Чингиз Абдуллаев - Город заблудших душ

Сотрудники милиции не уважали людей, а люди, в большинстве своем, не уважали сотрудников милиции. Глеб Жеглов, если бы он жил и работал в наши дни, конечно, не стал бы «крышевать» бандитов, но от дополнительного заработка никогда бы не отказался. Да и Шарапов стал бы другим. Нужно было бы кормить семью, дать детям нормальное образование, купить хорошую машину, получить квартиру; одним словом, жить не хуже других. Идеалистов в начале XXI века просто не оставалось – их сменили циники и мизантропы.

Такая ситуация сложилась во всех постсоветских республиках, ведь родимые пятна советской власти были везде одинаковыми. В Грузии решили пойти радикальным путем. Там просто ликвидировали госавтоинспекцию как структуру, которую невозможно избавить от коррупции. Возможно, раковую опухоль иногда полезнее вырезать, чем лечить.

В советские времена существовали парткомы, которые хотя бы формально призывали к каким-то моральным или этическим нормам. В постсоветские же времена людям дали понять, что нормы морали отошли в прошлое, а самая главная задача любого нормального человека – делать деньги и быть успешным. Тысячи сотрудников милиции стали «крышевать» бордели и наркотрафики, принимать заказы на убийства и грабежи. Тысячи других покровительствовали легальному игорному бизнесу или помогали перепродавать автомобили. Каждый устраивался как мог. Если взять структуру в целом, то на сто процентов сотрудников милиции приходилось девяносто восемь процентов коррумпированных и нечистоплотных; остальные два процента занимались техническим обеспечением, были водителями, уборщицами или сельскими участковыми, стеснявшимися обирать нищих соотечественников.

Ильдус Сангеев попал в милицию, все еще веря в собственные иллюзии. Но время было тяжелым, особенно «лихие девяностые годы», когда общая вседозволенность и моральная нечистоплотность шли с самого верха. Никаких сдерживающих центров у людей просто не оставалось. Милиции начали бояться даже больше, чем преступников. Это был не просто общий развал некогда великого государства. Это был развал самой системы нравственности, встроенной в генетическую структуру людей, искажение их моральных норм, разрыв сознания целого поколения.

Ильдус подумал, что все могло быть немного иначе. Если бы он согласился учиться в академии, получил бы назначение в другое место. На Кавказе свои обычаи и свои традиции, усугубленные хаосом и бандитизмом девяностых, криминальными разборками и войнами между народами и, наконец, хлынувшими сюда большими потоками денег. Но все получилось так, как получилось. Он открыл эту гостиницу, чтобы иметь постоянный и легальный доход. Он тратил всяческие штрафы на свои личные нужды. Он беззастенчиво брал деньги из бюджетных средств. Собственно, так делали все. Он не был исключением. Он был одним из тех, кто ведет себя согласно правилам, уже принятым и устоявшимся в их системе. Но именно сегодня днем началось его перерождение. Избитая Салима, убитый Карпатов, цинизм бандитов, их уверенность в своих деньгах и возможностях больно ударили по его сознанию, заставили задуматься, оглянуться, попытаться понять – чем он был до сих пор и кем хочет оставаться? Может, поэтому он так твердо решил остаться, чтобы использовать этот уникальный шанс на внутреннее перерождение? Ведь каждому человеку важнее всего самооценка, самоуважение, без которого он просто не может существовать. И, даже получая деньги от Назара, он в глубине души знал, что поступает очень плохо, и переставал уважать прежде всего самого себя, а это самое страшное наказание, которое Бог мог придумать для человека.

Он услышал, как снова зазвонил красный аппарат, и удивился. Неужели Эльбрус остался в своем кабинете? Такая смелость мэра его удивила. Он снял трубку. И услышал незнакомый голос.

– Кто это говорит? – спросил незнакомец.

– Куда вы позвонили? – Он уже начал догадываться, кто это мог быть.

– Здесь написано «начальник милиции», вот поэтому я и решил тебе позвонить, – сообщил собеседник. Теперь уже сомнений не было. В пять часов утра в кабинете мэра мог быть только незваный гость.

– Кто вы такой? – спросил Сангеев.

– А ты кто такой? Действительно начальник милиции?

– Да.

– Значит, ты и есть тот самый майор Ильдус Сангеев, сутенер и вымогатель, содержатель публичных домов и растратчик? – с явным удовольствием спросил позвонивший.

Вот такая слава о нем останется, подумал майор. Но, сдерживаясь, все-таки спросил:

– Кто со мной говорит?

– Малик с тобой говорит. Неужели не понял? Твой мэр сбежал отсюда. Никого в здании нет, даже дежурных. Вот мы и пришли сюда, чтобы поздороваться и поблагодарить за машины, которые вы оставили на площади.

«Он все-таки это сделал», – с огорчением подумал Сангеев.

– Чего молчишь? – спросил Малик. Голос у него был даже как бы интеллигентный, не грубый, хотя он и хамил.

– Тебе не с кем разговаривать? – осведомился Ильдус. – Ты позвонил, чтобы потрепаться?

– А ты шутник, майор… Ладно, хватит. За машины – спасибо. Если это твоя идея, то молодец. Считай, что спас город и свою задницу. Теперь быстро привези ко мне Рашита и Караматдина, и я буду считать, что ты свою задачу выполнил. Договорились?

– Не могу.

– Почему не можешь?

– Караматдин лежит в больнице, тяжело раненный. Сейчас он без сознания. Тебе наверняка уже все рассказали.

– Что именно мне должны были рассказать?

– Твои хулиганы устроили дебош в гостинице, избили до полусмерти одну женщину, запугивали других, побили и выгнали бармена. А потом начали стрелять по окнам. Пришлось их успокаивать.

– Вот стервецы, – добродушно произнес Малик. – Ребят тоже можно понять, решили оторваться по полной.

– И получили ранения: Караматдин в плечо, а Рашит в ногу. Вот тебе и вся информация.

– Нехорошо, – подвел итог Малик. – А где они сейчас? Один в больнице, я уже понял. А Рашит где?

– В следственном изоляторе.

– У вас, значит, – понял Малик. – Ну, тогда я сейчас за ним человека пришлю, пусть привезет его к нам.

– Ты не понял, – терпеливо сказал Сангеев, – он избил до полусмерти женщину и стрелял в сотрудников милиции. Я не знаю, какие грехи за ним числятся в вашей банде, но здесь он будет отвечать по закону.

– Ты все-таки у нас юморист, майор, – хмыкнул Малик. – О чем ты говоришь? Это мой двоюродный брат. Неужели ты думаешь, что я его здесь оставлю? Машины ты мне выставил, а брата отдавать не хочешь?

– Он преступник, Малик, и должен сидеть в тюрьме.

– Тогда зачем мне твои машины? Пустой металл. Неужели ты думал, что меня можно купить этими машинами? Я бы и сам их взял. А Рашита ты мне отдай, не глупи.

Очевидно, он не знал, куда делась передовая пара, посланная им час назад в город.