Сергей Ермаков - Месть — штука тонкая

— Посадим гада в тюрьму и там будем разбираться, прав он или виноват! — заявил губернатор безапелляционно.

Доктор наук Рябиновский, прощенный Бобровым и допущенный в кабинет, со снятым с себя подозрением в причастности к покушению, попытался было возразить, что не надо бы сейчас ареста и лишней шумихи. Но Бобров сказал, как отрезал, что его приказы выполняются, а не обсуждаются. И Власов тут же поехал арестовывать генерала. А Бобров отправился домой в дурном настроении, потому что ему сообщили, что его дочь убежала из дома через балкон. Куда поехал Рябиновский, никому не было известно.

Прокурор вернулся домой, где собрались молчаливые родственники в траурной униформе с делано скорбными лицами. Власову не хотелось никого видеть. Он заперся в спальне, налил себе коньяку и достал альбом детских фотографий Валеры. Он листал альбом, и вдруг хорошие воспоминания прервал резкий телефонный звонок. Голос в трубке был молодым, говорил без акцента и явно намеренно изменен.

— Прокурор Власов, — начал звонивший, — у меня мало времени, потому что ты наверняка захочешь меня засечь, а мне это не нужно. Так вот, я знаю, кто заказал убийство твоего сына.

— Его убили случайно, — автоматически ответил прокурор. — А кто это говорит?

— Это тот самый цыган, который забрал все деньги из сейфа, убил своих подельников и теперь стал богаче на сто тысяч, — ответил насмешливый голос в трубке. — Я присутствовал при том, как Фофан застрелил твоего сына. Он назвал и причину, из-за которой это сделал. И имя человека, который ему заплатил за это убийство.

— Говори! — прохрипел Власов.

— Я не бюро добрых услуг, чавела, — ответил голос, — информация стоит денег.

— Сколько? — спросил вспотевший Власов.

— Десять тысяч долларов, — отозвался вымогатель.

— Откуда я знаю, что ты мне не врешь? — спросил прокурор.

— Я единственный свидетель, — сказал голос, — больше тебе, чавела, спросить не у кого. Разве только у архангелов, когда ты сам к ним попадешь, спросишь. Две секунды тебе на размышление. Ты заплатишь?

— Да!!! — выпалил Власов.

— Есть мобильный телефон? — спросил голос.

— Да, конечно, — ответил прокурор.

— Говори номер и жди звонка! — сказал вымогатель.

Власов назвал цифры, и в трубке послышались короткие гудки. Прокурор вскочил с места и побежал к двери. Потом остановился и побежал к столу. Он схватил трубку телефона и сразу ее бросил. Вымогатель не сказал, где и при каких обстоятельствах будет произведена передача денег. Власов от волнения кусал губы. Приказать, чтобы засекли звонок? Пожалуй, пока не надо этого делать. Телефон зазвонил снова, звонил адвокат из конторы, чтобы выразить соболезнование. Власов едва дождался окончания его соболезнований и бросил трубку. Опять зазвонил его мобильный.

— Завтра в девять утра в парке, — приказал тот же голос, — по главной аллее дойдёшь до бывшей комнаты смеха, знаешь, где это?

— Да, я помню, — ответил прокурор, — мы туда ходили с сыном…

— Возле комнаты смеха повернешь налево, — продолжил голос, — в глубине парка увидишь сломанные качели, рядом с ними скамейка. Там я буду, там мы встретимся, я тебе все расскажу, а ты отдашь мне деньги. И запомни, я буду вооружен, а если замечу что-то подозрительное, то и вовсе не приду. И в этом случае ты, чавела, ни когда не узнаешь, кому твой сын так помешал, что они даже заказали его смерть.

— Хорошо, — согласился Власов, — я приду один и с деньгами.

Трубку положили. Прокурор стукнул кулаком по столу. Он завтра не только узнает имя заказчика убийства своего сына, но и поймает этого цыгана, который «опустил» их клан на сто тысяч долларов и обманул, пригнав пустой грузовик с капустой вместо наркотиков. За все он ответит сполна! Глупый цыган! Неужели он думает, что сможет спокойно уйти из парка! Власов окружит весь периметр зеленых насаждений милиционерами, а под каждый куст посадит по одному омоновцу. Прокурор сразу же занялся подготовкой завтрашней операции, сделал все необходимые распоряжения, лично встретился с командиром ОМОНа и обсудил с ним план захвата вымогателя.

К девяти часам утра завтрашнего дня Власов в парадном костюме и при галстуке появился у входа в парк. Он неторопливо прошелся по главной аллее, осмотрелся, медленно повернул налево и уже издали увидел на скамейке возле качелей в тени больших деревьев смуглого человека средних лет. Он сидел, наблюдая за птицами, и его внешнее спокойствие Власова даже слегка смутило. Ничто не выдавало в преступнике внутреннего напряжения. От волнения прокурора самого бросило в жар, но он справился с этим чувством и двинулся вперед. Вымогатель был благообразным на первый взгляд человеком с аккуратной бородкой и приятной белозубой улыбкой. Он встал со скамейки и направился навстречу Власову, дружески помахав ему рукой.

В это время из засады, где они находились с шести часов утра, ринулись омоновцы. Вымогатель опешил, увидев вооруженных людей в полумасках, улыбка моментально слетела с его лица, и он застыл как вкопанный. Первым к нему подскочил здоровенный спецназовец и ударом сапога в солнечное сплетение вывел преступника из состояния оцепенения. Вымогатель охнул и согнулся пополам, припав на колени. Его быстро окружили остальные бойцы. Они активно принялись колошматить преступника ногами и руками куда придется. Уже через несколько секунд из улыбчивого опрятного гражданина вымогатель превратился в кусок отбивного мяса. Окровавленного, с выбитыми зубами, его притащили и бросили к ногам прокурора.

— Что, гадский потрох, допрыгался? — с торжеством спросил Власов. — Наелся моими денежками?

Он не желал тянуть время до того, как вымогателя доставят в отделение, и поэтому решил сам его допросить в милицейском «воронке». Перед допросом омоновцы тщательно обыскали преступника, к удивлению своему, нашли у него только четки, которые оружием можно было посчитать с большой натяжкой. Ни пистолета, ни даже ножа у преступника не было. На цыгана задержанный был также мало похож, потому что оказался в одежде служителя мечети, чего никто поначалу не заметил. Ошарашенный происходящим, «вымогатель» сидел в углу машины, пристегнутый к решетке наручниками. Власов медленно затворил за собой дверцу «воронка» и сел напротив него. Задержанный оживился, как мог, поняв, что к нему пришел начальник, и промычал, шепелявя разбитыми губами:

—Вы за это ответите! Я имам городской мечети!

—А я папа римский, — усмехнулся Власов, которого в угаре мести ничуть не смутила непохожесть голоса вчерашнего звонившего и сегодняшнего задержанного, — говори, кто заказал убить моего сына?

—Я не знаю, о чем вы говорите, — сказал «вымогатель», — произошла какая-то ошибка… вы меня с кем-то спутали…