Валерий Ильичев - Ставка на Зеро

— Мы подпишем, подпишем, — согласно закивала головой старушка, — но только там, в новой нашей квартире.

Это слабое возражение было сразу пресечено одним из боевиков:

— А ну быстрее, божьи одуванчики! Ведь все равно подпишете. Так что не заставляйте нас применять крайние меры. Зачем вам лишние страдания, а нам ваш свинячий визг!

Старик поспешно рванулся к столику:

— Мы подпишем, все подпишем, сынки. Только не убивайте. Ведь участковый наш, Сергей Петрович Коновалов, знает, что вы нас увезли. Он и номера ваших машин записал, я видел. — Старик врал неумело, от страха и отчаяния, стремясь избежать гибели своей и женщины, с которой прожил не один десяток лет.

— Вот тем более, раз у тебя такая надежная гарантия, не бойся за свою жизнь, подписывай, — вмешался Сыщик, преодолевая желание сообщить старику о роли участкового в этом деле.

Почувствовав надежду, старик со старухой быстро подписали все бумаги, подсунутые им вспотевшим от волнения нотариусом.

— Все? — спросил один из боевиков у нотариуса. — А ну-ка проверь ещё раз. Ошибки в документах быть не должно. Другой возможности её исправить уже не представится: некому будет подписывать.

При последних словах старики совсем пали духом. Но все ещё надеялись, что парни так неумело шутят.

Нотариус в полной тишине ещё раз проверил каждый составленный по всей форме документ:

— Все в норме, я подожду вас в машине. — И нотариус, поспешно сложив оформленные бумаги в кейс, буквально выскочил из комнаты. Выйдя на улицу, он нервно закурил, чутко прислушиваясь к звукам изнутри. Но все пока было тихо, и он, испугавшись того, что ожидал услышать, отошел подальше к машинам.

— Ну что, божьи одуванчики, дело сделано, и это дело надо обмыть. — Боевик достал заранее заготовленную бутылку с водкой, смешанной с клофелином, и налил два стакана до половины: старикам хватит. А уж добивать этих сомлевших развалин станут новички: Корзубый хочет быть в них уверенным.

Старик заплакал:

— Сынки, отпустите! Черт с нею — с квартирою! Жизнь дороже. Мы и жаловаться-то не будем. Есть у меня брат младший в деревне, в Курской области. Уедем со старухой к нему, авось и примет по-родственному! Только не убивайте. Христом-Богом клянусь, что жаловаться не пойду! Только помилуйте!

И, видя, что бандиты и не думают их отпускать, старик вновь напомнил им о своем гаранте — участковом инспекторе Коновалове и о якобы записанных им номерах отъехавших от дома машин.

Один из боевиков злорадно ухмыльнулся:

— Да брось, старый пень, нам мозги пудрить! Коновалов твой с нами в доле. Так что пей и не осложняй жизнь ни себе, ни людям.

Увлеченный уговорами и наслаждаясь страхом жертвы, боевик не заметил, как Сыщик переместился за его спину, а якобы бесстрастно наблюдающие за происходящим двое других новичков встали по бокам его товарища.

Выведенный из себя сопротивлением стариков, не желающих пить предназначенную для них отраву, боевик шагнул к столу и, схватив старика одной рукой за горло, другой взял со стола стакан, намереваясь силой влить опасное содержимое в глотку жертвы. Захрипевший было старик вдруг почувствовал освобождение от крепкого захвата и увидел прямо перед своим лицом изумленно выпученные и начинающие тускнеть глаза своего обидчика. Его крупное тело медленно сползало вниз, пока не растянулось безжизненно на полу. Заметив неподвижно уставившийся в другую сторону взгляд жены, старик обернулся и увидел окровавленное тело второго боевика.

Двое покупателей вытирали об его одежду лезвия ножей.

Сыщик кивнул старикам:

— Ну вот, уважаемые, считайте, что вы сегодня во второй раз родились на свет. Это вам урок: не связывайтесь с подонками и не ищите бесплатного сыра в мышеловке.

И, видя, что старики ещё не верят в свое спасение, пояснил:

— Мы не бандиты, а наказываем бандитов. Сейчас мы этих двух типов похороним тут неподалеку, в лесочке. Пусть покоятся с миром. А вы получите назад свою квартиру, но не сразу, а через несколько дней. Подождите несколько минут, и вам объяснят, что будет дальше. А мы пока займемся нотариусом.

Он кивнул Механику:

— Позови этого жучка, скажи, что он вновь понадобился. А я вас встречу при входе.

Конечно, нотариуса насторожил призыв вновь зайти в избу. Но стоящий рядом крепкий молодой парень не оставлял ему выбора. Поднявшись на прогнившее крыльцо, он вошел в сени и, ослепленный после яркого солнечного света окружившей его полутьмой, не увидел, а просто почувствовал приближение мощной фигуры покупателя. И все! Точно рассчитанный удар ножа в середину щуплой груди навсегда прервал его замаранную подлостью жизнь.

Сыщик вошел в избу и кивнул Гонщику, давая понять, что все в порядке.

Старик со старухой сидели на нелепых раздвижных стульчиках и не сговариваясь смотрели в сторону запыленного оконного стекла, избегая остановить свой взгляд на двух трупах.

— Вот что, граждане. Возвращаться вам в город сейчас нельзя. Если Корзубый пронюхает, что вы остались в живых, он постарается до вас добраться или сбежит, почуяв неладное. И тот и другой вариант нас не устраивает. А потому вам придется посидеть здесь дня два-три, пока опасность не минует. — И, заметив испуганный взгляд старухи, брошенный на трупы, Сыщик пояснил: — Не бойтесь. Можно перейти в другую избу. Еды и питья мы вам оставим: шиковать не будете, но и с голоду не помрете. Правда, придется питаться без горячего. Но, я вижу, вы люди привычные, без претензий, перекантуетесь как-нибудь. С вами побудет вот этот парень. Он вам и слуга, он и защитник. Да, когда вернетесь в свою квартиру, сидите тихо, никуда ни с какими заявлениями не суйтесь: это опасно.

Дед поспешно, заискивающе кивнул:

— Да что мы, без понятия, что ли? И я в солдатах был, дело служивое — понимаю!

Гонщик голой рукой без особого напряжения оторвал полусгнившие доски, освобождая тяжелую, бессильно обвисшую на коричневых от ржавчины петлях дверь соседней избы. Старики с радостью перебрались в это временное жилище. Гонщик сходил к машине, принес заранее припасенную объемистую сумку с продуктами и питьем. Конечно, ему не хотелось оставаться здесь с напуганными стариками. Но, с другой стороны, это все же лучше, чем гоняться и добивать оставшихся ещё в живых бандитов. Он любил лихо водить машину, получая от скорости физическое наслаждение. И стрелял он с удовольствием, ловя завистливые взгляды в тире, когда приносили пробитую точно посередине мишень. Но вот резать ножами, словно в мясной лавке, живые тела, пусть и принадлежащие подонкам, ему было противно. Он уже не раз подумывал о том, что совершил ошибку, ввязавшись в историю с этой бригадой справедливости. Но теперь пути назад не было.