Олег Приходько - Один в чужом пространстве

— Садись.

Километр — десять рэ, почти как сигарета «Кэмел».

— Куда?

Что-то надо придумать… Вспомнил! Красивое название:

— В Дарницу.

— Что плотишь?

Могу достать до лба пяткой, академиев не кончал, кроме «Медного всадника» с литературным наследием меня ничего не связывает, но от жлобского «плотишь» коробит.

— Сойдемся.

— Деньги есть — Иван Петрович, денег нет — мудак и сволочь, — заводит таксист счетчик и, развернувшись, едет мимо гостиницы.

Чертов хмырь! Сейчас кто-то тормознет — и все пропало!.. Мне подсадка никак не нужна… Нет: команда, шатаясь и горланя, — мимо; все пропито, хотят успеть пройти «Золотые ворота». Поворот — оперный побоку… Спускаемся вниз, кружим, как циркуль, вокруг точки-стоянки с «бенцами» и моим «фольксом» (моим — это точно, другого окрест нет). Пора блефовать!

— Ох, ч-черт!.. — хлопаю себя по карманам. Лезу в задний, привстав. Выворачиваю боковые (артист!). — Ну, б… Ну-ка, стой, шеф!

— «Бабки»? — встревоженно прижимается к бордюру.

— Не психуй, с «бабками» порядок. Паспорт.

— Назад?

— Разворачивай!

Удобнее — вкруговую. Там — опять вниз с крутизны, мимо стоянки.

— Дом какой?

— Здесь тормозни, я мигом.

Смотрит подозрительно. Надо дать много во избежание вопросов.

— Хватит?..

На стольник мог бы и реагнуть, но нет; сует бумажку в нагрудный карман молча. Хмырь — он и в Африке хмырь. Ладно, больше не натикает…

Влетаю в сквозной подъезд. Двор «ОРСУ-11». Хруст стекол под кроссами. Запах затхлый, сырой — из прошлого века. Улица. Стоянка — налево вверх. Хорошо, что я не страдаю «топографическим идиотизмом» (вполне официальное, медицинское название неспособности больного ориентироваться в пространстве). Теперь вдохни и не дыши… пусто!

Мерси, фортуна! Первая часть операции под кодовым названием «Ключ» прошла успешно. В случае чего — уйду дворами туда, где меня ждет заготовленный извозчик с включенным двигателем: все оплачено!

Неоновый фонарь не в жилу, но не камнем же его. По опыту опроса свидетелей в былые времена знаю: хотя бы в одном из двух десятков темных окон, выходящих на стоянку, обязательно торчит страдающий бессонницей пенсионер. Полистав любой детектив, он может заранее подготовиться к завтрашнему допросу: «Вы утверждаете, что не спали в 00.45?.. Кого вы видели в это время на стоянке?.. Как он выглядел?.. Он пытался завести автомобиль?.. Он отпер дверцу ключом?.. Когда он вышел из салона?.. Куда пошел?.. Ах, вы не дождались и пошли в туалет? Извините… Рад, что вы знакомы со статьей об ответственности за дачу ложных показаний. Спасибо, вы очень помогли следствию». Но это — если они знают о существовании «фольксвагена» вообще. По моей логике — не знают. Если документов не окажется в машине — их забрал убийца: я был в номере первым после него и ничего не обнаружил. Мне достался ключ. Он от зажигания?.. Или от дверцы?.. А может быть, и то и другое? То, что ключ был не в связке, вселяет надежду на его универсальность. Без брелока… может, запасной? Хотя, к чему гадать, осталось перейти улицу.

Я — господин профессор Стольник, подданный объединенной Германии, приехал на Европейский конгресс физиков, иду к своему «фольксвагену» Д412 — прокатиться. А в чем, собственно, дело? «О-о, ja-a! Ich liebe nacht Kiew!» Стоянка… Холодная ручка дверцы… Заперто!.. Спокойно… спокойно… а с обратной стороны?.. Тоже… Ну?! Ключ же, дурак!.. Нервы — ни к черту. Есть!.. То, что доктор прописал: я — в салоне. Не хлопай, тихонечко… вот та-ак!..

Сердце молотит, как у соловья, по ошибке залетевшего в виварий. Пять секунд… десять… пятнадцать… Если бы это была ловушка, меня бы уже обложили («Руки за спину! Не двигаться!» — и дуло к затылку). Но все тихо, пора работать.

1. СОДЕРЖИМОЕ ПЕРЧАТОЧНОГО ЯЩИКА (по-русски — «бардачка»): комплект никелированных инструментов (отвертка крестообразная, круглогубцы, шило, изолента; пакет с предохранителями; ремень вентиляторный синтетический; записная книжка в нераспечатанной упаковке (сувенир?); коробка из-под сигарет «Лейпциг», карандаш цанговый; значок члена какого-то клуба с вензелем; картонные подставки под пивные кружки (3 шт.); свеча зажигания японская; пустой футляр с золоченым тиснением (очки?); авторучка шариковая разовая; кассета магнитофонная в нераспечатанной упаковке.

Все?.. Короче, ни хрена.

Со стороны метро — шумная троица: двое парней висят на спотыкающейся девице. Остановились. Прикуривают. Светиться мне ни к чему — падаю на пол. Рычаг переключения передач больно упирается в бок.

2. СОДЕРЖИМОЕ КАРМАНОВ ЧЕХЛОВ НА СИДЕНЬЯХ: атлас шоссейных дорог на английском языке; техпаспорт Д412 на немецком; руководство по ремонту и эксплуатации автомобилей «фольксваген».

Опять пусто…

Компания проходит, выясняя отношения. Приподнимаюсь; в глаза синий отсвет проблескового маячка: «скорая».

3. РЕЗУЛЬТАТ ОСМОТРА ПОЛА: песок; на пандусе впереди — след обуви; сухие листья (2 шт.); под сиденьем — замша (кусок 30x50 см.); груша резиновая (?); монтировка никелированная (хромированная?).

Время… Сколько ждет таксист?.. Минут пять?.. Ищи, профессор, ищи, что там у тебя еще в салоне?..

4. НА ПОЛКЕ У ЗАДНЕГО СТЕКЛА: чисто, пусто, если не считать дорожной пыли.

Опять машина, на этот раз — левый поворот: въезжает на стоянку. Разъездились, сволочи, не спится им! Падаю.

5. СОДЕРЖИМОЕ ПЕПЕЛЬНИЦЫ: окурки (в т. ч.: сигарет без фильтра — 1 шт:, сигарет с фильтром — 2 шт., пахнут табаком «Вирджиния»); пепел; спичка бумажная, сгоревшая; клемма медная, обрезанная; фольга упаковочная от пластинчатой жевательной резинки «Спирминт», листок из блокнота алфавитного нелинованный с буквой «С», сгоревший наполовину, в пепле, но что-то все же на нем написано…

Что — не разглядеть.

Двое вышли из подъехавшей машины, разговаривают, хлопают дверцами — мне не подняться. Я лежу под приборным щитком в самой неудобной, какую только можно придумать, позе, уткнувшись носом в провода, ни черта не видно: неоновый фонарь впереди, свет его падает на спинки сидений и сюда не попадает. Сую обгоревший, скомканный листок в карман — чем черт не шутит, — но, скорее всего, его придется свернуть трубочкой и засунуть себе в… Хорошо бы поддеть никелированной монтировкой крышку багажника! Приподнимаюсь… нет, нельзя: двое на ночь глядя затеяли менять колесо. Переноска высветила дальний угол площадки, ясно, что незамеченным мне отсюда не уйти. Где-то там, через квартал, прыгают цифирки на таксометре, исчерпывая лимит отпущенного мне времени. Добро, кабы он уехал, но мой щедрый жест пригвоздил его надолго — это как пить дать: я клиент с размахом, будет ждать.

Если эти двое — оперы, то я в перекрестии прицела. Тогда им — пять баллов за артистичность! В салоне ловить больше нечего, надо выходить. Пока стираю замшей свои «пальчики», мелькает шальная мыслишка: завести сейчас этот «фолькс» да чухнуть в Москву! (Маразм крепчал…)