Сергей Самаров - «Заказ» невыполним

– И кого ему пришлось «убирать»? Я не о личностях говорю. Понимаю, что ты не назовешь. Но кого в принципе? Европейцев? Русских?

– Своих земляков, чеченцев…

– Зная, на какой стороне находишься ты, я могу предположить, кем были эти чеченцы…

– Это не трудно предположить. Это были влиятельные люди, у которых осталось слишком много помощников и просто сторонников здесь, в Чечне, тогда как сами они сюда появиться не решаются. Но помощники и сторонники постоянно получают финансовую поддержку и портят нам жизнь. Это продолжение той же войны…

– Значит, если я правильно тебя понял, мой сын Таймасхан вместе с Хамзатом переметнулся к противнику?

– Ты не понял меня правильно… Ты вообще, кажется, неправильно понимаешь все, что происходило у нас здесь за последние двадцать лет. И полностью отстал от жизни за семь лет, что провел там… И никуда твой сын не переметнулся. Он просто выполняет работу, и ни на чьей стороне не находится…

– И что я вообще неправильно понимаю? Может, объяснишь непонятливому…

– Что тут объяснять, – отмахнулся Гилани Гирмасолатович. – Сам-то ты хоть понимаешь, за что ты столько лет воевал?

– Сначала понимал. Потом перестал, – согласился Джамбулат. – Я быстро перестал понимать… Когда был Дудаев, когда была общая объединительная идея, я понимал хорошо и все происходящее поддерживал душой и сердцем. Потом, когда после Дудаева власть и деньги начали делить, я тоже понял, но это поддержать не мог. Борьба за власть и за деньги – это удел духовных карликов, уродцев, а я себя к таким не причислял. Однако я по крови не предатель, и если начал на одной стороне воевать, на другую уже не переметнусь. Потому и продолжал… И ты правильно заметил, что даже не понимал, за что воюю. Но я точно знал, против кого…

– А ты вполне уверен, что была она, эта сторона, за которую ты воевал и с которой переметнуться не пожелал? Что она собой представляла? Это были раздельные кучки людей, воюющие против всех и только за себя. За те же деньги, которые им откуда-то со стороны бросали. И они за эти деньги убивали не только федералов, но и друг друга. И до сих пор эти деньги бросаются. Уже не так массированно, но бросаются. И убийства продолжаются. И друг с другом эти, так называемые полевые командиры, уже сбежавшие с нахапанными деньгами за границу, продолжают воевать, чтобы иметь возможность еще денег хапнуть. Где она – сторона, с которой можно переметнуться? Нет ее… И тебе не в чем обвинить Таймасхана…

Как-то странно получилось, что Гилани Гирмасолатович защищал сына перед отцом, хотя тот и не обвинял его, а только вопрос задал. Но сам Джамбулат еще до своего ареста понимал все то, что сейчас говорил ему гость.

– Но мы отвлеклись от главного разговора, – продолжил Гилани Гирмасолатович.

– Я вообще не вижу пока главного разговора.

– Я сказал, что очень нуждаюсь в услугах Таймасхана. Необходимо срочно выполнить важную работу, а кроме него я не знаю человека, который бы с этой работой справился.

– И что, ты предлагаешь мне заменить сына? – спросил Джамбулат с усмешкой. – Я тоже еще кое на что сгодиться могу, но стрелять, как он, не умею. Так вообще мало кто умеет стрелять. Потому я и не вижу главного разговора…

– Да нет же. – Специалистов твоего уровня много. А мне необходим специалист высококлассный. Задача очень сложная…

– А я-то здесь при чем?

– Таймасхан не хочет работать…

– Ах, вот в чем дело! – наконец-то дошло до Джамбулата. – Но он взрослый уже человек, и я не думаю, что могу заставить его.

– Ты можешь попросить. Хотя бы можешь попробовать.

Джамбулат не стал бы этого делать, поскольку считал Гилани Гирмасолатовича слишком ненадежным компаньоном для своего сына. Но другого способа отыскать Таймасхана он не видел. А сам Гилани знает, видимо, где его искать.

– Попробовать я могу. Только я не знаю, где Таймасхан находится. И не знаю, как с ним связаться. У тебя есть номер его телефона?

– Я связывался с ним только через Хамзата. Будешь говорить с Хамзатом?

– Буду…

– Они сейчас в Сибири. И натворили там много дел. Вся милиция области ищет их, и ФСБ ищет, и даже бригаду спецназа ГРУ задействовали в розыске. Так мне сказали.

– А что они натворили?

– Я, конечно, имею влияние во многих структурах, но не настолько всемогущ, чтобы мне выкладывали ментовские рапорты. Я не смог узнать, что они там делают, но, как я понял, уезжать оттуда не собираются. Впечатление такое, что дело очень важное, и они могут уехать только тогда, когда или дело сделают, или их вынудят. Третий вариант – если ты позовешь…

– Я позову… – согласился Джамбулат.

Гилани Гирмасолатович вытащил трубку, отыскал в памяти номер и нажал вызов. И долго ждал ответа.

– Странно. Трубка всегда бывает у Хамзата под рукой. Похоже, он просто не хочет со мной говорить… Если ты позволишь, я позже позвоню от твоего имени с другой трубки.

– Тебе не поверят. Говорить должен я.

– Мне уже пора ехать к президенту. Когда освобожусь, я позвоню тебе. Какой у тебя номер?

– У меня нет трубки. Не успел еще приобрести.

– Я куплю тебе трубку. Приеду, и мы позвоним. Часа через полтора – два…

– Я буду дома, – согласился Джамбулат.

Андрей Вячеславович даже по телефону ощутил, в какое замешательство привел Хамзата его звонок. И пауза затянулась настолько, что создалось впечатление, будто прервалась связь. Но тяжелое дыхание Хамзата слышалось отчетливо.

Вообще-то у Андрея Вячеславовича, человека в жизни основательного и практичного, любящего, как и положено военному, совершать поступки или действия в соответствии с выверенными планами, была хорошая привычка – прежде, чем совершить какой-то важный звонок, обдумать предстоящий разговор. Но этот звонок выдался спонтанным, потому не сразу приходили в голову слова, которые требовалось произнести. Но все же он спросил:

– Ты сознание не потерял?

– Нет, не потерял…

– И то хорошо. Хотелось вот мне с тобой и с Таймасханом пообщаться.

– С каким Таймасханом? – спросил Хамзат.

Этот вопрос мог бы поставить Андрея Вячеславовича в тупик, если бы он не обладал достаточной для разговора информацией.

– С Таймасханом Гарсиевым. С ним даже больше, чем с тобой, потому что, мне кажется, в вашем тандеме он играет первую скрипку…

– Чего-чего? – не понял Хамзат.

– Может, ты передашь ему трубку?

Новая пауза. Наконец, Хайдарбеков решился.

– Что ж, поговори…

Послышалась отдаленная речь. Слова слышно было, но разговаривали по-чеченски, и Судоплатов, естественно, ничего не понял.

– Слушаю тебя, подполковник, – сказал другой голос, более молодой и даже, как показалось, отдаленно знакомый. Но это, должно быть, только показалось, потому что голос Таймасхана Андрей Вячеславович ни разу не слышал, а голос его отца давно забыл.