Конрад Граф - Рэмбо на Сонг-Бо

— Тебе придется немного потерпеть, — сказал Рэмбо, не сбавляя шаг. — У нас мало времени. Что у тебя с плечом?

— Наверное, заражение. Не знаю.

Рэмбо все же остановился, чтобы Джек мог отдышаться, и посмотрел на небо.

— Скоро светает. Пока дойдем, рассветет, — сказал он и спросил: — Откуда ты?

— Из Аризоны.

— Я там родился.

— Где? — вскинулся Джек. Его глаза стали лихорадочно ощупывать лицо Рэмбо, словно он надеялся увидеть знакомые черты.

— В Финиксе, — ответил Рэмбо. — Но я давно там не был.

— В Финиксе! Скажи на милость… А я из Тусона. Это же совсем рядом — и тридцати миль не будет!

— Пошли, — коротко сказал Рэмбо, и Джек замолчал. Он понял — при такой ходьбе лучше не разговаривать.

Через полсотни ярдов Джек опять стал задыхаться и хотел уже попросить Рэмбо остановиться, чтобы передохнуть, когда тот сам присел вдруг на корточки, приложил ладони ко рту и издал скрипучий звук, напоминающий крик павлина. Ему ответили. И почти тотчас из зарослей вышла Ма. Она посмотрела на Джека и все поняла.

— Ты все-таки нашел их?

— Да. Но я не могу увести всех. Принеси мою сумку.

Ма скрылась в зарослях и вернулась с сумкой и двумя автоматами.

Уже совсем рассвело. Рэмбо велел Джеку сесть, вынул из сумки флягу и ампулу с одноразовым шприцем.

— Если не будешь дергаться, мы быстро покончим с этим.

Он снял с Джека то, что осталось от рубашки, осмотрел рану и промыл ее спиртом. Потом протер смоченным в спирте тампоном руки, нож и подал его Ма ручкой вперед.

— Держи.

Он сделал Джеку укол в предплечье, и когда боль стала тупой и словно чужой, полоснул по опухоли ножом. Джек отвернулся, и под его скулами заиграли желваки. Он чувствовал, как этот парень копошится в его ране, потом ощутил на руке теплую струйку и не стал смотреть, что это — кровь или спирт. Он с трудом проглотил в горле горячий комок, и когда посмотрел на плечо, то увидел на месте раны чистый пластырь.

— Помоги ему одеться, — сказал Рэмбо Ма и стал укладывать сумку.

— Спасибо, Рэмбо, — Джек расчувствовался и, видимо, не собирался ограничиться одним коротким «спасибо», но Рэмбо повесил ему на шею автомат и тем самым прекратил разговор.

И в этот момент со стороны лагеря раздалась длинная, очень длинная автоматная очередь.

Начальник лагеря — коротышка Дин — загостился в эту ночь у своего приятеля в соседней деревне. Приятель слыл зажиточным крестьянином и был обязан Дину. С тех пор, как рядом появился лагерь бывших военнопленных, не пожелавших возвратиться на родину, — так объяснил крестьянам Дин, — на полях появилась дешевая рабочая сила. Дин не скупился и сдавал своих янки внаем поштучно или группами, установив умеренную плату за каждый рабочий день своего раба. За это его снабжали продуктами и водкой. В деревне начальника лагеря уважали, и каждый старался чем-нибудь угодить ему. Своему приятелю Дин давал бывших солдат бесплатно.

Когда было уже много съедено и выпито, Дин вдруг вспомнил о дочке хозяина.

— Послушай, — спросил он, с трудом разлепляя отекшие веки, — а где твоя красавица?

— Ах, господин начальник, что вам моя дочь! Вы можете взять себе любую женщину в деревне.

— Так где же она?

Дину нравилась дочка приятеля, и он непременно хотел видеть ее.

Наверное, поехала в лагерь, господин начальник. В деревне скучно, вот и ездят девушки развлекаться с вашими парнями. Что в этом плохого?

Дин не видел в этом ничего плохого. Пусть развлекается, и его парням веселее. А то они совсем скоро одичают в этих джунглях. И еще неизвестно, сколько им всем еще торчать здесь. Нет, конечно, никто его не дергает, служба спокойная. И в округе его уважают. Но все же… Что хотел сказать Дин, он и сам не знал, — мысли его уже путались. И в это время он услышал треск мотоциклетного мотора. Мотоциклист подъехал к хижине, и мотор заглох.

Вошла дочь хозяина.

— Где ты была, дочка? — спросил хозяин. — Уже так поздно.

— Ездила проведать Нгуйена.

— Нгуйен? — вскинул голову Дин. — Это мой солдат?

— Да, он проводил меня и заступил на дежурство.

— Значит, там все в порядке? — спросил Дин и, довольный, улыбнулся. — Мои солдаты — лучшие в мире! А ты, красавица, когда бываешь у нас, заходи ко мне. Почему ты никогда не заходишь ко мне, а? — он засмеялся, встал и шутливо погрозил девушке пальцем. — Приеду, спрошу Нгуйена, хорошо ли ему было с тобой. Может, ты его чем обидела? — и заплетаясь ногами, он пошел к двери.

Хозяин проводил его до мотоцикла с коляской, в которой спал солдат. Дин растолкал его, ввалился в коляску и приказал:

— Домой. Поедем к Нгуйену!

Дин хотел немного вздремнуть дорогой, но коляску так подбрасывало на корнях и камнях, что ему пришлось крепко сжать зубы, чтобы не прикусить себе язык, и вцепиться обеими руками в борта.

Уже подъезжая к лагерю, солдат притормозил.

— Куда прикажете, господин начальник? Домой? — Ему хотелось спать, а не трястись по лесным тропинкам при свете луны.

Хмель еще кружил голову Дину, и он повторил:

— Поедем к Нгуйену.

Он вдруг почувствовал себя обиженным, что девушка предпочитает ему какого-нибудь Нгуйена. А он все-таки начальник лагеря, а не какой-нибудь мальчишка. Вот Дин и проверит сейчас, каков солдат из этого Нгуйена. Он велел остановиться подальше от поста, взял автомат и осторожно пошел к хижине. Обогнув ее, он выглянул из-за угла и никого не увидел. Заглянул за другой угол — и там не было часового.

Неужели все спят? Ну, стервецы! Дин отбросил циновку на двери, увидел под фонарем спящего на спине солдата, подбежал к нему и пнул его ботинком в бок. Солдат не пошевелился. И тогда Дину бросилось в глаза большое кровавое пятно на его груди. Он закричал, и на его крик прибежал мотоциклист. Увидев труп, он в ужасе попятился назад и выскочил наружу.

— Эй, на вышке!

Часовой на вышке молчал. И пока мотоциклист торопливо, соскальзывая ногами со ступенек, поднимался к нему, Дин осмотрел место часового и по следу примятой травы обнаружил в ближайших зарослях трупы солдат. Нгуйена среди них не было.

Дин сразу отрезвел. Он услышал скрип лестницы и увидел, как мотоциклист спускает с вышки безжизненное тело часового-прожекториста. И только тогда Дин вспомнил, что держит в руках автомат. Он поднял его, и ночную тишину прорезала длинная очередь. Он стрелял до тех пор, пока в диске не кончились патроны.

— Вертолет к вашим услугам, полковник, — Мэрдок избегал смотреть в глаза Траутмэну. — И все же я советовал бы вам еще раз подумать.

— О чем?

— Гаррисон и его штурманы — опытные авиаторы, и вам совсем ни к чему лететь с ними. Они прекрасно знают, что от них требуется, и выполнят свой долг до конца.