Сергей Зверев - Бастион: Ответный удар

– У тебя неприятности? – поинтересовалась я.

– Да, – ответил он упавшим голосом.

– У меня тоже, – вздохнула я.

– Я подъеду минут через пять. Жди меня у калитки. Времени нет, Диана…

Кошмар разрастался, принимая забытый размах. Я впотьмах выбежала из дома: поверх халатика на голую попу – курточка, в голове – ни папы, ни мамы. Лахудра несчастная, цирцея из клиники…

– Пани, вы куда? – спохватился спящий в холле.

– Не кудыкай, – огрызнулась я. – Ко мне приятель едет…

– Пани, не положено! – крикнул он вослед.

Но я уже сверкала пятками. Положено, не положено…

– Подождите, пани, – всплыл тот, который подпирал калитку. – Вам нельзя выходить…

– Я на минуточку, – бросила я. – Видите фары? Это едет мой старый добрый друг, с которым мы не виделись целую вечность…

Слегка озадаченный, он не стал выступать, а приподнял свой шапокляк и, почесав лоб, отступил в тень.

«Корвет» Карела подкатил почти бесшумно. Я шмыгнула в калитку. Но то ли зацепилась обрывками халата за гвоздь, то ли еще за что да вдобавок эта вечная приступочка – в том месте, где плита дорожки переходит в землю с одуванчиками. Да плюс суетливость – из-за нее я сегодня ну ровным счетом не того… Короче, растянулась. А вставать передумала. Потому что тотчас над головой загрохотали выстрелы…

Как долго это продолжалось? Воистину, вечность…

Много позже люди расскажут, что своим спасением я обязана бдительному полицейскому в кустах, который очень кстати отметил ствол в окне и не растерялся. Раненный в плечо и локтевой сустав, он продолжал вести прицельный огонь, и когда подоспела подмога, оказалось, что шофер «Корвета» мертв, пассажир сбежал, на полу машины два автомата «узи», а я продолжаю кататься по земле и орать дифтонгами. При более тщательном досмотре поля брани обнаружилось множество стреляных гильз плюс какое-то подозрительное скрюченное тело на заднем сиденье. Это был молодой еще мужчина приятной наружности, руки-ноги у него были связаны, изо рта торчал кляп из промасленной ветоши. Лицо мужчины перекашивала судорога, и невзирая на то, что его тело не пострадало от обстрела, он был мертв. Прежде чем хлопнуться в обморок, я сообщила, что мужчину зовут Карел Смрковский, а умер он от того, что разбухшие полипы вкупе с запущенным гайморитом категорически не позволяли ему дышать носом.

На сей раз Фемида прозрела: первое событие не случайно, и за пани ведется целенаправленная охота. Выведя меня из обморока, они провели обстоятельный допрос – четко и детально – с целью выяснить мою подноготную. На двадцать пятой минуте раунда я сползла со стула.

– Ох, пани, хлебнем мы с вами, – вздохнул поручик Кречек. – Ну хорошо. Ступайте отдыхать. Отныне ваш домик будет охраняться круглосуточно, а мы приложим все силы к тому, чтобы найти, откуда растут ноги. Но вы должны нам помочь, не забывайте об этом. Кстати, госпожа, – пан поручик обаятельно улыбнулся. – Могу вас порадовать. При убитом шофере «Корвета» найдены документы на имя Ивана Курицына, сотрудника посольства России в Республике Чехия. Но это виртуальность, пани. Человека с такой фамилией в российском посольстве нет.

Я тоскливо молчала, перебирая пуговицы.

– И второе, – продолжал Кречек. – Наши люди успели побывать на квартире Карела Смрковского. И вы знаете, пани, – пан хомяк задумчиво сцепил пальцы, – похожая картина. Пани Ружена лежит в постели, связана по рукам и ногам, во рту кляп. Одно радует – в отличие от пана Карела у нее, кажется, нет гайморита.

– То есть она жива? – прошептала я.

– В целом, – кивнул поручик…

Я валялась на кровати в полном душевном смятении и с пятого на десятое пыталась выстроить простейшую логичку. Ну ладно, думала я, ты худая, в тебя трудно попасть. Твою фигуру не исправить никакими пончиками. Но трудно – не значит невозможно, верно? Когда-нибудь в тебя попадут. Не пулей, так кирпичом. Не кирпичом, так пулей. А тебе это зачем?.. Из-за тебя уже погиб Карел… После первого прокола они поняли, что теперь у твоих ног будет крутиться полиция, и стали действовать иначе – через любовничка. Но как узнали, что Карел – любовничек? Об этом никто не знает в этом городе. Да кто они такие, господи?..

Впрочем, неважно. Они ворвались в квартиру Смрковских, шантажируя здоровьем жены, тыкая словом «любовница» (двойной прессинг), прямо из дома и позвонили, вынудили сказать несколько слов, а потом скрутили, заткнули рот и повезли на мою «фазенду». Откуда им знать, что я застряну в калитке, а под кустом сыщется бравый коп? Они гнали, они даже не удосужились оглянуться – как там их жертва…

Тут меня охватили рыдания. Вот уж верно – что имеем, не храним, потерявши, плачем. Никогда я не любила Карела. Какая там любовь! Любовь дается только раз, а мне она уже давалась… Но ведь существуют иные понятия: привязанность, уют, привычка, хорошее настроение. Могу вас уверить, они не хуже любви. Нет, они даже лучше любви – потому как не влекут за собой долгосрочных обязательств…

О, этот день два года назад, будь он проклят… Я притащилась со своими бумажками в «Адамит», рассчитывая непонятно на что. Редактор – босс и творец в одном флаконе – изображал из себя до синевы делового, а на заднем его плане нога на ногу восседала блондинка с туканьим клювом и чистила приклеенные ноготки. Я тогда еще не знала, что эту пучеглазую фуфырищу зовут Ружена Смрковская.

– Я просмотрел ваши наброски о проблемах наркомании в Восточной Европе, пани…мм… – начал было редактор.

– О проблемах борьбы с наркоманией, пан Смрковский, – поправила я. – Это разные вещи. Пани такая-то, к вашим услугам.

Блондинка крепко зевнула. Она даже не смотрела в мою сторону. Что ей какая-то мартышка с тубусом, торчащая навытяжку?

– Да, конечно, – нахмурился редактор. – Вас печатает «Чашник»?

Я замялась.

– Вы считаете, они напрасно это делают?

– Вы состоите у них в штате?

– Не совсем, пан… Я состою в штате «Звэзды», да и то на полставки. Видите ли, как эмигрантка из России, я пока не могу себе позволить… вернее, они не могут меня позволить…

– Газетка, скажем, так себе, – поддел меня редактор.

– Совершенно справедливо, – не обиделась я. – Поганая газетка.

– Гм, – замешкался редактор. – Признаюсь откровенно, пани такая-то, я не давился по мере прочтения вашими текстами, одолел их, так сказать, от корки до корки и могу сообщить определенно…

– Дорогой, – блондинка завершила маникюр и мечтательно уставилась в потолок. – Ты не будешь возражать, если я пройдусь на «Баттерфляй», пообедаю в кафе у Томаша, загляну в салон к Дане, добегу до солярия к Вацлаву, а часика через два-четыре вернусь, и мы пойдем домой?

– А как же, бэби, – сказал редактор. – Прогуляйся. Мне как раз необходимо сосредоточиться. Пани такая-то сейчас уйдет, и я тоже уйду… с головой в работу.