Игорь Солнцев - Смерть ей к лицу

— Я верю в вас, — с нажимом на каждое слово проговорил он. — И думаю, вы все сделаете.

На это я не нашлась что сказать. Как можно разубедить человека, когда он твердо уверен в обратном, уверен настолько, что будет до конца стоять на своём. Лазутину очень хотелось, чтобы его невероятная просьба была выполнена. До ужаса хотелось.

И я неожиданно решила: а что, ведь я смогу. И тогда у меня появится собственная контора, с собственным штатом, аппаратурой. Да мало ли что… Может, этот пройдоха-юрист прав. Правда, он говорил, не зная, что для этого мне предстоит сделать. Боюсь, его уверенность быстро бы растаяла, будь он в полной мере осведомлен.

Я подхватила две пачки денег, одну, покрупнее, сложила вдвое, так что лента едва не лопнула, и засунула купюры в карман джинсов. Другую, помельче, я рассовала в передние карманы. Фотографию я просто зажала в руке.

— С вас ещё пятнадцать штук, — решительно напомнила я.

Лазутин просиял. Он наверняка почувствовал себя победителем. Поднялся вслед за мной, обогнул стол, подхватил меня под руку5 как старую подругу, и повёл к двери.

— Звоните мне. По второй просьбе можете звонить мне в любое время суток. — Он сунул мне визитку в руку, в которой уже был зажат снимок. — А по первой… По первой никакого телефона. Только личная встреча. Понятно?

Он уже командовал. Быстро он вернулся к своей роли хозяина.

— Я буду держать вас в курсе дел. Всех дел.

Он открыл дверь и, раскланявшись со мной, пропев мне дифирамбы перед охранниками, потребовал их проводить меня, как почётную гостью, из банка.

Я ещё не подозревала, в какое дело ввязалась. Вернее, в какие дела. И что второе поручение банкира Лазутина окажется не таким уж простым. И отнюдь не рядовым. Вполне на уровне первого.

Он был ранней птахой. И поэтому, едва открыв глаза, решил, что проснулся первым. Однако, оторвавшись от лежака, и приподнявшись на локтях, тут же убедился, что ошибся. Он был не первым и даже не вторым.

Касьян глянул на часы и удивленно присвистнул. Полседьмого утра. Он заспался. Обычно в шесть он уже бывал на ногах и приступал к утреннему мациону.

Сегодня он проснулся на полчаса позже. То ли смена обстановки тому была виной, то ли усталость от прошлого дня, сопряженная с поездкой, дала о себе знать. А может, и все вместе.

У противоположной стены, поджав под себя ноги, в позе лотоса восседал кавказец. Правда, он не медитировал и не пребывал в нирване сидя. В этой позе он с остервенением выгребал ложкой содержимое консервной банки. Жилетка на нем была расстегнута, как и рубашка, почти до пупа, открывая заросшую густой растительностью крепкую грудь.

Аслан ни на кого не смотрел, только внутрь банки, которая в данную минуту для него была, казалось, самым желанным в мире предметом.

Сорокалетний толстяк, просивший называть себя Витьком, восседал посреди зала, возле рюкзака, и ловко кидал себе в рот ломти ветчины, которые доставал из вакуумной упаковки, прикусывая их белым батоном.

Касьян ещё по прошлому вечеру подметил, что Витёк любитель пожрать и не прочь это делать в любую свободную от дел минуту. Еда для него, как он понял, была и хобби, и первейшая потребность.

Не спал и Гера. Он торчал у окна, обратившись спиной к залу, и курил. Гера курил много, даже, можно сказать, слишком много и все о чем-то думал, будто разгадывал некий ребус, захвативший его целиком и полностью.

Дрых только Руслан. Единственный человек, который продолжал мерно посапывать, словно у себя дома, ни о чем не тревожась и не заботясь.

— Кансэрва дран, — недовольно выдохнул Аслан и бросил пустую банку в угол. Гулко шмякнувшись, банка покатилась по полу, сделала круговое движение и с дребезжанием остановилась. — Всо дран!

Дверь приоткрылась, и, будто услышав восклицание джигита, в зал упругой походкой вошла их предводительница.

Она окинула взглядом своих подопечных и остановилась на кавказце.

— В чём проблемы? — спросила она. По её виду не чувствовалось, что она только что проснулась. Свежее лицо с капельками воды, скорее всего она только что сполоснула его под умывальником.

— Чай хачу, кофэ хачу, — высказал свои претензии Аслан и уточнил: — Гарачый кофэ хачу.

— Будет тебе, чернявый, кофе и чай. Привезу вам в термосе.

— Пачыму в тэрмосэ?

— Потому что электричества здесь нет. Понятно? Могли бы вчера заметить.

От шума голосов наконец проснулся и Руслан. Недовольно поморщился, привстал и удивленно заморгал, видимо, не ожидал, что без него начнётся такая бурная жизнь.

— Значит, так, — рыкнула женщина. — Ты и ты…

Её указующий перст по очередности остановился на Касьяне и хилом.

— Вы оба остаетёсь за дежурных.

— Каких ещё дежурных? — вспыхнул Гера, туша окурок о подоконник. — Нам что тут, еще полы, может, мыть или руки у всех проверять, чтобы чистыми были?

— Скажу мыть — будете мыть. Как и руки проверять. Вы наняты — не забыли? А тот, кто платит, тот и заказывает музыку. Диалектика стара, но, думаю, вам понятно.

Все промолчали на такой выпад. Потому что ответить было нечего. Козырей не имелось. По той простой причине, что она сказала сущую правду.

— Вы будете делать всё, что я скажу, и не иначе. Вы здесь на этих условиях. — Она жестко обвела взглядом обитателей зала и снова посмотрела на двоих, коих назначила дежурными. — На вас вся ответственность за время моего отсутствия. Никто не должен никуда выходить. Кто нарушит дисциплину — валит отсюда. Ясно?

— Ясно, — подал голос Руслан, последний из проснувшихся и недовольный тем, что ему не дали по спать. — Когда эта волынка кончится? Дело когда?

— Когда вы будете готовы.

— Мы савсэм готовы, да, — встрепенулся кавказец.

— Об этом мне судить. А пока ждите моего возвращения… Ещё пожелания?

— Спортивных костюмчиков бы. Переодеться, что ли, — неуверенно высказал просьбу Руслан.

— Будут и костюмчики. Только не те, что вы просите. Всё.

Она развернулась, вышла из зала, хлопнув дверью.

— Баба — камандыр, савсэм плохо, бляд, — тяжело вздохнул Аслан, поднимаясь с пола и отряхивая с себя крошки еды. — Бабу ибат нужно. Мужьик командуй — это да. Это правильно.

— Ты иди это ей скажи, — зло бросил Гера, суживая от ненависти глаза. — А нам твои стенания по барабану.

Аслан нахмурился, метнул из-под ресниц яростный взгляд с немой угрозой, дескать, подождите, умники, дойдет и до вас очередь, посмотрим тогда, что вы будете петь, — дайте только возможность кинжал достать.

Он выбрался из спального мешка. И принялся одеваться. В тот костюм, в котором приехал сюда. Он и Руслан были единственными из этой компании, кто явился на встречу в костюмах. Даже в одежде они чем-то походили друг на друга.