Валерий Горшков - Тюрьма особого назначения

— Постой, отец, — тихо позвал Марков. Старик замер на месте, словно только и ждал, когда Дипломат не выдержит и окликнет его, потом развернулся и вопросительно взглянул на мнущегося в нерешительности Кирилла Валерьевича.

— Постой, — повторил, не глядя на собеседника, Марков. — Не спеши. Мы ведь еще не договорили.

— Неужто? А мне показалось, что ты не желаешь ни о чем договариваться.

Решил ломануться лбом на танки! Тоже мне, Буденный нашелся.

— Я дам тебе тридцать процентов этого проклятого нефтяного завода, — умоляюще посмотрел на старика Кирилл Валерьевич. — Только больше никаких условий, хорошо? Неужели тебе мало нескольких миллионов баксов прибыли в год?!

Да за такие деньги ты можешь скупить всех питерских «телок», какие только есть!

Зачем тебе моя Анжелика?!

— А она мне нравится, — ответил вор. Он пересек просторную комнату и остановился рядом с креслом, не спуская глаз с Маркова. Неожиданно его голос дрогнул:

— У меня рак легких, сынок. На днях я был у врача. Он мужик честный, ерундой не занимается, поэтому сказал правду. Мне осталось ходить по этой грешной земле от силы год. Если повезет — полтора, не больше. Так неужели я не могу хоть сейчас попытаться забыть с этой девочкой свои двенадцать лет зоны и десятки сотворенных мной мертвецов, каждый из которых оставил в моей душе кровавый рубец. Если кто-нибудь скажет тебе, что, убивая другого, он ничего не чувствует, то можешь смело плюнуть ему в рожу!.. На мне, сынок, висит так много грехов, что искать их искупления уже бесполезно, — с пафосом продолжал вор. — Но перед тем как меня закопают, я хочу забыть обо всем. И желаю, — старик понизил голос, наклонившись к Кириллу Валерьевичу так близко, что тот ощущал кожей лица его свистящее зловонное дыхание, — чтобы все это недолгое время рядом со мной была такая женщина, как твоя Анжелика. Она настоящая королева! Я уже давно не сплю с бабами, а вот ее — хочу!

Отстранившись от Маркова, вор приблизился к столику, плеснул себе в стакан немного коньяка и выпил. На некоторое время в каминном зале повисла гнетущая тишина, которую снова нарушил старик. Он поставил стакан, подошел к широкому окну и, глядя на покачивающиеся от порывистого, дующего с залива ветра молодые сосны, произнес:

— Ты даже не успеешь заметить, как пролетят эти месяцы. Потом, когда меня не станет, Анжелика, если захочет, сможет снова вернуться к тебе, стать твоей женой и даже нарожать тебе детей. Или может жить самостоятельно, в моем доме возле Сестрорецка, ни в чем не нуждаясь и ложась в постель с тем, кого сама себе выберет. У нее будет достаточно денег, чтобы в отличие от других баб не пресмыкаться перед мужиками...

Вор отошел от окна, вернулся к камину и сел рядом с Марковым, тупо вращающим в руках пустой стакан.

— Но это все потом, через год. А сейчас, Кирилл, я хочу, чтобы девочка уехала со мной. В таком случае я обещаю, что завод перейдет под тебя, а Вагиз навсегда забудет, что ты заслал к нему в фирму своего шпиона.

— Как ты собираешься сказать ей об этом? — прошептал чуть слышно Марков.

— Она же не вещь, чтобы передавать ее из рук в руки.

— Она согласится, сынок, я уверен. Надо только все ей объяснить. Не скрывая ни твои проблемы, ни мой рак, ни наследство в двадцать пять процентов акций.

— И кто с ней будет разговаривать?

— Ты хочешь попробовать сам? — поинтересовался старик. Кирилл Валерьевич промолчал. — Ну, тогда придется мне. Она все поймет, она умная...

Анжелика, не веря своим ушам, неподвижно сидела на кровати в спальне и нервно курила одну сигарету за другой. С той самой секунды, как мерзкий старикашка предложил Кириллу сделку, в которой ключевым звеном являлась она сама, девушка, возможно впервые в жизни, по-настоящему испугалась. О том, чтобы жить с этим засохшим стручком, не могло быть и речи. При одной мысли, что ей придется ублажать в постели этого отвратительного сморчка со вставной челюстью, прикасаться рукой к его морщинистой, дряблой коже и холодным тонким губам, к горлу Анжелики немедленно подступала тошнота. А Кирилл! Как он мог согласиться с предложением этого старого негодяя?! Как он мог, после всего, что говорил, после всего, что сделал для нее, после всего, что действительно чувствовал к ней, так подло «сдать ее в аренду» своему дружку-уголовнику?!

Анжелика была в ярости. Хотя умом понимала, что во всем мире вряд ли найдется много мужчин, за исключением каких-нибудь мультимиллиардеров вроде Онассиса или Тэда Тернера, которые откажутся от лакомого куска в виде нефтеперерабатывающего завода в обмен на пусть даже самую притягательную и красивую женщину. И все же, несмотря на свой достаточно циничный ум и не слишком-то высокую моральную планку, Анжелика была шокирована таким неожиданным предательством со стороны человека, за которого собиралась в скором времени выйти замуж.

Кое-как справившись с эмоциями, она поняла, что необходимо что-то предпринять еще до прихода старика. Нельзя позволить, чтобы этот чудовищный по своей абсурдности разговор вообще состоялся.

Вытащив из уха микрофон и спрятав его обратно в коробочку из-под помады, Анжелика достала из шкафа спортивную сумку и стала быстро смахивать туда разложенную у зеркального столика косметику, кое-что из самых ценных и красивых вещей, после чего выбежала из спальни и бросилась вниз, в холл первого этажа, где находилась внутренняя дверь, ведущая в гараж.

Охранник, увлеченно смотревший по видео какой-то новый голливудский боевик, недоуменно покосился на чем-то взволнованную девушку, волочащую по ступенькам нагруженную спортивную сумку.

— Что-то случилось? — нажав на «паузу», равнодушно осведомился громила.

— Нет, все в порядке, — натянуто улыбнулась Анжелика. — Просто срочно вызывают в редакцию. Через час в «Пулково» прилетает довольно важная «шишка», нужно взять у нее интервью. Вы не могли бы открыть ворота, пока я буду выезжать из гаража?

— Конечно, нет проблем, — с неохотой ответил парень, кидая заинтересованный взгляд на неподвижно замершего на экране телевизора в своем коронном прыжке Ван Дамма.

— Спасибо, Женя, — как можно более кокетливо прощебетала журналистка, прошмыгивая в гараж и закрывая за собой дверь.

— Я не Женя, я — Боря, — в очередной раз поправил забывчивую подружку хозяина охранник и, выйдя из дома, направился к воротам...

Когда Коля Архангельский, мысленно уже прикидывая, с чего начать разговор с Анжеликой, заглянул в спальню, где-то возле дома раздался рев мощного двигателя спортивного «мерседеса». Метнувшись к окну, незадачливый любовник успел заметить, как выскочила за ворота красная машина Анжелики и как она скрылась из виду, стремительно свернув на шоссе. На подоконнике стояла пепельница, полная окурков, в воздухе плавали еще не успевшие выветриться клубы сизого дыма.