Александр Маркьянов - Обратный пал. Операция "Лезвие"

Мне же было страшно. Реально страшно, наверное даже в Афганистане не было так страшно — а тут было. Но страха я показывать не мог, и не выполнить задачу тоже не мог. Только я один знал — кто является целью среди всех этих бандитов. И поэтому я, медленно и осторожно, считая про себя секунды, высунулся из своего укрытия и прицелился в джип, тот самый, который стоял рядом с «синьором эль-Лазкой» — но стрелять не стал, а просто включил лазерный целеуказатель армейского стандарта AN-PEQ15A, установленный сбоку на цевье моей винтовки. Теперь надо было ждать — пару десятков секунд…

Почти одновременно, головки наведения бомб уловили крохотное, невидимое невооруженным глазом пятнышко, отражающееся от черного, запыленного бока внедорожника. Управляющие плоскости шевельнулись, отрабатывая поправку, бомбы встали на боевой взвод. До земли им осталось лететь шестнадцать секунд…

Долбануло — так, что из меня едва не вышибло дух, хотя от места взрыва до того места, где лежал я был метров пятьсот. Только что все было обычно — самолет, машины, еще машины, пулеметчики, боевики. Человек в черных очках — он выслушал подошедшего к нему с чем-то, зажатым в руке человеком, поднял голову. И тут — жизнь будто на миг остановилась, а когда этот миг минул, все изменилось до неузнаваемости. Сплошная, черно-серая стена, искалеченный, догорающий остов Субурбана, который отшвырнуло взрывной волной и прокувыркало по земле метров тридцать. Что-то с треском взрывается, горит ярким пламенем…

— Доклад! — я закашлялся, гарь лезла, царапала горло. Мутило. Черт…

Все были целы — хотя и не в лучшем состоянии. Как-никак, взрывная волна — это тебе не шоколадная конфета, тем более что две контузии у меня уже было, а добавлять раз за разом… Опасался за Форд с пулеметом — он все-таки стоял чуть в отдалении. Но — когда чуть рассеялось, увидели что он лежит на боку. Есть кто выживший или нет — добивать, демаскируя самих себя не стали.

Быстро собрались и направились… как думаете куда? Нет, не сторону границы. Наоборот — вглубь Мексики. Если даже кто-то нас и попытается перехватить — он будет перекрывать приграничные дороги. А мы оставим внедорожники в условленном месте, на крытой, охраняемой стоянке — их заберут — пересядем на другие машины, спокойно доберемся до точки эксфильтрации — и привет, как говорится. Пишите письма…

Вот так вот… Прощайте, синьор Лазка, бывший командир группировки Los Zetas, позывной Z3. Знакомство наше было недолгим — но весьма поучительным. Не для меня — для тех, кто займет твое место. Думаю, они хорошо усвоят преподанный урок — не играйте в игры с Соединенными Штатами Америки. Проиграете…

Тревога поднялась, когда полковник уже отходил ко сну на своей жесткой, заправленной армейским одеялом узкой кровати. Он наотрез отказался от выделенной комнаты и мягкой кровати — вместе с ним была армейская кровать — раскладушка со скудным бельем — на ней он и спал, кладя под подушку пистолет. Спал в разных частях дома — просыпаясь утром он не знал, где будет ложиться вечером. Спал держа под подушкой пистолет — правила безопасности он не забывал никогда, поэтому и выжил — в Чили, в Анголе, в других местах, о которых выпуски новостей упоминают раз в год, не чаще. Он был осторожен, хитер — и поэтому до сих пор жив.

Когда взвизгнули исторично тормоза — а полковник спал не в самом здании огромной виллы, а в одной из технических пристроек, где не было бронированных и звукоизолированных окон — он особо не обеспокоился. Всё то время, пока он жил на вилле дона Алехандро — он и его группа — такое происходило часто. Жизнь у мексиканских мафиозных баронов была интересной и насыщенной — то и дело кого-то убивали, взрывали, нападали, перехватывали товар или пытались перехватить — словом, здесь, на этой вилле был один из штабов идущей в стране необъявленной войны. Поэтому, визг тормозов под вечер здесь был слышен часто.

А вот когда рядом, на полу завибрировал пейджер — полковник настоял на том, чтобы работа шла именно через пейджеры, потому что их отследить было куда сложнее, чем мобильные телефоны — он понял, что на сей раз произошло что-то и в самом деле серьезное…

В кабинете дона Алехандро — похожем больше на зал заседаний, нежели на принадлежащий одному человеку рабочий кабинет — было многолюдно. У большого стола толпилось больше десятка человек — у всех за плечом автоматы, некоторые в форме, некоторые без. Сам дон Алехандро, сильно кстати отличающийся от своих заплывших жиром компаньонов — потомок испанских аристократов, бежавших за океан от гражданской войны в Испании, сухопарый, подтянутый, с орлиным профилем, седовласый. Из всех лидеров картеля полковник лучше всего находил общий язык именно с доном Алехандро — возможно потому что у него было высшее образование и слушать он предпочитал Шуберта и Листа, а не наркобаллады. Сейчас дон Алехандро быстро и громко говорил по телефону, отдавал приказания собирать людей, всех кого только возможно, энергично размахивал руками, улыбался, хлопал своих лейтенантов по плечу. Из всех полковник узнал Эдгара Вальдеса Виллареаля — грузного, довольно молодого бандита, руководящего боевыми группами картеля, и еще одного, одетого в форму мексиканский армии с погонами полковника. Командир специальной группы, занимающейся борьбой с наркомафией — это по должности, на самом деле свою работу он понимал творчески и за огромные деньги одной наркомафиозной группировки боролся с другими. А чем, скажите не борьба с наркомафией?

— Синьор Гонсало! — дон Алехандро заметил стоящего у двери полковника и царственным мановением руки пригласил подойти поближе — вас-то нам только и не хватало. Подходите сюда, подходите…

Дон Алехандро был чем-то доволен. И не просто доволен а рад — полковник пока не мог понять, чем именно. Синьор Гонсало — полковник был известен под этим псевдонимом и представлялся как боец боевых отрядов кубинской эмиграции. Так было меньше вопросов.

Полковник Варгас подошел ближе к заваленному бумагами столу, встал рядом с Раулем — племянником дона Алехандро, с которым у него были хорошие отношения. Он даже учил в свободное время Рауля стрелять — по-настоящему стрелять, а не так как стреляли здесь…

— Что произошло? — тихо спросил полковник

— Завалили одного гада — громче, чем нужно было сказал Рауль — и с ним всю его гвардию. Он наших немало положил, как кость в горле был — а теперь он мертвее вчера пойманной рыбы, вот так вот.

— Да, этого гада здорово прижучили… — громко, со смешком подтвердил кто-то.

Полковнику это не понравилось. Он был человеком суеверным — хотя и скрывал это — и не любил, когда люди так веселятся, когда говорят о смерти, пусть даже это и смерть их злейшего врага.