Евгений Сартинов - Черный риэлтер

Сонька усмехнулась.

— Да нет, я теперь из этого города хрен уеду. Хорошо, если ты не веришь мне, то поехали на улицу Павлова.

На этой улице они подъехали к дому, где жил лихой десантник Соков, но цыганка вошла не к нему, а в первый подъезд. Кашина удивилась. Она знала, что Софья до этого жила в квартире в совсем другом районе города.

"Похоже, это запасная нычка у ней", — поняла Антонина.

Между тем Софья поднялась на пятый этаж, открыла неприметную дверь однокомнатной квартиры своим ключом, прошла в зал. Ей показалось, что в квартире слишком холодно. Из мебели в зале стоял только огромный, старомодный комод. Она открыла нижний ящик, запустила руку куда-то вглубь, в россыпь старого, противно пахнущего белья и… Софья не поверила сама себе. Свертка с деньгами там не было. Тогда она начала по очереди выкидывать все ящики на пол, и только когда от комода остался только ребристое основание, поверила в то, что ее ограбили. Софья вскочила на ноги, затравленно оглянулась по сторонам. Она отодвинула в сторону штору, и поняла, почему в квартире так холодно. У балконной двери не было стекла. Все оно лежало в квартире, но не целое, а разбитое, и скрепленное между собой скотчем. Зубаревская тут же догадалась, как работали домушники — спустились с плоской крыши на веревке, заклеили стекло скотчем, что бы не было звона и осколков, о которых можно было порезаться, и, разбив его, влезли в квартиру. А дальше все было просто: мебели один комод, перетрясти его много времени не надо было.

Жора понял, что случилось что-то неприятное сразу, как только Софья вышла из подъезда. Такой он ее не видел даже в момент ее задержания.

— Тонь, на вот тебе в залог мой телефон, — сказала Софья, жестом выманив из машины адвоката и Могильщика. — Деньги будут завтра.

Сотовый у цыганки был навороченный, с фотоаппаратом, диктофоном, поэтому Кашина охотно взяла его в залог, и тут же уехала.

— Что случилось? — спросил Жора.

— Нас обнесли. Увели все деньги, наш «общак», всё, что я тут прятала.

Могильщик выругался, со всей душой, и знакомыми матерными словами. Он закурил, предложил сигарету Софье.

— Кто это мог сделать? — спросил он.

— Не знаю!

— Пошли, посмотрим.

В квартире Могильщик первым делом разулся и заставил это же сделать свою подругу. Он включил свет и внимательно осмотрел следы оставленного погрома.

— Так и было? — спросил он Софью, кивая на кучу разбросанного белья.

— Нет, это я уже тут метала. А так все было аккуратно, я и не поняла сразу ничего.

— Собери все как есть, только не следи пальчиками.

Жора осмотрел балконную дверь, хмыкнул.

— Сколько тут у тебя было? — спросил он.

— Пять лимонов. Половина в баксах, половина в евриках.

— Да, хорошо парни крутанулись. Что, попробовать их найти?

— Найди, их Жора! Возьми свою машину, — она достала свое портмоне, половину находящихся в нем денег отдала Могильщику. — На вот тебе на расходы, а я сейчас попробую стрясти бабки с должников.

— Это с кого?

— С Каховского и Ибрагима. Дай мне твой мобильник, а себе купи новый.

Она нашла в записной книжке сотового телефона номер Каховского. Тот очень удивился, услышав в трубке голос цыганки.

— Ба, Софья! Вас что, уже выпустили?

— Да. Все что нам шили эти недоумки накрылось медным тазом. Подготовь деньги за квартиру, я за ними сейчас заеду.

— Слушай, у меня сейчас их нету.

— Ничего не знаю.

— Соня, у меня их нету! — повторил Каховский. — Я же думал, что тебя надолго упекли. Я их тут же в дело пустил. Через неделю я их тебе верну.

Сонька не выдержала, и заорала в микрофон.

— Витя, ты что, сука, на перо захотел!? Ты мне эти байки не пой, ты не Арина Родионовна! Чтобы завтра же, завтра же! Бабки было полностью! А то я тебя еще и на счетчик поставлю.

Положив мобильник на стол, Каховский с досадой посмотрел на него, словно это телефон был виноват в этих дурных вестях. Потом он снова взял его в руки и набрал номер Малиновской. В этот раз его тон был умеренный, почти ласковый.

— Ольга Леонидовна, здравствуйте. Это Каховский. Ольга Леонидовна, что, неужели дело Зубаревской прекращено?

— Нет, почему. Это дело никто закрыть не может. Просто суд решил выпустить ее по подписке о невыезде. А следственные действия мы будем продолжать. Она еще погуляет, но недолго, пару дней, не больше. Не беспокойтесь, Виктор Антонович. Мы ее непременно посадим.

— Хорошо, спасибо большое, Ольга Леонидовна.

Он положил трубку и подумал: "Соньке надо когти рвать, вот она и психует. С недельку помурыжить ее, а там либо она свалит из города, либо ее все-таки посадят. Хрен ей, а не деньги!"

Каховский жутко не любил расставаться с теми деньгами, которые уже считал своими.

В этот же самый день трио Косарева, Масленникова и Шаврина продолжало поиски мотоциклиста поджигателя. Далеко ездить им не пришлось, оба мотоцикла находились на небольшой базе, примыкающей к магазину «Цейлон». Владелец этого длинного одноэтажного здания в центре города и был любитель мотокросса и главный спонсор мотоклуба Сергей Сергеевич Шустов. В его магазине, бывшей армейской казарме, продавалось все: от продуктов до мотоциклов, от сантехники до компьютеров и холодильников. Во двор базы милиционеров вывел сам Шустов. Среднего роста, с редкой, рыжеватой шевелюрой, с короткими, явно кривыми ногами. Шел он при этом с трудом, переваливаясь с ноги на ногу.

— Я тут ребра сломал на прошлой неделе, корсет пришлось надеть, — пояснил он. — Так что сам сейчас не катаюсь. Сын только берет иногда мотик.

— А он у вас часто катается по ночам? — спросил Шаврин.

— Бывает. Я этого не люблю, они же рысачат по улицам, на полной скорости. Так что я пресекаю.

— А позавчера он был дома? — спросил Косарев.

— Сашка? Да бог его знает. Я тогда еще в больнице лежал, вчера только вышел.

— А мать?

Тот махнул рукой.

— Что мать? Она не мать, она мачеха. Она только своего сына пасет, а на Сашку совсем внимания не обращает.

Они подошли к боксам, Шустов сделал жест рукой кладовщику, и тот открыл большой накладной замок. Мотоциклы стояли рядом, но один был хоть и старым, но чистым, а второй более молодым по возрасту, но зато весь в грязи.

— Опять он свой мотик не вымыл! Вот лентяй! Ему только кататься! — возмутился Шустов.

Масленников начал методично прокручивать колеса. Именно мотоцикл сына Шустова заставил его быть особенно внимательным. Он сверял фотографию протектора с рисунком на колесах, и делал это все медленней.

— Вот этот, — сказал он, разгибаясь. — Этот мотоцикл был там. Заднее колесо, со всеми его огрехами — просто один к одному с отпечатки в той деревне.

Шустов сделал попытку нагнуться и посмотреть сам, но только скривился от боли. За него это сделали Шаврин и Косарев.