Михаил Март - Оставь её небу

— Извини, старик. Я не знал.

— Дело не в этом. Это меня Бог наказывает. Я же ушел из семьи восемь лет назад. Сволочную жизнь прожил. Как во сне, все кругом через какую-то пелену видел, а как уехал с вокзала, будто родился заново. Смотри, какая жизнь вокруг, какие сказочные города, люди с нормальными лицами. Улыбаются. А я, кроме пьяных рож и вокзального отребья, ничего вокруг не видел.

Толстокожий, вонючий крохобор, в могилу пора, а я в зеркале себя увидел. Сыч сычом, и серые стены вокруг. Чуть не сдурел от одиночества. Три года назад привел одну шалаву с вокзала, так и живет у меня с тех пор. Привык.

— А что жена? Вернуться не хотел?

— Все думал. Крутая она слишком. Ну а как сына убили, она удавилась. Рядом похоронил.

— Царствие им небесное.

Водитель покосился на церковь, которую они проезжали, но перекреститься не решился.

— Вот так, браток. Четверть века в органах и впервые свет белый увидел, а то все окна в решетках, мать-перемать!

— Да. А вот видишь, какой городок проезжаем. Чистота, тишина, тут, поди, и милиции нет. Зачем она?

— Так, наверное, и надо жить. Ну-ка тормозни у почты. Пора мне своим звякнуть. Я так ни разу и не связывался с Москвой. Может, меня уже уволили.

Машина проехала несколько метров и прижалась к обочине. Бревенчатое двухэтажное здание вмещало в себя телеграф, сберкассу, почту и междугороднюю станцию. Посетителей было немного. Старики стояли в сберкассу, а молодежь толпилась у игровых автоматов. Телефонная кабина прижалась в самом углу, и других здесь не было. Колесников заказал разговор с Москвой, но определенно ему ничего не обещали. Похоже, для улыбчивых горожан время вообще не имело значения. Колесников сделал такой вывод, когда увидел на стене часы без стрелок.

Он устроился на лавке и подумал: «Если у них в магазинах есть колбаса, значит, он подобрался к воротам рая. Но вряд ли его пропустят через черту».

Прошло несколько минут, и тишину разорвал визг тормозов. Люди вскочили с мест и повернули головы к окнам. Черная «волга» на высокой скорости попыталась въехать в здание, но дверной проем не предполагал подобных излишеств, и машина застряла. Спустя мгновение из покореженного автомобиля выскочил паренек с длинными волосами и бросился бежать вниз по улице.

У Колесникова пробежал мороз по коже.

Он узнал беглеца и увидел преследователя.

— Мать-перемать, это же Антон! Кому он еще понадобился?

Колесников не раздумывая присоединился к погоне.

Антон оглянулся. Хромоногий оказался слишком прытким, расстояние между ними сокращалось. Юноша прибавил ходу, но споткнулся и растянулся на мостовой. Брюки разодрались, и на коленках появилась кровь. И так каждый раз, как только он сменял шаг на бег.

— Бог шельму метит! — крикнул Валет, приближаясь к жертве. — Шансы уравнялись, хромоножка.

Антон забыл о боли, вскочил на ноги и бросился в переулок. Минут десять они путались в чужих дворах и узких проходах, пока их не вынесло на площадь. Оба устали и вымотались, но никто не хотел сдаваться. Перед взором Антона предстала белоснежная церковь и башня колокольни. Площадь не стали мостить камнем, она осталась зеленой с мягкой молодой травкой, будто ее застелили ковром. По кругу расположились уютные домики с фруктовыми садами и ни одного забора. Тут даже собаки не лаяли, а лениво наблюдали за странными чужаками с мокрыми красными лицами, которые с трудом передвигали ноги.

Антон увидел открытую дверь башни и бросился туда, словно там могло быть спасение. Валет улыбнулся. Уж он-то знал толк в ловушках. Выхватив из наплечной кобуры пистолет, он ринулся следом за мальчишкой.

Узкая винтовая лестница вела в небо. Она как плющ ползла по стенам башни, где светилась крошечная голубая точка. Шаткие перила выглядели ненадежно, деревянные ступеньки издавали плачущий скрип. Антон взбирался наверх, не оглядываясь. Он боялся приблизиться к краю и взглянуть вниз, где чернело жерло пустоты. После того как пытался спасти падающую из окна девчонку, которая едва не вытащила его за собой, он панически боялся высоты. Он помнил, как ее рука выскользнула из его ладони, и беззащитное создание камнем полетело вниз. Антон прижимался к стене и шел вперед. У него пересохло в горле, а сердце вырывалось наружу, но он не мог остановиться. Он с ужасом думал о том, что любая лестница имеет конец.

Кровь на коленях засохла и потрескалась, превратившись в жесткую корку. С каждым шагом пирамида сужалась все больше и больше, напоминая многоступенчатую ракету. Силы иссякли в тот момент, когда его голова уперлась в чердачный люк. Он откинул крышку и выбрался на круглую площадку, по центру которой висел огромный колокол. Здесь гулял ветер, от него гудела черная бронза гиганта. Его высота превышала рост человека, а широкая юбка в диаметре могла сравниться с садовой беседкой, где гоняет чаи большое семейство. Колокол занимал собой все пространство, оставляя по бокам дощатый настил в полметра шириной. Узкие окна возвышались от пола до купола и чередовались с такими же узкими простенками, которые подпирали золотой шлем над головой. Один неверный шаг — и своим телом можно зацепить пролетающее мимо облако. Антон не сдержался и глянул вниз. Крошечные красные пятна крыш на фоне зелени садов выглядели лесной лужайкой, а прямо перед глазами — бесконечный простор. Бездна манила к себе как магнит, голова кружилась. Антон отпрянул, схватился за выступ в стене и закрыл глаза. Его могли спасти только крылья.

Где-то рядом скрипнули доски, люк открылся, и появилась седая голова. Антон попятился и скрылся за колоколом.

— Поближе к Богу решил перебраться, щенок? Думаешь, Он тебя услышит? Ну сейчас ты к Нему отправишься на прием.

Раздался сухой звук выстрела. Пуля задела колокол, и тонкий писк загудел в ушах. Валет не видел жертву, а мальчишка не мог видеть охотника. Они начали кружить по узкой дорожке, но эта игра не давала результатов. Валет опустошил магазин, и у него не осталось патронов. Он остановился на люке и ждал. Мальчишка никуда не уйдет, но как его заманить в объятия? Внезапно ему в голову пришла блестящая мысль. Он даже не стал ее обдумывать и мусолить. Задача решалась очень просто. Его вытеснит из укрытия сам колокол, за которым он спрятался. Валет встал на колени, упер ноги в простенок и навалился всем телом на нижний обруч гиганта. Тут требовались недюжинные силы, чтобы сдвинуть махину с места. Еще усилие, и огромная туша черного окаменелого зверя шелохнулась. Валет обливался потом, скрипел зубами, пыжился, но не отступал. Каждый новый толчок увеличивал амплитуду колебаний на один-два сантиметра. Антон прижался к узкой стенке. Он видел, как раскачивается смертоносный маятник, та самая роковая неизбежность, которая подбиралась к нему в течение всего путешествия к морю. Все ближе, ближе и ближе. В этой игре не могло быть победителей, но не все понимали эту простую истину. Как это ни странно, но Антон не испытывал страха. Он закрыл глаза и ждал, когда многотонный молот раздолбит ему грудь. Ему стало тепло, несмотря на гуляющий ветер под золотом купола. Он ощущал тепло женщины, которая прижала его к себе, как мать, и у него стало легко на душе.