Сергей Донской - Генеральские игры

Кроме непосредственного хозяина, генерал-майора Завадского, который в ней поутру и проснулся, а теперь в нетерпении бродил по комнатам в темно-бордовом бархатном халате на голое тело. То, ради чего он укатил в столицу, получалось у него только по утрам. Возраст. Но зато как получалось! Истраченные деньги того стоили.

Мелодичный призыв звонка заставил Завадского вздрогнуть и поспешно направиться к двери. Заглянув в глазок, он заскрежетал замками и впустил гостью. Это была его знакомая проститутка Марина, пришедшая, чтобы познать свою тридцатую профессиональную любовь за текущую неделю. Пожилой клиент с Садово-Спасской был для нее лишь эпизодом в непрерывной цепи встреч и расставаний.

– Привет, котеночек, – поздоровался он светским тоном. – Милости прошу к моему шалашу.

– Как жизнь? – вежливо спросила Марина, проскальзывая в гостиную.

– Без женской ласки плохо, – признался Завадский, ввинчивая мизинец в левое ухо. – Вот, решил развеяться.

– И правильно. – Марина достала из сумочки упаковку презервативов «Пинкертон», выложила их на стол, стянула через голову платье. – Я сначала под душик, ага?

– Только быстренько, а то ему уже невмоготу. – Завадский продемонстрировал бледный отросток, подергивающийся под волосатым брюхом.

– Я и сама изнываю от нетерпения, – улыбнулась Марина.

Ее тошнило от клиента, от его потуг казаться не тем, кем он был на самом деле: дряблым стариком со скверной потенцией и массой эротических фантазий, которые осуществляются лишь на словах. Ускользнув в ванную комнату и пустив там воду шумным потоком, она курила, стараясь не прислушиваться к голосу клиента, беседующего с кем-то по телефону.

Завадский, прижимая к уху японский мобильник, распаковывал презерватив. «Великоват», – решил он и сокрушенно цыкнул зубом.

– Ушицой балуешься? – голос Конягина звучал вроде бы бодро, но не так, как обычно.

– Какой еще ушицей? – насторожился Завадской.

– Двойной, наверное. Из белорыбицы.

– С чего ты взял, Павлуша?

– Чмокаешь в трубку, аппетитно так, – сказал Конягин. – Ну и как там река Волга? Стеньки Разина челны на простор речной волны выплывают?

– Члены выплывают, – рассердился Завадский, которому настроение подчиненного нравилось все меньше и меньше. – Ты с утреца поддал, что ли?

– Самую малость.

– А как наши дела, Павлуша? Их за тебя Александр Пушкин станет делать? Николай Васильевич Лермонтов?

Конягин промолчал и вернулся к разговору лишь полминуты спустя, причем дыша так, словно только что хорошенько угостился спиртным.

– Наши дела швах, – сказал он повеселевшим голосом. – Можно сказать, накрылись мы с тобой медным тазом, Николай.

– Но-но! – прикрикнул Завадский. – Не смей раскисать раньше времени. Сейчас вся надежда на тебя.

– Надежды юношей питают, – хихикнул Конягин. – Только мы с тобой давно из пионерского возраста вышли. Старперам вроде нас с тобой в следственном изоляторе смерть.

Вздрогнувший Завадский неумело перекрестился и заговорил увещевающим тоном, каким принято общаться с тяжелобольными или психически ненормальными людьми:

– Ты, как я погляжу, не в форме, Павлуша. Давай поступим так. Поспи, приведи себя в порядок, а потом перезвонишь, ладно? Когда будешь бодрый и свежий, как огурчик. – Завадский посмотрел в направлении двери ванной комнаты, за которой скрылась проститутка Марина. – Меня, честно говоря, время поджимает.

– Еще как поджимает, – подтвердил Конягин. – Я бы выразился так: «подпирает». К стенке.

– Что за шутки?

– Какие могут быть шутки, когда взрывпакет в желудке. Капут нам, Николай. Амба. Спецназовец-то компьютер забрал.

– Этот твой… м-м, человек-рысь?

– Его зовут Хват, Михаил Хват. Думаю, ты скоро о нем услышишь. Очень скоро. Раньше, чем тебе хотелось бы.

– В чем дело? – занервничал Завадский, запахивая халат. – На что ты намекаешь?

– Я послал по его душу вертолет с верным мне человеком, майором Жгутовым, – пояснил Конягин, выдержав еще одну паузу. – Он исчез.

– Жгутов? Вертолет?

– Оба. Хват их просто взорвал к такой матери. А исчез он сам. Такие вот пироги, Николай.

– Отставить пироги! Ты внятно излагай, – потребовал Завадский.

– Психуешь? – спросил Конягин. – Правильно делаешь, что психуешь. Повторяю еще раз, специально для тех, до кого долго доходит. Хват выполнил поручение и вышел на связь. Я сказал Жгутову, что он – осведомитель Черного Ворона, а его девка – «белый чулок», ну, чеченская снайперша. Жгутов сделал вид, что поверил, и вылетел на их ликвидацию. Ликвидировали его самого.

Халат соскользнул с забегавшего по комнате Завадского.

– Куда подевался Хват с компьютером? – заорал он. – Откуда взялась посторонняя девка?

– Ах, – крякнул Конягин с наслаждением. – Хор-роша!

– Кто?

– Водочка. Насчет девки не знаю, врать не стану.

– Ты совсем охренел? – Завадский замер, наливаясь страшным предгрозовым спокойствием. – Ты жрешь водку, вместо того чтобы искать своего капитана? Если он приволочет компьютер сюда и сдаст его в разведку или в ФСБ, нам кранты. Не нам – тебе лично, Павлуша. Делом-то займется военная прокуратура, а не какая-то другая. А уж я найду способ тебя утопить, как слепого котенка.

– Ой, как страшно, – шутовски заблажил Конягин. – Что же мне делать, товарищ генерал-майор? Как искупать свою вину? Какие будут ваши указания, товарищ начштаба?

– Не юродствуй, мудак! – Встретившись взглядом с проституткой, заглянувшей в комнату, Завадский жестом показал ей: «Убирайся туда, откуда пришла». – Слушай меня и запоминай, – продолжал он, понижая голос до еле слышного. – Нужно объявить, что на территории Чечни под видом милиционера действует террорист, бандит и насильник, которого следует изловить, а еще лучше уничтожить. Мол, он вооружен и очень опасен, а потому живым брать его не обязательно, понимаешь меня, Павлуша? – Завадский опустился на стул, словно разговор с бестолковым подчиненным совершенно вымотал его, обессилил. – Кинь личный состав на облаву, пусть прочесывают лес, устраивают засады, ищут его с «вертушек». Компьютер потом найдешь среди личных вещей убитого.

– Могу предложить еще один вариант, – бодро сказал Конягин.

– Ну-ка, ну-ка?

– Хорошо бы на Хвата чеченцев натравить. Сообщить им, что это он Черного Ворона завалил, и дать его приблизительные координаты.

– Умно! – воскликнул Завадский. – Очень умно! Так действуй, Павлуша.

– Нет, – возразил Конягин уже не приподнятым, а каким-то замогильным голосом. – Бесполезно все это. Уйдет Хват. Уже ушел.

– Вздор! Из четырнадцатого квадрата просто так не выберешься!.. Слушай, – Завадский хлопнул себя по лбу, сраженный внезапной идеей, – а этот Хват больше на связь не выйдет? Можно было бы его запеленговать и…