Валерий Горшков - Принц воров

– Шелестов.

– Я тут подумал…

– Я тебя туда думать отвел, что ли?! – сняв очки, полковник бросил их на чтиво.

– Кажется, я знаю, где найти Червонца.

– Вот как… – потеребив мочку уха, Шелестов недоверчиво вздохнул.

– Мне Света помогла догадаться.

– А-а, так, значит, вы там по обоюдному согласию этим занимаетесь…

– Червонец там, где экспонаты Дрезденской галереи.

Поджав губы, полковник пожал и плечами.

– Разумеется. Жаль, я сам до этого не додумался. И вы знаете, Корнеев, мне как-то сразу стало легче жить после этого разговора с вами!

– Но дело в том, что я, кажется, знаю, где находятся экспонаты.

Посерьезнев, Шелестов немного подумал, погрыз дужку очков.

– Ну, если до назначенного мною времени вам перестанет казаться… заходите, – разрешил он. – Вы хоть и в краткосрочном отпуске…

– Ага, так я в отпуске?..

– Работа, Корнеев, она никогда не стоит! И если не хочешь, чтобы дело занялось тобой, займись им сам. А первым делом, Корнеев…

– Самолеты.

– Да, самолеты. Лети. Я пока на столе посадочную полосу подготовлю… Рита!

Через несколько минут они сидели в кабинете Шелестова, пили чай со скромным гастрономовским печеньем (не чета французскому, находящемуся в гостиничном номере), принесенным секретаршей Ритой. Рита оказалась невероятно симпатичной девушкой с прической каре и в обтягивающем изящную фигуру платье. Она уже расстреляла длинными очередями взглядов Корнеева, находясь в кабинете и разливая чай по стаканам, и теперь добивала его одиночными выстрелами в затылок из приемной.

– Закрой ты дверь, к чертовой матери, – поморщившись, тихо попросил Шелестов. – Этот мой специалист по разведению мостов, Рита… Она мне одного почти развела уже. Так развела, что пришлось военным атташе в Монголию направить.

– Риту?

– Какую, к черту, Риту!.. Каширина Федора Николаевича. Отца троих детей. Востоковеда высшей категории. И что они все находят в ней?

– Ноги.

– Что – ноги? – стакан замер у губ Шелестова. – Ну, раз их на плечи закинул, ну, два, три. Но когда-то ведь и поговорить придется! А она ведь – во! – И Шелестов в сердцах громко постучал костяшками пальцев по столу.

Дверь распахнулась, на пороге, во всей своей красе, появилась секретарь.

– Вызывали, товарищ полковник?

– Да, – устало бросил Шелестов. – Позвони сантехникам, скажи, чтобы раковину в женском туалете заменили. Треснула, женщины жалуются – вода на ноги течет.

Рита ушла звонить сантехникам.

– Серьга у кого-то с уха свалилась? – посочувствовал Корнеев.

– Приходится и такие проблемы разруливать… Командовал «Стерхом», две головных боли было: чтобы все вернулись и чтобы было что в Кремль докладывать. Сейчас вот писсуарами еще приходится заниматься…

Ярослав вспомнил о минувших годах и грустно улыбнулся.

– Да, был «Стерх»… И нет «Стерха». А что за ребята банду резали?

– Группа специального назначения военной разведки «Ураган». Командир вчера погиб… Думал тебя поставить, да потом решил, что хватит тебе уже коньком скакать. Пора на индивидуальную работу переходить. Так и появилась мысль об академии. А пока все равно с ними бегать будешь. У нас в соответствии с функциональными обязанностями начальник физподготовки является советником командира «Урагана». Но подчиняются мне оба, не находясь в отношениях подчиненности между собой. Так что там тебе за мысль в голову пришла?

– Я хочу проверить свою догадку. Мне кажется, что я знаю, куда Полонский перепрятал сокровища Святого. Но прежде чем говорить, я бы хотел сам получить ответ. Вы контактировали после перестрелки с человеком из НКВД по фамилии Весников или с кем-либо из руководства комиссариата?

– Да, у меня был разговор.

– Этот человек влиятельный в своем ведомстве?

– Ну, как тебе сказать… – Шелестов глотнул чаю и посмотрел в глаза собеседнику. – Лаврентий Павлович – влиятельный человек в НКВД?

– Вы ему звонили или он вам?

– Он. Сразу после операции.

Корнеев некоторое время сидел, уставясь в портрет Ленина за спиной полковника, а потом вдруг забредил:

– Машины со светомаскировочными устройствами… Берия на проводе сразу после операции… Крюк не мог связаться со своими сразу. Значит, связался сразу после того, как вышел из окружения на Пулковской дороге. – Вскинув взгляд на Шелестова, Ярослав сказал: – Я боюсь, что мы можем не успеть. Моя догадка о местонахождении золота и раритетов основана на событиях, свидетелем которых был Весников, человек Берии. Он дал мне возможность уйти, но уйти Червонцу с экспонатами Дрезденской галереи он вряд ли позволит. Мы можем опоздать, товарищ замначальника военной разведки страны…

– Опоздать куда?

– Весников – умнейший из всех сыщиков, которых я встречал. Он может догадаться о новом адресе сокровищ Святого быстрее, чем я. И Полонского будут там ждать люди с малиновыми петлицами. Черт возьми!..

– Подожди-ка, подожди-ка… – неловко выбравшись из-за стола, Шелестов начал свой марш по кабинету. Пройдя мимо стеллажа с книгами, среди которых первые позиции занимали тома полного собрания сочинений классиков марксизма-ленинизма, он вернулся обратно, чтобы стряхнуть пепел в пепельницу, стоявшую на столе. Потом прошелся вдоль цветочных горшков, расположившихся на широком подоконнике. И снова вернулся… При третьем своем возвращении он вдруг решительно вмял папиросу в хрусталь и посмотрел на Корнеева: – У меня как-то премерзко получается, Слава… Может, поможешь домыслить?

– А вы начните, – попросил Ярослав. – А там видно будет.

Поразмыслив, полковник заговорил:

– В нескольких километрах от засады, организованной Червонцем, появляются машины со СМУ. В том, что ты видел именно фары со светомаскировкой, я не сомневаюсь, потому что ты не просто войсковой разведчик. Ты – мой разведчик. И если мой разведчик думает, что на такой машине можно выехать за город за грибами или перепихнуться на природе с любимой, то он заблуждается. Перемещение этих машин находится на таком же жестком учете в НКВД, на каком находятся мои машины. Значит, это был плановый выезд. Но странно, не правда ли, что запланированное НКВД мероприятие происходит в то же время и практически в том же месте, где банда собирается нападать на грузовик с деньгами. Слава, на каком расстоянии в осеннем лесу слышны звуки выстрелов?

– Километров за пять, если лес сбросил листву. На холоде это расстояние увеличивается, но при дожде и ветре уменьшается.

– Ветер в ту ночь был северный, значит, он, наоборот, усиливал слышимость, – констатировал Шелестов. – Но была морось и шуршала листва. Значит, все те же пять километров. Свет фар ты видел менее чем в пяти километрах. В этой связи тебе не кажется странным тот факт, что сотрудники НКВД, проводившие какое-то мероприятие, не отреагировали на перестрелку, которая длилась никак не менее десяти минут. А между тем в сводках по городу напрочь отсутствует информация НКВД о том, что у дороги на Пулково была стрельба.