Антон Первушин - Миротворцы

– В том-то и дело, Кирилл, что Гера и его люди до сих пор в открытый конфликт с зако-ном не вступали. Занимайся они чем-то откровенно противоправным, нам бы с тобой тут де-лать было нечего – кто-нибудь другой уже вёл бы дело. Гера тем и известен, что умеет балан-сировать на грани законности и не допускает крайностей. Что-то случилось, чего мы не знаем и что заставило людей Стрельцова эту грань переступить.

Артемьев вдруг вскочил:

– Нужно немедленно звонить в Управление. Пусть готовят бригаду к выезду – Стрель-цова надо брать!

– Подожди, Кирилл, – продолжал увещевать друга Князев, – ну подумай, что ты своим коллегам скажешь? Есть данные, что в нападении на четвёртое отделение виновны люди из группировки Герасима Стрельцова?

– А хотя бы и так! – с агрессией заявил Артемьев. – Хотя бы и так!

– У тебя имеются доказательства их причастности?

– Нет, но… – Артемьев замолчал.

– Вот именно, – сказал Князев. – Заметь, то, что Пирогов арестовал именно Стрельцо-ва и именно его посадил в "отстойник" четвёртого отделения – лишь моя гипотеза, одна из бесчисленного количества возможных гипотез, объясняющих происходящее. Стопроцентной уверенности, что в отделении находился Стрельцов, и поэтому его люди предприняли столь отчаянную вылазку, у нас нет. Ты, конечно, можешь дать своим коллегам оперативную наводку, однако имей в виду, что ты можешь и ошибиться.

– Но так всё сложилось… один к одному… твои слова и… эта информация…

– Мне, конечно, лестно, что ты столь высоко оцениваешь мою дедукцию, однако всё и всегда требует проверки фактами, а фактов у нас нет.

– Что ты предлагаешь? – спросил Артемьев почти уже спокойно.

– Для начала попьём кофейку, – отвечал Князев, отключая кофейный агрегат от сети и разливая горячий ароматный напиток по чашкам. – И попробуем разобраться, что могло выну-дить группировку Стрельцова совершить вооружённое нападение на отделение милиции.

– Хорошо, – сказал Артемьев, усаживаясь на своё место, – давай попробуем.

– У меня есть ощущение, – сказал Князев, отхлёбывая кофе, неподкреплённое, правда, никакими логическими выкладкам – что в городе в моё отсутствие произошло какое-то крупномасштабное событие. Эта так или моё ощущение ложное?

– Это так, – подтвердил догадку Ефима Артемьев. – Я хотел тебе рассказать, но мы сразу начали с Пирогова…

– И что же произошло?

– Вчера вечером в лесу под Угодьями убили Клеста и Шика.

– Ох, чёрт! – вырвалось у Князева. – Что ж ты молчал?!

– Я думал, это потом можно будет обсудить.

– Да, – пробормотал Князев: на лице его отражалась напряжённая работа мысли. – Нельзя в командировку уже съездить – вечно что-нибудь случится!..

Артемьев с надеждой смотрел на Ефима.

– Подробности известны?

– Знаю только то, что Радычев рассказывал на "оперативке". А рассказывал он в основ-ном о славном прошлом этих уголовников.

– Переговоры, перемирие, миротворцы… – непонятно сказал Князев. – Ты позволишь, я сделаю пару звонков?

– Конечно…

Ефим пересел к телефону и стал набирать номер. Артемьев тем временем попивал кофе и смотрел в окно. Чувство вины, столь внезапно нахлынувшее в тот момент, когда он узнал о нападении и жертвах, несколько притупилось. Кирилл внял доводам Князева и рассудка, и хотя многое бы отдал, чтобы вернуть всё назад и отказаться от памятного соглашения, понимал, что теперь криками-истерикой дело не поправишь, а помочь быстро распутать клубок до конца мо-жет только феноменальная способность Князева делать правильные выводы на основе малого количества исходных посылок.

Ефим отзвонился, с кем-то переговорил, задавая односложные вопросы типа: "Что слышно?", "Кто?", "Как?", "Где?", "Во сколько?" и никогда ничего не переспрашивая. Любой диалог он заканчивал следующей репликой: "Спасибо за информацию. До встречи", после чего нажимал на рычаг и набирал новый номер.

Закончил он минут через десять, и этого времени вполне хватило Артемьеву, чтобы успо-коиться и принять определённое решение. Частное расследование дела о самоубийстве ака-демика Абрамянца зашло очень далеко: дальше, чем ожидалось. Стрельцов вместо того, что-бы провернуть ответную комбинацию, как предполагал Князев, объявил милиции войну. Зна-чит, Ефим ошибся, посчитав Геру неспособным на решительные действия в критической си-туации. Один раз ошибся – и какие последствия! Поэтому Артемьев решил, что рассчитывать на способности Князева, конечно, можно и нужно, однако, если Ефим затянет, то надо плюнуть и на гордость, и на выслугу – и пойти каяться к Радычеву. Вопрос только в том, сколько Ефиму дать времени на реабилитацию?.. Сутки? Да, сутки я ему дам, но не минуты больше.

– Ну что? – спросил Артемьев, когда Ефим отодвинул телефон и в задумчивости уста-вился в точку, расположенную где-то между спинкой дивана и подвесной полкой, заставленной книгами.

– Очень интересная картинка вырисовывается, – отвечал Князев. – Я до сих пор ду-мал, что таких совпадений не бывает. Но вот… Пожалуй, самое время…

Он встал, подошёл к столу, открыл ящик и вытащил из него заветный портсигар. В порт-сигаре, что вполне естественно, хранились не спички и не кофейные зёрна, а роскошные сига-ры фирмы "Данхилл" с уже обрезанными концами и мундштуком. Ефим Князев бросил курить четыре года назад, при весьма необычных обстоятельствах. До того он дымил весьма активно активнее многих – выкуривал по две-три пачки сигарет в день, а по особым случаям зло-употреблял и трубкой, подражая, видимо, своему великому предшественнику. Но и теперь от дурной привычки он окончательно отказаться не смог. Впрочем, и курил только, когда чувство-вал в этом неодолимую потребность. А потребность возникала в ситуациях неопределённости, то есть когда Ефим не мог сразу выбрать один из возможных вариантов объяснения событий и на основании выбора определить свои дальнейшие шаги и действия. Закурил он и на этот раз. Артемьев не знал, радоваться тому или, наоборот, впадать в глухое отчаяние.

– Совпадение, – сказал Князев, делая первую затяжку и прикрывая глаза, как заправ-ский наркоман. – Неожиданное, непредсказуемое совпадение. Один шанс на миллион, а то и меньше. Тем не менее, это произошло. Когда я уезжал, уже было ясно, что кто-то из крими-нальных авторитетов попробует провести передел Ветрогорска между группировками, то есть расширить свою сферу влияния за счёт других. Я не совсем понимаю, почему на это решился именно Шик, однако схема его поведения укладывается в расчётную с очень хорошей точно-стью. Его, естественно, сразу приструнили. Думаю, здесь не обошлось без Капитана Гранта – слышал о таком?

– Слышал, – кивнул Артемьев. – Борзых. Аркадий Аркадьевич. Очень авторитетный вор.