Чингиз Абдуллаев - Город заблудших душ

Абуталиб изумленно смотрел на начальника милиции, но возражать не решался.

– Кажется, ему плохо, – сказала одна из женщин, – нужно его в больницу отправить.

– Обязательно, – кивнул Ильдус, – давайте его срочно в машину. Абуталиб нам как раз поможет.

Испуганный таксист не решился возражать, хотя понимал, что истекающий кровью пассажир испачкает ему весь салон. Вместе с сержантом они перенесли Масимова на заднее сиденье.

– Расходитесь, – крикнул Сангеев, – это несчастный случай! Мы едем в больницу.

Он протиснулся на заднее сиденье, показав Орилину на переднее. Сержанту он приказал остаться и еще раз все осмотреть, а затем возвращаться на работу.

– Если будут спрашивать, то это был несчастный случай, – строго напомнил майор, – никому ни слова.

Здесь на Ризвана можно было положиться. Он вообще не любил много говорить.

– У него два ранения, – сообщил Ризван, – в грудь и в ногу.

Майор кивнул, захлопнул дверцу. Они отъехали от дома. Раненый застонал.

– Сколько раз ты стрелял? – спросил майор.

– Не знаю, – ответил Орилин, – я увидел, как он выпрыгнул из окна, и несколько раз выстрелил. Я сам ничего не понял. Раза четыре или пять.

– Я сказал – в ногу, – поморщился Сангеев, – стоял в пяти метрах и не мог нормально выстрелить.

– Кто это такой, начальник? – спросил Абуталиб. – Почему вы в него стреляли?

– У нас началась весенняя охота на учителей, – зло пошутил Сангеев. – Веди машину и не поворачивай головы. Куда ты едешь?

– В больницу, конечно, – ответил удивленный таксист.

– Нет, едем к нам.

– Но он ранен.

– Не твое дело. Едем к нам.

Сангеев наклонился к раненому, взглянул на расплывающееся пятно крови. Покачал головой. Черная кровь. Очевидно, пробита печень, задеты легкие. Он уже хрипит. Долго он не протянет. Значит, нужно спешить. Ильдус наклонился к умирающему.

– Зачем, – спросил он, – зачем ты приехал в наш город?

Раненый дернулся. Очевидно, он еще что-то соображал. На губах появились кровавые пузыри. Масимов тоже понял, что жить ему осталось недолго.

– Говори, – требовательно произнес майор, – иначе в больницу мы не поедем.

Он резко нажал рукой на грудь раненого, и тот застонал от боли. Орилин обернулся и, увидев эту картину, вдруг закашлял и на полном ходу открыл дверцу автомобиля. Абуталиб мягко затормозил, Ильдус снова наклонился к умирающему:

– Зачем ты приехал?

– Ма… – что-то пытался пробормотать Масимов.

– Зачем вы вскрывали внедорожники? – крикнул Сангеев, еще раз нажимая на рану.

– Ты его убьешь, – осторожно сказал Абуталиб.

– Заткнись! – разозлился майор. – Этот тип убил Карпатова. Еще раз скажешь хотя бы слово, и я тебя лично пристрелю.

Абуталиб испуганно втянул голову в плечи. Орилин с трудом вылез из машины, он весь перепачкался. Сангеев с презрением посмотрел вслед лейтенанту. А еще мужчина, никогда крови не видел!

– Зачем ты приехал? – снова крикнул майор, наклоняясь к Масимову.

– Ма… машины… – сказал тот, – нужны машины…

– Зачем?

– Машины… мы все… машины… – Раненый уже бредил.

– Говори, – потряс его Сангеев, – говори.

Но бандит умирал. Это были конвульсии. Он дернулся и умер прямо на руках начальника милиции. Тот все еще пытался его встряхнуть.

– Он умер, – осторожно сказал Абуталиб.

– Вижу. – Сангеев положил уже бесчувственное тело на сиденье. Посмотрел туда, где все еще выворачивало Орилина. – Давай быстрее в машину, – приказал он, – мы не можем ждать, пока ты придешь в себя. Быстрее.

Лейтенант кивнул и, качаясь, подошел к машине. Увидев мертвого, он отшатнулся, снова сгибаясь пополам.

– Хватит, – разозлился майор, – давай в машину.

Орилин, тяжело дыша, сел в автомобиль, стараясь не оборачиваться. Абуталиб взглянул в зеркало заднего вида. Он тоже не хотел поворачиваться.

– Теперь можно в больницу? – тихо спросил он.

– Нет, – возразил майор, – как раз теперь нельзя. Давай к нам в отдел.

– Он вам все перепачкает, – на всякий случай сказал Абуталиб.

– Ничего, мы потом все отмоем. Поехали быстрее.

Они подъехали к зданию милиции, когда уже было совсем темно. Майор приказал, чтобы машина заехала во двор. Здесь была вторая дверь, которой обычно не пользовались. Вместе с Абуталибом они перенесли погибшего вниз, в изолятор, где пустовали все камеры. Дверь в изолятор обычно была открыта, ведь в нем почти никогда не было задержанных. Они внесли труп бандита и положили прямо на цементный пол в одной из камер.

– Нужно его прикрыть, – предложил Абуталиб.

В одной из камер оставалось старое постельное белье. Майор принес простыню и накрыл тело убитого. Затем, перейдя в соседнюю камеру, поманил к себе пальцем таксиста.

– Иди сюда, Абуталиб, – попросил он.

Таксист подошел к нему. Вопросительно посмотрел на начальника. Сангеев, не сказав ни слова, вышел из камеры и закрыл за собой дверь. Камеры здесь были условные, разделенные решетками. В каждой камере могло находиться по четыре человека. Их тюрьму строили в расчете на большой город по нормам советского времени. Теперь здесь уже давно никто не сидел. Сангеев закрыл дверь и вытащил ключи.

– Что ты делаешь, – изумился Абуталиб, – почему ты меня запер?

– Так нужно, – мрачно ответил Сангеев.

– Ты с ума сошел? – нервно спросил таксист. – Думаешь, что я тоже бандит? Как тебе не стыдно! Я твоего отца покойного знал. Что ты творишь?

– Ну, какой ты бандит, Абуталиб, – вздохнул майор. – Разве я сказал, что я тебя арестовал? Конечно, я знаю тебя с самого детства. Ты забыл, что мы учились с твоим младшим братом в одном классе.

– Это ты про это забыл. Открой дверь, не смей меня арестовывать!

– Подожди, Абуталиб. Тебя никто не арестовывает. Я просто решил попросить тебя остаться у нас на одну ночь. Только на одну ночь. Это не арест, это моя личная просьба.

– Поэтому ты меня запер? Ты совсем с ума сошел?

– Я не сошел с ума, Абуталиб. Этот бандит при-ехал в наш город с какими-то определенными намерениями. Мы пока не знаем, почему он выбрал именно наш город. Но я хочу это узнать. И, как мне кажется, в городе есть еще двое людей, которые тоже приехали вслед за ним. Мне нужно все выяснить, Абуталиб. Ты должен меня понять. Сейчас в городе будут говорить, что произошел несчастный случай с новым педагогом. А если ты отсюда выйдешь, то все узнают правду. Это очень опасно, Абуталиб. Твой язык может доставить нам большие неприятности. Поэтому извини меня, но сегодня ты останешься здесь. До тех пор, пока я не узнаю, почему этот человек решил к нам приехать.

– И сколько я буду здесь сидеть?

– Недолго. Я думаю, недолго. Мы все проверим за несколько часов. Ты должен меня понять, Абуталиб. Если хочешь пить или есть, я закажу тебе еду в «Тадж-Махале». Туалет в камере у тебя есть. Что тебе еще нужно?