Валерий Рощин - Масштабная операция

А чуть позже в его жизни произошло знаменательное событие, заставившее смягчить категоричную убежденность в своей неудачливости…

На неофициальном чемпионате десантных войск Станислав легко разобрался в нескольких боях с оппонентами в среднем весе. Супертяжей в элите никогда не держали, посему в последнем и самом зрелищном финале перед зрителями предстали два тяжеловеса. Когда и в этом поединке была поднята рука победителя, большезвездные организаторы посовещались и постановили в оставшиеся по регламенту три дня состязаний устроить шоу — показательные пятираундовые бои четырех чемпионов соседних категорий.

В первый день на ринг вышли легковес и боксер полусреднего веса. Победу в драматичном бою, как и ожидалось, одержал более тяжелый спортсмен. Спустя сутки победитель вновь надел перчатки — предстояло помериться силами с Торбиным. Гросс не стал плести мудреных стратегий — если суждено было взять верх, то на следующий день предстояло держать экзамен перед тяжем, которому до приставки «супер» не хватало десятка килограмм. И во втором раунде взыскательный судья остановил встречу в виду явного преимущества Стаса, объявив его победу техническим нокаутом.

Наконец, наступил третий, решающий день.

Стартовый трехминутный отрезок Торбин выстоял. Тяжеловес — мастер спорта из Пскова наседал и также рассчитывал закончить единоборство досрочно. С точки зрения неискушенных зрителей, в изрядном количестве собравшихся поглазеть на диковинную дуэль, все основания для этого у псковича имелись — прекрасная техника; преимущество в весе, габаритах и силе; уверенность и, наконец, масса завоеванных ранее титулов. Уступал он Станиславу, пожалуй, только в двух компонентах: быстроте реакции и подвижности. О выносливости в начале боя судить было рановато.

Второй и третий раунды прошли по сценарию первого — Гросс старательно удерживал дистанцию; беспрестанно маневрировал вдоль канатов, уходя от кулаков-кувалд тяжа и изредка, аккуратно контратаковал. Соперник, в свою очередь, гонялся за ним по рингу, пытаясь загнать в угол и провести серию мощных ударов. Невзирая на очевидную разницу меж физическими данными боксеров, зрители освистывали оборонительную тактику Торбина — толпа жаждала жестокого зрелища, а не противостояния интеллектов.

После гонга, ознаменовавшего начало четвертого раунда, Стас допустил ошибку. Оппонент вышел из своего угла чуть медленней, чем раньше; перчатки были опущены ниже и уже не прикрывали подбородка; дыхание явно не успело восстановиться во время короткой паузы. Видимо, все это и подтолкнуло Гросса на включение активных действий. Противник пропустил пару чувствительных крюков, одарил его недоуменным взглядом и, не обращая внимания на притихшую толпу, стал понемногу отдавать инициативу. Однако минутой позже, воспользовавшись сократившимся меж ними расстоянием, сам набросился на Станислава…

Очнулся лейтенант на полу. Открыв глаза, он увидел судью, выбрасывавшего пальцы и называвшего цифры под оглушительный рев трибун:

— Четыре! Пять! Шесть!..

К «десяти» парень твердо стоял на ногах, но противник, глядя на него из-под лобъя, ждал команды «бокс», желая окончательно добить ослабленную жертву. Однако на сей раз ошибся он…

Команда на продолжение боя слетела с уст рефери одновременно с гонгом и здоровяк, недовольный отсрочкой победы, поплелся в угол, где два довольных секунданта не преминули поздравить подопечного с близким успехом.

Наставник Торбина не был в прошлом великим боксером, но дело знал неплохо, да и натуру настырного атлета успел изучить достаточно. Обтирая его плечи и шею влажным полотенцем, он обмолвиться всего лишь одним советом:

— Громила вот-вот сникнет. Проведи еще пару хороших серий в корпус — окончательно сбей его дыхание и приступай.

Наконец, стартовал последний трехминутный отрезок. Соперник действительно выглядел уставшим — сказались четыре раунда бешеной карусели, закрученной на ринге. Стас же, включив второе дыхание, смотрелся свежо и невозмутимо — словно и не было тех оглушительных ударов, лишивших его на несколько секунд сознания.

Все отныне переменилось в квадрате, ограниченном канатами. Тяжеловес огрызался; почти не перемещаясь, уходил в глухую защиту и все чаще пытался обхватить проворного и неугомонного боксера руками. Не поддаваясь на уловки, тот с кошачьим проворством появлялся то слева, то справа от грузного бойца и сыпал точными, хлесткими ударами. Зрители теперь с той же неистовой энергией болели за бравшего верх молодого лейтенанта. Когда до конца поединка оставалось не более минуты, сломленный тяж, опираясь спиной на канаты, опустил голову и делал слабые попытки закрыться. Станислав привычно и монотонно доводил «шахматный эндшпиль» до логического завершения…

— Да молодой человек, не зря вас кличут Гроссом! — хлопнул его кто-то по плечу после боя. — Опрокинуть на пол такого амбала! Давайте знакомиться… полковник Львовский Алексей Эдуардович, командир семнадцатой бригады специального назначения. Слыхали о такой?

— Кто ж о ней не слышал?.. — отвечал боксер, снимая с ладоней эластичные бинты и набрасывая на плечи махровый халат. — Лейтенант Торбин, двести первая десантная бригада.

— Тогда пойдем, лейтенант, потолкуем, — увлек тот под руку абсолютного чемпиона в раздевалку.

Толковали они с полковником Львовским минут двадцать, а результатом непродолжительной беседы стал скорый перевод Стаса в знаменитую бригаду. Ничего незначащий с точки зрения настоящего спорта поединок послужил для его карьеры важнейшей вехой — отныне он становился полноправным членом спецназовской элиты.

Константин Николаевич Сомов слыл весьма одаренным оперативником, начинавшим карьеру еще в питерском уголовном розыске. Именно благодаря навыкам и качествам профессионального сыскаря, Щербинин включил его во вторую группу. Но, к сожалению, майор не был настоящим спецназовцем и никогда не принимал участия в боевых операциях. Данный недостаток нимало настораживал полковника: сумеет ли тридцатишестилетний, неподготовленный физически, незакаленный трудностями и лишениями многодневных походов мужчина выдержать ужасающий темп погони? Не станет ли он обузой мобильному отряду? Ведь задача перед ними ставилась нешуточная — догнать не банду боевиков, сплошь состоящую из вчерашних крестьян, торгашей и простых безработных обывателей, а молодых и натренированных людей Гросса. А дальше — как знать. Возможно, придется заниматься и устранением самого эмира Шахабова. Одним словом, вопросов у командира бригады набиралось куда больше чем ответов…