Конрад Граф - Рэмбо на Сонг-Бо

Мэрдок протянул полковнику микрофон и зажал его ладонью.

— Послушайте мой совет, полковник: не усложняйте себе жизнь. Поверьте, это очень серьезно.

Траутмэн взял микрофон.

— Полковник, вы слышите меня? — пророкотал голос генерала.

— Я вас слышу, господин генерал.

— У вас все в порядке?

— Да… Но я хотел бы, чтобы вы приняли меня.

— С удовольствием, Сэм! Я тоже соскучился по тебе, старина. Жди благодарность от президента. А я обнимаю тебя, дружище, и благодарю от своего имени.

Раздался щелчок, красная лампочка погасла. Мэрдок осторожно вынул из ладони Траутмэна микрофон и с довольной улыбкой предложил:

— А не выпить ли нам чего-нибудь покрепче…

Сообщение о захвате Рэмбо должно было бы обрадовать Дзанга, но не обрадовало. Слишком велики были потери, чтобы он мог чувствовать себя удовлетворенным. Пусть гибель сторожевого катера останется на совести его командира, который не сумел взять этого индейца. Что касается Фам Вана и его бандитской команды — туда им и дорога. Пусть гибель часовых в лагере будет вечным укором этому растяпе Дину. Но смерть семи солдат и офицера, жизни которых были доверены ему, Дзангу, а он не сумел сохранить их, лежала только на его совести и больно ущемляла самолюбие.

Он снова и снова, пытаясь быть беспристрастным, анализировал свои действия и не находил в них никаких ошибок. Но ведь Рэмбо ушел от него! Значит, все дело в нем, руководителе операции! Видимо, он недооценил Рэмбо, если тот смог переиграть его. Противника надо знать. Дзанг вступил с ним в борьбу, не имея о нем ни малейшего представления. И как бы ни оправдывал себя профессиональный контрразведчик — недостатком времени, ограниченностью места действия, скоротечностью событий, он не мог не признать, что действовал опрометчиво. И сознание собственной неполноценности давило на его мозг, вызывало приступ бешеной ненависти к противнику.

Он с трудом оторвался от своих мыслей, когда радист, кажется, уже дважды окликнул его.

— Информационный отдел, господин Дзанг. Дзанг взял микрофон.

— Ну что там у вас?

— Очень немного, господин Дзанг, но кое-что мы все же нашли. Вы меня слушаете?

— Слушаю, слушаю, — Дзанг нетерпеливо заерзал в кресле.

— Итак, — информатор сделал паузу и стал читать. — Рэмбо Джон Джейк, родился в сорок седьмом году в Соединенных Штатах Америки, штат Аризона. Служил в американской десантной части, переброшенной во Вьетнам в 1968 году. Взят в плен в 1972 году. Содержался в лагере под Ван-Ен.

— Как вел себя в лагере? — спросил Дзанг.

Ничем особенно не выделялся, господин Дзанг. Молчалив, сдержан, физическую боль переносит спокойно… Обладает мгновенной реакцией. Это естественно, господин Дзанг, — десантник!

— Хорошо. Дальше.

— В 1973 году, разоружив охрану, совершил побег с группой военнопленных. Вся группа была уничтожена, Рэмбо удалось уйти. Считается, что он погиб в джунглях. Все, господин Дзанг. У вас будут вопросы?

Если больше нечего добавить, то какие могут быть вопросы?

— Благодарю вас.

Дзанг вздохнул с облегчением, будто сбросил с себя непосильный груз. То, что он услышал, уже несколько оправдывало его в собственном мнении. Мало того, что Рэмбо был профессиональным военным, он еще и прекрасно знал местность, в которой действовал. Мгновенная реакция? Об этом Дзангу уже рассказали солдаты. А вот что касается безразличия к физической боли, то в этом Дзанг очень сомневался. Боль — это то, к чему никто не может привыкнуть. Можно относится спокойно даже к смерти. К боли относится спокойно невозможно.

Теперь, когда он знал, кто предстанет перед ним, легче будет развязать ему язык. И потом ведь есть еще этот Смит. И если Рэмбо так уж нечувствителен к собственной боли, то ведь его может глубоко тронуть боль товарища. Жаль, эти растяпы упустили красивую девушку по имени Ма… Но Дзанг был уверен, что теперь она далеко не уйдет. Он негромко позвал:

— Нго, где ты?

В проеме двери показалась форменная фуражка, надвинутая на низкий лоб Нго.

— Я здесь, господин.

— Иди на базу, — сказал Дзанг. — Я вижу, ты скучаешь. Там тебя ждет работа. Тебе дадут одного человека: я хочу, чтобы ты подготовил мне его.

— Я подготовлю, господин, — улыбнулся Нго, и даже начальнику контрразведки стало не по себе.

— Нет, это не то, что ты думаешь, — поморщился Дзанг. Ты только устроишь ему ванну и ничего больше. Понял меня?

— Понял, господин.

— Пусть он купается до моего прихода. И будь с ним осторожен — это очень нехороший человек, Нго. Совсем нехороший.

— Когда вы придете, господин, — опять улыбнулся Нго, — он будет совсем хороший.

Территория военной базы, огороженная колючей проволокой, располагалась рядом с лагерем, но к лагерю база не имела никакого отношения. Правда, иногда Дин, когда его просили об этом, посылал туда военнопленных на разные черные работы. Их там кормили, и хозяйству Дина это тоже приносило какой-никакой навар.

На базе был солдатский клуб, в котором личному составу почти ежедневно крутили старые киноленты. А когда фильмы надоедали, устраивали танцы. Так на базе стали появляться девушки из ближних деревень. Солдаты почти всех их знали в лицо и, конечно же, знали, кто ищет женихов, а кто не прочь заработать несколько донгов.

Ма лишь однажды приказали посмотреть эту базу. И она сходила туда с девушками из соседнего села, где у нее жила дальняя родственница. Больше базой не интересовались. Ма понимала, что сейчас ее ищут. И стоит только ей появиться на базе одной, на нее сразу же обратят внимание. Ничего не оставалось делать, как идти в деревню, чтобы вечером присоединиться к девушкам, — рисковать она не могла.

Родственница старушка покормила ее, перебрала все деревенские новости и почему-то шепотом рассказала о несчастье, случившемся у соседей: у дочки хозяина убили жениха Нгуйена, который служил где-то тут рядом.

— Кто же убил? — спросила Ма.

— Этого никто не знает — даже сам начальник, — испуганно выкатила выцветшие глаза старушка. — Думаю, без лесного духа здесь не обошлось… Ведь ее, дочку хозяина, даже возили туда, спрашивали…

— И что же?

— Ничего. Отпустили… Откуда ей знать то, чего и сам начальник не знает?..

Ма догадывалась, что база не связана с лагерем. Но если такое происшествие случилось в лагере, то не поднимут ли тревогу и на базе? Это намного бы все усложнило. Если базу закроют, придется пробираться одной, а это уже небезопасно.

Остаток дня она не могла найти себе места: что с Рэмбо? Она понимала, что, прежде чем уничтожить, его будут допрашивать, может быть, пытать. Может, уже пытают, и он ждет ее, а она ничем не может помочь ему.