Сергей Москвин - Разрешение на штурм

Егоров в ответ утвердительно кивнул головой:

– Именно так, Ирина.

– Но чем же я могу помочь? – Ирина изумленно взмахнула ресницами. Егоров отметил, что у нее большие и очень красивые глаза.

– Скажите: как у Константина Александровича возникла идея поездки в Египет?

– Нет, это не у папы, – Ирина отрицательно покачала головой. – Это Ольга несколько месяцев назад предложила всем нам на майские праздники поехать за границу.

– Вы помните: речь сразу шла о Египте?

– Насколько я помню, сначала она просто предложила поехать отдохнуть за границу. А потом как-то все решили поехать туда, где есть море и тепло. В результате остановились на Египте.

– Вы тоже собирались поехать?

– Хотела, – поправила Егорова Ирина. – Хотя мне с самого начала было ясно, что я не смогу. У нас в институте май – самая горячая пора. Студенты, как обычно, подчищают накопившиеся за семестр хвосты. Преподаватели тоже зашиваются. И мой научный руководитель попросил меня проверить студенческие рефераты и еще помочь ему с приемом зачета в двух группах. Хотя это и не совсем по правилам, но у нас многие аспиранты помогают преподавателям.

– Вы учитесь в аспирантуре? – сообразил Егоров.

– Да.

– На физфаке?

Девушка смутилась.

– Нет, на историческом.

– Значит вы будущий путешественник? – Егоров улыбнулся. – Будете ездить по миру, вести раскопки, отыскивать древние города и изучать забытые цивилизации.

Ирина смешно сморщила носик и отрицательно покачала головой.

– Скорее канцелярская крыса. Я ведь специализируюсь на изучении архивных документов. Так что, скорее всего, всю жизнь проведу в книжной пыли.

– Среди древних манускриптов, – поправил девушку Егоров. – И, как Генри Шлиман, по записям в какой-нибудь древней книге отыщете свою Трою.

Ирина изумленно взглянула на Егорова.

– А Вы оказывается романтик?

Он грустно вздохнул.

– Что вы? Я всего лишь опер, который вынужден вторгаться в чужую жизнь и задавать нудные, а порой и неприятные вопросы.

– Не извиняйтесь, я все понимаю, – Ирина осторожно коснулась руки Егорова. У нее оказались очень нежные пальцы, и Егоров сразу подумал, что из нее могла выйти прекрасная пианистка. – Спрашивайте, что вас еще интересует.

Егоров поймал себя на мысли, что ему совсем не хочется о чем-то спрашивать, а хочется просто сидеть рядом с ней, чувствуя ее тонкие пальцы на своей руке. Но, сделав над собой ощутимое усилие, он все-таки произнес:

– Скажите, Ирина, а Алексей собирался ехать с Ольгой?

– Да собирался. Но на него внезапно свалился срочный заказ, и он тоже вынужден был остаться.

– А чем он занимается? – быстро спросил Егоров.

– Алексей? Он же журналист – Алексей Бельков. Не слышали?

– Нет, – честно признался Егоров.

– В журналистских кругах он довольно известен. Пишет для разных изданий. Так вот, он любит говорить, что журналиста ноги кормят. А тут ему подвернулась выгодная работа, и он остался в Москве.

– Простите за нескромный вопрос Ирина. Я знаю: это была не дешевая поездка. Кто оплачивал ее? – сменил тему Егоров.

– Ольга хотела заплатить за все путевки сама. Она дизайнер по интерьерам и хорошо зарабатывает. Зарабатывала, – поправилась Ирина. – Но папа настоял, что за их с мамой путевку он заплатит сам.

– Почему?

– Как бы вам лучше объяснить? – на несколько секунд задумалась Ирина. – В начале 90-х, когда папа из Сарова окончательно переехал в Москву, то где-то лет пять не мог найти применения своим силам. Вы, конечно, знаете: тогда закрывались многие научно-исследовательские институты. Папу это очень угнетало. Он пытался работать дома. С утра до вечера просиживал в своем кабинете. Мы с мамой очень боялись, как бы он от тоски не начал пить. К счастью, все обошлось. Кто-то из старых друзей пригласил его заняться исследованием элементарных частиц в НИИ высоких энергий. У папы снова появился смысл в жизни. Он снова начал зарабатывать. А то, если честно, пока он сидел дома, мы жили довольно плохо. Именно поэтому Ольга, математик по образованию, переквалифицировалась в дизайнеры. Папу это тоже угнетало. Он считал, что из-за того, что он не может материально обеспечить семью, Ольга изменила выбранной ею профессии. Хотя, на самом деле, ей самой новая работа очень нравилась. А для папы возможность оплатить себе и маме недельный отдых за границей была, своего рода, показателем его собственного достоинства.

– Скажите, Ирина, а он многим рассказывал о предстоящей поездке?

– Не знаю. Вряд ли. Папа был общительным человеком, но не болтливым. Хотя его коллеги по институту о предстоящей поездке, конечно, знали.

– А вы кому-нибудь рассказывали о том, что ваши родители собираются поехать за границу?

– Я – нет, – Ирина категорично покачала головой. – Я не сплетница и хвастать не люблю.

– А ваша старшая сестра могла кому-нибудь рассказать?

– Ой, Оля могла. Она такая болтушка, – Ирина улыбнулась, но тут же вспомнив, что ее сестры больше нет, вновь стала грустной.

– А с кем, кроме вас и Алексея, она общалась?

– С коллегами в своей дизайнерской фирме, с подругами в фитнес-центре, с парикмахером – она как раз накануне поездки сделала новую стрижку, с другими родителями у Данила в школе. Оля была очень общительным человеком. У нее было много знакомых.

«И всех их придется устанавливать, пока мы не отыщем иуду», – заметил про себя Егоров, а вслух произнес:

– Спасибо, Ирина, вы нам очень помогли, – и в ответ на недоуменный взгляд девушки добавил: – Это правда.

Он поднялся из-за стола:

– Скажите: вы сами заберете тела ваших родных из морга судебной экспертизы или лучше это сделать мне?

– Я... – Ирина запнулась. – Организацию похорон взяло на себя руководство института, где работал папа. Я передам им эти бумаги, – она указала взглядом на полученные от Егорова листы. – Директор НИИ предложил мне организовать прощание у них в институте и сказал, что они сами заберут из морга папу и остальных...

На глазах у Ирины вновь выступили слезы. Егоров подошел к девушке и осторожно пожал ей руку:

– До свидания, Ирина. Я обязательно приду попрощаться с вашим отцом и вашими близкими. Не потому, что это моя служебная обязанность, а потому, что ваш отец был выдающимся ученым, сделавшим очень много для страны и нашей с вами безопасности.

8 мая – пятница 07.00

Туман был настолько плотным и густым, что казался осязаемым. За ночь он насквозь пропитал армейские бушлаты и десантные комбинезоны четырех мужчин, лежащих в густых кустах, на краю оврага. Но все четверо были тренированными людьми, получившими специальную подготовку в спецподразделении «Альфа» и умели переносить холод, сырость и другие трудности, которыми изобиловала их каждодневная служба. Трое из них прослужили в элитном подразделении госбезопасности по нескольку лет, а их командир, тридцатилетний майор, перешагнул пятилетний рубеж. Лежа на сырой земле, все четверо думали о смене, которая должна была прийти в восемь утра, и о тех, кто явится за закопанными в овраге ящиками тротила. Поисковая группа «Альфы» обнаружила схрон со взрывчаткой три дня назад, и с тех пор, сменяя друг друга, «альфовцы» вели за ним непрерывное наблюдение. Никто не знал, когда устроители тайника будут забирать взрывчатку, но возглавляющий группу майор считал, что это произойдет в ближайшие сутки, в канун Дня Победы. Чеченские боевики не раз устраивали свои чудовищные теракты именно во время всенародно отмечаемых праздников. И закопанные в тайнике сто двадцать килограммов тротила, по мнению командира «альфовцев», могли предназначаться только для изготовления фугаса, который террористы планируют взорвать на месте проведения парада Победы, торжественного митинга или праздничного концерта, чтобы оборвать и искалечить как можно больше человеческих жизней.