Евгений Сартинов - Черный риэлтер

— Юр, Юра, — ее снова пробило на слезы. — Юрочка, они сбежали!

— Кто? — сначала не понял Юрий. Потом до него дошло. — Сонька и Могильщик?!

— Ну да! Из зала суда. Он, он меня чуть не изнасиловал! — Ольга уже в голос ревела. — Приезжай, а то нас тут всех заперли в зале заседаний. Это зал номер три.

— А конвоиры?

— Они все тут, она их загипнотизировала! И Куликову тоже.

Астафьев приехал через пятнадцать минут, еще минут двадцать служители Фемиды судорожно искали запасные ключи от третьего зала суда. Потом оказалось, что их просто не было, и пришлось дверь ломать. К этому времени подъехал и начальник ГОВД Панков, и прокурор Кудимов, и еще масса самых разных людей. Конвоиру сержанту пришлось вызывать «скорую», у него определили перелом височной части черепа, и было чудо, что он был еще жив. Хуже было с двумя конвоирами и Куликовой. Они были как роботы, как ходячие манекены, и начали отходить от гипноза только часа через два после «заседания». Ничего не могли рассказать и судебные приставы. Они бестолково спрашивали друг у друга о каком-то здоровом мужике, и совсем не видели цыганку. По их показаниям выходило, что из зала суда вышла Куликова. У всех отошедших после гипноза дико болела голова.

Ольгу пробовали привлечь в качестве основного свидетеля происшествия, но она была в состоянии только плакать, и Астафьев увез ее домой. Там она долго и отчаянно отмывалась в ванной, у ней было такое ощущение, словно ее и в самом деле изнасиловали. Больным ребенком она забралась в кровать, и уснула, свернувшись калачиком.

В этот же самый день Леонид Юрьевич Самсонов защищал докторскую диссертацию. В зале были все ныне живущие в России светила психиатрии, они расположились в первых рядах, далее были главврачи не только Железногорской области но и соседних регионов. На самом верху аудитории пристроилась Влада Зарецкая. Поигрывая своим навороченным телефоном, она слушала голос Самсонова, и пыталась быть к нему лояльной. Увы, вчера, когда вчера Астафьев позвонил, и сказал, что цыганка созналась в участии главврача в махинациях по продаже квартир, она окончательно возненавидела этого человека.

"Пой, пташечка, пой, — думала она. — А что ты скажешь про бедную девочку Ирочку Ковалевскую? Куда ты ее выпишешь, в подвал, бомжевать? Сказать, что ли, при обсуждении это вслух?"

Между тем речь Самсонова шла к концу.

— Кто-то скажет, что все то, что предлагаю я, ново и неожиданно. Между тем первые подобные опыты проводил мой учитель, Иван Тимофеевич Зильберман. К сожалению, учитель не дожил до этого дня каких-то два дня. Сердце. Но, я и у Ивана Тимофеевича в последнее время находил серьезные ошибки. Это бывает, когда у доктора, что называется, замыливается глаз. Например, полгода назад поступила к нам в диспансер Ирина Ковалевская, с диагнозом…

Влада, опешив, слушала историю неудачливой в личной жизни поэтессы.

— И только поставив верный диагноз, я постепенно свернул медикаментозное лечение, и применил метод купирование памяти гипнозом. То есть, очистил память девушки от суицидальным моментов ее жизни. В считанные недели произошло возрождение к жизни как человеческой, так и творческой личности. Она не только возродилась как поэтесса, но и как личность, да и просто, как красивая женщина. Будьте добры, пригласите Ирину Андреевну.

Через несколько минут в аудиторию вошла Ковалевская. Влада не поверила своим глазам. Из зачуханой психбольной она превратилась в красивую, даже цветущую девушку. На ней было роскошное, дико дорогое платье синего цвета, длинные черные волосы распущены по плечам, в руках она держала букет роз.

— Ирина, почитай что-нибудь из своего последнего, — попросил Самсонов.

— Хорошо.

Она подошла поближе к краю сцены, и, откинув голову чуть назад, начала декламировать: —

Ирина прочитала одно стихотворение, второе, третье. Все они были просто потрясающие по своей удивительной индивидуальности и чувственности. Зал сидел, словно завороженный.

— Достаточно, Ирина, — сказал Самсонов. — Я хочу еще объявить всем, вот, буквально перед всей серьезной аудиторией, что, вчера я предложил Ирине Андреевне свою руку и сердце.

Он поцеловал Ковалевскую в щечку, и она ушла под гром аплодисментов.

Влада еле высидела выступления оппонентов, а когда профессора и академики толпой двинулись поздравлять новоиспеченного доктора наук, она выбралась в пустой коридор, и, набрав номер телефона Астафьева, доложила ему: — Все, он вывернулся. Дело можно закрывать.

— Что так? — Не понял Юрий.

— Он предложил ей руку и сердце.

— Ковалевской?!

— Да. Ей, ей, а не мне, представляешь!

К себе домой после банкета, они вернулись уже под утро. До изумления пьяный доктор сбросил с плеч свою куртку, прошел в зал, на ходу сдирая с себя пиджак и галстук. Ирина подобрала куртку, повесила ее на вешалку, прошла в зал. Самсонов сидел на диване, закрыв глаза. Ковалевская опустилась на колени, расшнуровала и сняла с него ботинки, а потом так и замерла, преданно глядя снизу вверх в лицо своего обожаемого хозяина. Тот, не открывая глаза, сказал: — Иди спать. Завтра встанешь в семь, приготовишь мне завтрак. Сходи на рынок, купи квашеной капусты, и чтобы было побольше рассола.

После этого он завалился на диван и тут же уснул. Ирина поднялась, подобрала его одежду, ботинки, и на цыпочках ушла из зала. Она так любила этого человека, что готова была полностью раствориться в нем.

Поиски беглецов по горячим следам не дали никакого результата. Сообщение о побеге Соньки и Могильщика пришло с чудовищным опозданием. Сначала всех патрульных бросили на прочесывание местности вокруг суда, а за ним был громадный пустырь. Потом перекрыли вокзалы и автомагистрали. И только затем очнувшаяся от транса Куликова сообщила, что исчезла не только ее шуба, шапка и сумочка, но и машина. За эти два часа беглецы могли удалиться от Кривова на громадное расстояние. И они не упустили этого своего шанса.

Могильщик выжимал из машины все что мог. За четыре часа они пролетели две смежных области, и только тут их первый раз остановил патруль.

Сонька почти всю дорогу спала — все эти гипнотические штучки высосали из нее почти все силы. Но когда Жора толкнул ее локтем и сказал: — Гаишники! Палкой машут, — она среагировала мгновенно.