он стоял на улице в расстегнутой куртке, без шапки, он выглядел гораздо моложе своих лет. «Странно», — подумала Сандра, потому что знала, что он всю ночь работал и почти не спал.

— Кошки с собаками живут с людьми в домах, потому что умеют контролировать свой кишечник. Если бы лошади со свиньями, козы и ящерицы, слоны и бегемоты могли соблюдать личную гигиену, мы бы их тоже приручили, наверное, еще на заре цивилизации. Жирафов бы теперь держали в гостиных, бегемотов — на кухне, а у тех, кто может себе позволить иметь собственный дом, на участках паслись бы газели.