Mysterioux Shadow - Властелины стихий

И она, выскользнув из его объятий, исчезла в глубине коридора. Драко посмотрел ей вслед со смесью ярости, восхищения и недоумения.

— Ну, Куини!.. — только и сумел выдохнуть он.

Валькери по-прежнему занималась с Алас’сарами по ночам, развивая их магические способности. Сила Гарри проявилась через полмесяца после битвы с Джеларом, и теперь почти весь урок Пэнтекуин посвящала магии, обучая Алас’саров правильно пользоваться их способностями, составлять новые заклятья — не только простой, но и высшей, бессловесной магии — и, самое главное, учила их работать слаженно, сплетать потоки Сил между собой, чтобы ещё больше усилить их действие. Сложнее всего было работать в парах с противоположной стихией — конфликт был очень силён, и нередко такие опыты кончались плачевно — если бы не мощнейшие щиты Валькери, наложенные на комнату и на каждого Алас’сара, Хогвартс бы просто разнесло на куски, такие жуткие взрывы раздавались там. Поэтому теперь девушка часто проводила занятия вне Хогвартса, в Запретном лесу — тем более что на природе сила стихийной магии увеличивалась. У Вольдеморта и Драко было ещё и преимущество: их Сила становилась мощнее по ночам, в отличие от Гарри и Дамблдора, чьи способности усиливались днём.

Порой Пэнтекуин присоединялась к плетущим сеть заклятий Алас’сарам, вводя в их плетение свою, Хара’сарскую магию — магию мысли, внушения, возможно, самую опасную из всех Сил — ибо защититься от неё было практически невозможно. Мало того, так как эта магия тоже в некотором роде была стихийной — ведь она была образована путём соединения всех четырёх стихий сразу — она усиливала действие заклятий Алас’саров до невероятных пределов. И простые огненные шары, создаваемые Гарри, превращались в жутчайших монстров, способных выжечь всё кругом своим дыханием; вместе с Вольдемортом они заставляли землю разверзаться под ногами так, чтобы Уничтожители падали бы в трещины; смерчи Дамблдора ломали вековые деревья, точно прутики из метлы; капли воды, которые Драко мог получить из воздуха, изменяли форму, вытягиваясь на конце, и становились своеобразными дротиками, способными прошить тело насквозь…

— Невероятная сила, — прошептал Вольдеморт. — Но неужели и её может оказаться мало?!

— Может, — печально кивнула Валькери. — Наша главная задача — не убить как можно больше Уничтожителей, Вольд…

— А что же?

— Мы должны закрыть проход между мирами. А для этого потребуется вся ваша мощь. Это очень сложная магия, трудная даже не изощрённостью заклятий, а просто их размером и продолжительностью — потребуется не меньше часа на восстановление границы, даже если прорыв будет не очень велик. А я не смогу вам помочь, потому что грань состоит из чистой стихийной магии, а Сила Хара‘сара совершенно иная, нежели Сила Алас’саров.

— Но почему не укрепить эту границу сейчас, когда она ещё цела? — спросил Дамблдор.

— Нельзя, — покачала головой Пэнтекуин. — Во-первых, я ещё не точно знаю, где она прорвётся. Может, возле Хогвартса, как в прошлый раз, — это вполне вероятно, потому что она здесь тоньше, чем где-либо ещё, — но может, где-нибудь в другом месте… А укрепить всю границу невозможно — ведь она невообразимо велика! Даже небольшую прореху будет очень сложно заделать. И к тому же, залатать дыру легче, чем укрепить плохо держащийся кусок — вы сами поймёте, если увидите грань между мирами.

— Как мы её увидим? — вопрос Драко.

— Сейчас — никак. Пока она цела, её видно лишь на Тропах, — пояснила Валькери.

— А что это за Тропы, о которых вы всё время говорите? — спросил Гарри.

— Сложно объяснить… — нахмурилась она. — Это нечто вроде коридора между реальностями, в котором время течёт совершенно иначе, чем здесь — там пройдёт сотня лет, когда здесь не пройдёт и секунды. Мы используем Тропы, чтобы перемещаться из одного места в другое, не теряя при этом времени: сколько бы мы ни блуждали на Тропах, когда мы вернёмся в этот мир, то окажется, что мы переместились моментально.

— Это нечто вроде аппарирования? — уточнил Драко.

— Нет. При аппарировании ты моментально переносишься из одного места в другое, а здесь, когда ты будешь на Тропах, для тебя время будет течь как обычно — ты можешь находиться там день, два, год… Самое опасное — заблудиться: можно блуждать всю жизнь до самой смерти, так и не найдя выхода.

— И никто не сможет помочь? — поёжился Гарри.

— Никто, — подтвердила Валькери. — Когда бы ты ни зашёл на Тропы, ты оказываешься в одиночестве: даже если человек пойдёт за тобой спустя всего лишь секунду, ты уже успеешь умереть от старости. Хотя можно свернуть портал, как сделал Вольд, когда прибыл в Хогвартс — входа не видно, однако он не закрыт до конца, и его всегда можно открыть снова; тогда время будет течь как обычно, но свернуть портал могут лишь считанные единицы. Поэтому по Тропам ходят большими группами и всегда — с проводником, тем, кто умеет хорошо ориентироваться на Тропах. Это очень сложное умение, доступное лишь немногим — например, Вольду.

— Я хорошо ориентируюсь там, — кивнул Вольдеморт. — Мне кажется, что это просто — но я передвигаюсь там чисто интуитивно.

— Многих это шокирует, — улыбнулась Пэнтекуин. — У тебя настоящий талант. А что я вообще рассказываю?! Давайте мы с Вольдом проведём вас по Тропам — сами всё и увидите!

— Ты уверена, что это хорошая идея? — настороженно спросил Дамблдор. — Это может быть опасно.

— Рано или поздно это всё равно пришлось бы сделать, — пожала плечами Валькери. — Так зачем тянуть?

Она чуть прищурилась — и внезапно перед ними образовался проём, из которого повеяло леденящим холодом. Но не было видно, что скрывалось дальше — хоть ничего и не мешало взгляду, изображение точно ускользало, не позволяя запомнить, как выглядит то, что находится за кромкой портала.

— Холодно только в момент перехода, — успокоила Пэнтекуин, — на Тропах всегда одинаковая температура. Готовы? Вперёд!

И все пятеро дружно шагнули навстречу неизвестности.

Леденящий холод на мгновение обжёг их, отчего сердце замерло, пропустив один удар, но тут же мороз отступил, сменившись приятной теплотой.

Проход за ними закрылся — но Гарри, Дамблдор и Драко этого даже не заметили, с изумлением разглядывая то место, где они очутились. Всё было покрыто серебристо-зеленоватой дымкой, не позволяющей разглядеть ничего на расстоянии больше чем сотни футов. Они стояли на широкой — около сорока футов — золотой линии, которая висела словно бы в воздухе — во всяком случае, под ногами не было ничего, хотя бы отдалённо напоминающего пол. Они взглянули наверх — но и там в сотне футов над головой начиналась та же дымка. И что-то было не так… Потом они поняли: тишина. Здесь не было никого и ничего, кроме них самих. Невольная дрожь пробежала по телу: они были затеряны посреди пустынного мира — мира, в котором не было ни воды, ни еды, ни растительности.