Чингиз Абдуллаев - Город заблудших душ

– Я остаюсь, – пожал плечами майор, – хочу умереть героем. Может, об этом я мечтал всю свою сознательную жизнь? Провел ее всю без толку в нашем городе заблудших душ – и вдруг у меня появился шанс умереть достойным человеком. Разве я могу упустить такой шанс? Только у меня к тебе просьба, сержант. Когда поедешь домой, загляни к нашим и передай жене, чтобы она не волновалась. Я сказал ей, что скоро приду; она наверняка сейчас пытается узнать, где я нахожусь.

– Сделаю, – кивнул Ризван.

– Ну, вот и хорошо. Возьмите рации; может, я напоследок скажу вам что-то героическое.

Они переглянулись, не понимая, шутит он или говорит серьезно.

– Уже второй час ночи, – сказал Сангеев, взглянув на часы, – боюсь, что они могут нагрянуть с минуты на минуту. Поспешите, ребята. Вот вам ключи, забирайте обоих, кого я назвал. Бедняга Абуталиб пострадал из-за своего языка, да и Семенов не так сильно виноват. Два старых магнитофона явно не потянут на солидный срок. Они даже деньги у Мелентьева не взяли. В общем, давайте освобождать наших сограждан.

Ризван спустился вниз и через некоторое время привел с собой Абуталиба и Владлена Семенова. Майор подошел к таксисту.

– Извини меня, Абуталиб, – сказал он на прощание, – но иначе было нельзя. Сам видишь, что у нас здесь получается. Если бы ты кому-нибудь рассказал, то, возможно, наши неприятности начались бы даже раньше, чем мы предполагали.

– Ладно, – махнул рукой таксист, – только никому не рассказывай. Иначе весь город будет смеяться. Скажут, посадили старого болтуна из-за его длинного языка.

– Мы твоим домашним сообщили, что ты выполнял наше особое задание, – пояснил Ильдус.

– Вот за это спасибо, – обрадовался Абуталиб. – Но все равно ты был не прав. Нельзя невиновного человека сразу в тюрьму отправлять. Даже такого болтливого, как я.

– Согласен, извини. – Ильдус на прощание пожал руку таксисту, затем взглянул на Семенова. – Не будь таким доверчивым, – сказал он, – тебе и деньги были не особенно нужны. Ты их даже не потратил. Если тебе так грустно одному, то найди себе подругу. У нас в городе столько одиноких женщин.

– Я уже понял свою ошибку, – кивнул Семенов, – можете не сомневаться, больше меня не купят на такую дешевую удочку.

– До свидания, – кивнул ему на прощание майор.

– Вы напрасно так упорствуете, – сказал лейтенант, – они вас не пощадят.

– Ты не понял, – улыбнулся Сангеев, – это как раз тот случай, когда я точно не буду просить пощады. Они все правильно просчитали, но не учли только одного фактора: что в этом городе еще есть власть. И есть городской отдел милиции. Даже если его возглавляет такой далеко не идеальный человек, как я. Они не приняли в расчет именно меня. И это их ошибка. Мне не нравится, когда меня считают дураком, а теперь будут считать еще и трусом. Город трусов. Это клеймо навеки останется на нас. Кто-то должен встать на пути бандитов. Почему не я?

Когда все четверо мужчин ушли, он остался один. Огляделся, невесело усмехнулся. Все так, как и должно быть. Капитан покидает судно последним. Он подумал, что не успел позвонить жене, и это было непростительное упущение. Ей будет трудно оставаться одной с больной матерью. Ничего страшного – у них с женой есть две дочери и четверо внуков. Они не дадут бабушке пропасть. Он взглянул на свою куртку, висевшую на вешалке, подошел к окну. Как жаль, что так поздно, сейчас никому не позвонишь. Хотя четвертую рацию всегда берет Куляш. Может, она у нее включена? Он попытался вызвать Куляш, и она сразу ответила.

– Ты не спишь? – спросил он.

– Нет, конечно.

– Кажется, я снова тебя потревожу, – тихо сказал Сангеев. – Ты можешь сейчас одеться и позвать Ламию? Чтобы она пришла ко мне. Вы же соседи, она живет недалеко от вас. А телефоны сегодня не работают.

– Конечно, могу, – обрадовалась девушка, – я сейчас ее позову.

– Подожди, – попросил он, – еще одна просьба. Видишь, я сегодня решил тебя замучить своими просьбами. Понимаю, что уже очень поздно, но у меня просто нет другого выхода. Пойди в больницу и передай свою рацию Назару. Пусть он со мной переговорит. Или еще лучше, если он придет сюда.

– Я все поняла. Не беспокойтесь. У нас в городе можно ходить до утра. Кто меня тронет? Меня же все знают. Я сейчас сбегаю.

– Спасибо.

Он положил рацию на стол, подошел к окну. Когда делали жалюзи в гостинице, он настоял, чтобы их поставили и на окна здания милиции. Даже на почте были такие жалюзи. Теперь он стал поочередно опускать их; они закрывались, издавая характерный щелкающий звук. Он прошел по коридору, закрыл вторую дверь, выходящую во двор. Первая была открыта. Он снова вернулся в свой кабинет. Внизу есть целый арсенал оружия, можно при желании им воспользоваться. Хотя так бывает только в плохом кино: один человек противостоит вооруженной банде. Тридцать человек. Целый взвод. При таком соотношении можно гарантированно писать завещание. Тем более что это не просто бандиты, а вооруженные, хорошо обученные боевики, которые уже много месяцев воюют в горах. Как же он не догадался, что им нужны внедорожники? Как он мог не понять всего их замысла, когда, ограбив машину Мелентьева, они не забрали даже денег?

Что было, то прошло. Теперь нужно думать о самом важном. Внизу лежит этот наглец Рашит, больше здесь никого нет. Ильдус посмотрел на два телефона, которые могли позвонить. Но они молчали. Красный и синий аппараты. Может, как раз сейчас Эльбрус Казиев собирает машины по всему городу, чтобы утром поставить их на площади как подарок бандитам. Вот машины с ключами и документами, катайтесь на здоровье!.. Как странно, он считал Эльбруса более мужественным человеком. Когда у чиновника становится много власти и денег, он теряет чувство самоуважения, у него остается только инстинкт выживания. Выживания любой ценой.

Майор вышел из кабинета, закрыл входную дверь и спустился вниз, в изолятор. Кажется, Рашит заснул; во всяком случае, он не повернулся при звуке шагов Сангеева.

Майор подошел к дальней камере, где было сложено оружие. Будем надеяться, что оно окончательно не заржавело, подумал он. Сложнее всего было поднять наверх ящик гранат. Ему пришлось трижды подниматься наверх, постепенно разгружая ящик. Потом он поднял наверх автоматы, проверил патроны. Гранатомет лежал в ящике. Он открыл и посмотрел на него, пожал плечами. Стрелять из гранатомета он все равно не умеет, а учиться уже поздно. Кажется, сержант говорил, что был в армии гранатометчиком. Жаль, что он ушел. Нужно было попросить его остаться и хотя бы показать, как этим оружием пользоваться. Здесь только два выстрела. Он вернулся в свой кабинет, устало переводя дыхание. Вспомнил, что не открыл входную дверь. Она хлипкая, разлетится при первом же хорошем ударе. Вот дверь, которая выходит во двор, гораздо крепче. Она сделана из цельного массива дерева. Тогда полагали, что отсюда будут выводить заключенных во двор, отправляя их в суд, здание которого должны были построить неподалеку. Суд в этом городе так и не появился.