Александр Лукин - Сотрудник ЧК

Через несколько минут в кабинет влетел щуплый остроносый человечек в съехавшей на затылок военной фуражке.

– Звали? – спросил он, дыша со свистом.

– Это Михалев, наш новый сотрудник, – сказал Брокман. – Надо его одеть, чтобы не стыдно было. И пусть оружие выберет.

Начхоз окинул Алексея оценивающим взглядом и в затруднении покачал головой:

– Нелегкая задача! Такой рост! Это же Илья Муромец! Ну хорошо, что-нибудь придумаем.

– И еще посмотри, какие на нем опорки. Сапоги у тебя есть?

На лице завхоза появилось мечтательное выражение. Он точно хотел сказать: «Если бы!..»

– Значит, нету? – спросил Брокман. – В таком случае, выдашь кресло.

– Товарищ председатель, – заговорил начхоз мягко, – может быть, товарищ Михалев подождет? Мне обещали подкинуть партию сапог через недельку-другую. В доме почти не остается кресел.

– Что мне, приемы устраивать! – сказал Брокман. – У меня люди голые ходят! Садись, – приказал он ничего не понимавшему Алексею, – вот бумага, пиши…

Он продиктовал текст заявления. Алексей написал: «Ввиду отсутствия обуви, прошу выдать мне 1 (одно) кожаное кресло на сапоги…»

Брокман размашисто поставил резолюцию: «Хозчасть. Выдать. Брокман».

– Теперь идите, – сказал он. – Когда справишься, зайди. Насчет жилья придется самому устраиваться, мне тебя класть некуда. Одну-две ночи можешь где-нибудь на диване переспать, а там куда хочешь, заживаться не позволю.

– Устроюсь. Я здешний! – сказал растроганный Алексей. – Спасибо вам…

– Ладно, нечего. Работой с тебя возьмем.

В кладовой ЧК нашлась пара отличных галифе на рост Алексея – диагоналевых, с кожаными леями. В куче барахла Фельцер раскопал старый, но еще прочный офицерский френч. Он изрядно выгорел на солнце и был в двух местах пробит пулями – на дырочках лежали аккуратные заплаты. По одной из заплат на левом нагрудном кармане легко можно было судить о судьбе бывшего владельца френча.

Фельцер указал на нее пальцем:

– Чтоб вы знали: это хорошая примета. Два раза в одно место не попадает. Ну, лучше не найдешь, сидит как влитый…

Потом они пошли наверх, в зал, где у стены стояло в ряд несколько кабинетных кресел. Фельцер отдал одно Алексею. Он выбрал наименее потертое и сам помог ободрать с него коричневую скрипящую кожу.

А затем Фельцер проявил поистине королевскую щедрость. Он снова повел Алексея в кладовую и там достал с полки кусок толстой негнущейся кожи – на подметки!

Из оружия Алексей выбрал наган: он был привычней и надежней парабеллумов. Браунинг он тоже оставил себе. Он любил этот легкий, маленький, как игрушка, пистолетик. К тому же, это была память от Силина.

С Фельцером они расстались друзьями.

Одетый во все новое, с наганом на боку и свертком кожи под мышкой, Алексей снова пришел к Брокману, слегка стесняясь своего шикарного вида. Но тот, занятый какими-то бумагами, мельком взглянул на него и кивнул на стул:

– Посиди, я сейчас.

Кутаясь в клубы махорочного дыма, Брокман сделал на бумагах пометки, разложил по стопкам и вызвал дежурного:

– Разнеси в отделы. Вот эти в трибунал пойдут, а этих пусть сегодня же отпустят, зря людей напугали. И скажи Илларионову, чтобы не хватал всех подряд, в другой раз шею намылю! Филиппов здесь?

– Нет еще.

– Ладно, иди.

Дежурный ушел. Тогда Брокман осмотрел Алексея и, казалось, остался доволен.

– Ладно. Теперь слушай, Михалев. Будешь у нас работать, так надо тебе кое-что втолковать… – Он выбрался из-за стола, прошел, хромая, по кабинету и остановился перед Алексеем. – Слушай внимательно, товарищ, и запоминай… Работа у нас трудная. Грязная работа. Вроде как у золотарей. А делать ее надо чистыми руками. Понимаешь ты меня?

Алексей утвердительно кивнул.

– Это хорошо, если понимаешь… Обстановку я тебе сейчас рассказывать не буду, сам помалу разберешься. Парень ты грамотный, у нас немного таких, что в гимназии учились. Главное, запомни вот что… – Брокману, видимо, было трудно стоять. Он придвинул стул, сел против Алексея и продолжал медленно, с расстановкой, словно давая тому время обдумать каждое слово – Задача у нас – бороться с контрреволюцией, и нам дана для этого большая власть над людьми. Но то власть особая. Если для себя выгоду будешь искать, разговор с тобой будет короткий.

– Мне об этом говорить не надо… – сквозь зубы сказал Алексей.

– Ты брось! – оборвал его Брокман. – Надо! Каждый день надо напоминать. И не тебе одному: всем нам. В таком деле, как наше, легко голову потерять. А потеряешь голову – наделаешь беды хуже контрреволюции. Один был такой, тоже не любил, чтобы напоминали. Вывели в расход. Следственных избивал… Ты это учти. Мы не жандармы. На нас народ смотрит как на Советскую власть, и это каждую минуту надо помнить. – Он поднялся и пересел к столу. – Теперь так… Работы будет много. И днем, и ночью, и без воскресных дней: контрреволюция праздников не справляет. Для начала пойдешь в отдел по военным делам и шпионажу, поскольку опыт есть. Начальником у тебя будет уполномоченный Величко, Он сейчас на операции, так что явишься к нему завтра. Сегодня отдыхай, устраивайся… Сапоги закажи. Спроси у Фельцера, он тебе сапожника посоветует,

– Уже посоветовал.

В дверь просунулась голова дежурного:

– Пришел Филиппов.

Алексей встал.

– Посиди, если хочешь, – сказал Брокман, – привыкай к обстановке. Этот Филиппов – начальник авиационного отряда. Нужный человек, но фрукт…

Он не договорил: Филиппов вошел в комнату.

С первого взгляда было видно, что это летчик: обветренный, загорелый до медной черноты, в синем, покрытом пятнами комбинезоне. На сгибе локтя висели защитные очки и летный шлем. По бокам болтались на длинных ремнях планшет и маузер в деревянной кобуре. – Филиппов явился, – доложил он.

– Здравствуй, садись, – сказал Брокман. – Это Михалев, наш сотрудник.

Филиппов небрежно кивнул Алексею и сел. Планшет и маузер положил на зеленое сукно стола. Он держался уверенно и даже несколько развязно, как человек, знающий себе цену.

– Что у тебя там вышло с Исаковым? – спросил Брокман.

– Ага, уже нажаловался! – усмехнулся Филиппов. – Ничего такого особенного не вышло.

– Ты почему отказался сегодня от полетов?

– Значит, была причина. Вчера полетал – и хватит. Мне горючее с неба не накапывает.

– Для тебя приказ начальника военучастка существует? Первый день в армии, дисциплины не знаешь?

– Ты на меня не кричи, товарищ Брокман, – спокойно сказал Филиппов. – Мне теперь Исаков не указ…

– Это еще почему?

– А вот погляди. – Филиппов достал из планшета какую-то бумагу и протянул ее Брокману. – Получил приказ из Николаева. Велят всем составом и с аппаратами отбыть в тыл на новую базу…