Сергей Зверев - Таежный спрут

– Да он козлина, мужик… – распуская пальцы веером, входил в раж фиксатый, – да у него не люди, рабы… Коней шампунью моет… Вся деревня на него молотит и вякнуть боится… Участкового прикормил, золотишко в округе под себя подгреб, желчегонные конторы у китайцев отобрал, самих узкоглазых порешил или выгнал взашей…

– Это еще что за штуковина? – нахмурился Туманов.

– Откуда я знаю, – отмахнулся фиксатый. – Ловят косолапых, сажают в клетки, в задницу – клизму, и откачивают эту самую желчь. Она у китаезов бешеных бабок стоит, молятся они на нее…

– Как же вас собаки-то не учуяли? – недоверчиво спросил Туманов. – Только не свисти мне, фикса, будто у помещика нет собак.

– Да есть у него собаки… Мы у Семки Шкурко отраву купили, а он сам ее у каких-то солдат приобрел – прошлой весной… То ли кислота борная, то ли на марганцовке какая дрянь… Посыпаешь собакам, они нюхают и ни хрена не соображают.

Убивали урки помещика, судя по сбивчивому рассказу, долго и со смаком, покуда тот по крупицам не выложил все свои заначки. А как выложил, убили окончательно. Отсюда явствовало, что Дягилеву все его сокровища уже не нужны, похищенное искать не будут (о нем не знают), могут лишь наладить погоню за убийцами, но это дело, понятно, незавидное. Тайга – закон, медведь – прокурор, кого тут сыщешь? Да и урки поступили грамотно, припрятав лодку в двадцати верстах от места злодейства. Ищи иголку в лесу… Одним словом, о принятом решении красноречиво говорило выражение физиономии Туманова. Что и говорить, решение он принял популярное. Для начала Туманов озаботился о наших «благодетелях». Игорек с подвернутой шеей и сломанными ребрами пребывал без сознания. Фаныч, заработавший ожог лица, тихонько сходил с ума и смертельной опасности не представлял. Оставалось побеспокоиться о фиксатом. Двух ударов в голову оказалось достаточно, чтобы погрузить парня в обширную кому, а трех ударов замком карабина о ствол елочки – чтобы заклинить затвор.

Вкусив очередную порцию адреналина, мы стали быстро грузиться в лодку…

Пепел империи – это поселочки вроде Куржума. Зимой по горло в снегу, весной – распутица, непролазная грязь; летом – пыль столбом, комары и жара, достойная лучших курортов. Государственная власть не задерживается – не любит она места, где нельзя поживиться. А ее номинальные представители – царские урядники, приставы, предисполкома, главы администрации – в подобных местах быстро становятся запойными или царьками. Или запойными царьками. В чем нет никакой патологии: условия для деградации – самые льготные. Нет нужды вписываться в «линию партии» – о смене курсов и режимов здесь узнают в последнюю очередь. А начинают подозревать о ней лишь тогда, когда из «волости» прекращаются поставки соли и перестают платить пенсии. Нет нужды прикидываться порядочным: пьют все и всё, глубинка без спиртного – что интеллигент без помойного ведра. Нет нужды думать о будущем. Будущее, прошлое – близнецы-братья. Посмотри в недавнее прошлое, и ты увидишь недалекое будущее…

Во всем этом деле был один существенный плюс: мы не выделялись. Несколько аборигенов, промышляющих рыбку в камышах, имели экстерьер еще хуже. Мотор работал, как новый. На дорогу вниз по излучинам Илети ушло минут сорок. Без четверти пять мы пришвартовались у полузатопленного катера с диким названием «Мечта Крузенштерна» и по ветхим мосткам поднялись в поселок. Куржум пылал послеобеденным зноем. Воробьи барахтались в пыли. Ветхие избушки, замаскированные чертополохом, улица с колдобинами (вернее, вся улица – одна бесконечная колдобина), невнятные личности, как правило, почтенных годов – застывшие на лавочках, опираясь на палочки… Мы миновали обнесенную забором ферму, из которой доносилось голодное нечеловеческое ржание, потом заколоченную хозяйственную лавку – и подошли к «административному» зданию» – бревенчатой избушке с надписью «Поселковый совет. Милиция». Ее можно было и не заметить – полностью заслоняя фасад, на распорках сохло белье. Но Алиса обладала даром проницания через столетние, передаваемые из поколения в поколение портки: она присела на корточки, по складам прочла вывеску и поманила нас пальчиком.

В обители законности царила безнадежная сиеста. В двух комнатах никого не оказалось. В третьей, с табличкой «Чесноков Г.Г.» и накорябанным ниже гвоздем: «шериф» – спала за столом темная личность в капитанских погонах.

Туманов громко поздоровался. Глава всевозможных властей (исполнительной, законодательной, судебной) поднял голову, представ невзрачным человечком, страдающим извечной русской болезнью. Царьком он явно не был. Если человек в погонах за целый день не нашел, где опохмелиться, это говорит сразу о двух вещах: о нехватке средств и о недостатке авторитета среди односельчан.

– Полное «Г.Г.», – прошептала Алиса.

Появление у рабочего стола экзотичной троицы в лохмотьях и с автоматом (Туманов демонстративно не удосужился снять «ПП» с плеча) не произвело впечатления.

– Файв-о-клок, – бухнул мент и уронил голову обратно.

Туманов швырнул на стол два удостоверения.

– Служба безопасности «Росгаза». Разрешение на ношение оружия. Я сопровождаю жену и дочь высокопоставленного чиновника из департамента энергетического комплекса, следующих с базы отдыха «Орлиная сопка». На нас напали. Отобрали машину и личные вещи. Просьба оказать содействие.

– Хреновый ты сопровождающий, – буркнул в руку местный начальник.

– Какой есть, – немного покраснел Туманов. – Лучше такой, чем никакого. Но речь не обо мне – я сделал все от меня зависящее. Речь о вас. Если кому-то хочется нажить неприятности со стороны государства…

Туманов выдержал налитую свинцом паузу. Не проняло.

– Государство – это я, приятель, – не поднимая головы, простонал Чесноков. – Зайди попозже. Завтра. Не видишь, государству худо.

Мы переглянулись. Я пожала плечами. Алиса тихо фыркала и ковыряла в носу. Туманов думал. Думать-то, собственно, было нечего – все прозрачно. Самое время менять тактику. Как говорят в народе, наливай да пей.

– Что, майор, головка не фурычит? – спросил он вкрадчиво.

Спящий за столом озадаченно шевельнулся. Открыл глаз и покосился на отрывающийся погон – не подрос ли, пока спал?

Туманов выудил из мешка фугас «Айгешата» и ударил донышком по столу. Капитан подскочил как по тревоге. С интересом исследовал бутылку, обнюхал пробку, после чего протянул руку и деловито представился:

– Чесноков. Геннадий Германович. Слушаю вас, товарищ.

– Это вещдок, – строго объяснил Туманов. – Напиток принадлежит директору акционерного общества «Росомаха» Федору Дягилеву. Прошлой ночью его дом в Светозарово подвергся нападению. Не найдя ничего ценного, злоумышленники убили хозяина, жену, охранника и похитили две бутылки спиртного. Убийцы в бессознательном состоянии лежат на берегу реки Илеть – километрах в сорока против течения, и если вы направите туда своих людей, то еще можете успеть.