Лев Константинов - Схватка с ненавистью (с иллюстрациями)

Пистолет она ему не вернула. Не верила Леся таким вот домовитым бандитам.

Они падали, поднимались и все-таки шли вперед, шаг за шагом одолевая болото.

— Последний раз ходил здесь года четыре назад, — сказал Чиж. — Теперь тропа совсем ушла в болото. Если останусь живым, больше ни за какие деньги не пойду.

— И за миллион?

— За миллион пойду, — пробубнил Чиж. — Ноги сами понесут, бо то — капитал…

Но разговаривали они мало и редко — берегли силы. Да и о чем им было говорить?

— …Знаете, это была дорога через ад, — сказала Леся Мудрому. — Говорят, в аду грешников варят в смоле… Разве то пытка? Заставили бы их поздней осенью брести через вымершее болото. И чтобы они каждую секунду умирали, потому что каждый шаг может стоить жизни…

— Понимаю, понимаю, — Мудрый слушал Лесю с неизменной внимательностью доброго, сочувствующего друга. — Теперь все это осталось позади, вы — у своих. Мы ценим ваш подвиг, придет время — о нем узнают миллионы, и имя ваше золотом будет выбито в великой книге нашей борьбы и побед.

— Не надо мне этого, — тихо сказала Леся. — Велите лучше подать рюмку коньяка.

— Сейчас, — засуетился Мудрый. — Это можно…

«Спивается девка, — подумал он. — Или очень хорошо играет. Так хорошо, что можно позавидовать мастерству тех, кто ее готовил».

Помощник Мудрого внес на подносе две крохотные рюмочки, наполненные прозрачным янтарным напитком. «Не выпьет, — решил Мудрый, — для вида попросила, чтоб получить передышку».

Леся выпила коньяк одним глотком, небрежно поставила рюмку на поднос.

— Немецкие порции, — отметила пренебрежительно. — И коньяк похуже советского. Там знаете какой коньяк? Особенно из Армении…

«Спивается, — вернулся к первоначальному выводу Мудрый. — Толковый разведчик не станет во время допроса по собственной инициативе дурманить мозги алкоголем».

Свою рюмку он чуть пригубил.

— Этот Чиж кажется ли вам надежным?

— Ха-а, — рассмеялась Леся. — Вы, опытный человек, ищете в наше время надежных людей? Разве не видите, что мир перевернулся?

Леся чуть опьянела, глаза у нее заблестели, жесты стали свободными и размашистыми.

— Еще коньяка, если можно, — попросила.

«Алкоголичка, — пришел он к окончательному выводу. — Одной-двух рюмок достаточно…»

— Вы, наверное, устали, — сказал Лесе, — отдохните, а потом продолжим.

— Давай лучше напьемся, друже, — неожиданно предложила Леся. — Вы и я, вдвоем…

— Отдохните, — отвернулся от нее Мудрый. — Вы никак не придете в себя от страшной дороги.

У себя в комнате Леся долго сидела неподвижно, не шевелясь, наслаждаясь одиночеством. Мудрому же сообщили, что курьер Мавка как вошла в комнату, так и повалилась в кресло, дремала сидя, а когда горничная спросила, не требуется ли чего-нибудь, грубо и пьяно послала горничную поискать черта под при-печкой.

— Так, значит, вы считаете, что Чижу верить нельзя? — снова спросил Мудрый.

Он держал себя так, словно и не было перерыва в «беседе».

— Я не советую вам надеяться на эту «тропу», — угадала, куда клонит эсбековец, Чайка. — Курьеры могут в ней утонуть. Чиж может предать, если действительно придется ему выбирать между жизнью и смертью, польские или советские прикордонники могут схватить. Слишком много всяких препятствий для нормальной «тропы».

— Вы шли через польские земли, — продолжал допрос Мудрый. — Знаю, это непросто…

— Чиж привел меня к своему приятелю, с которым когда-то занимался контрабандой. Тот согласился быть моим проводником ко второй границе. Это стоило еще пять тысяч.

— Кто этот человек?

— Чиж назвал его Янеком. Судя по всему, Янек не так давно состоял в «Вольности и неподлеглости» [21] «Вольность и неподлеглость» (ВИН) — польская реакционная националистическая организация, возникшая в годы войны. В первые послевоенные годы занималась террором против народной Польши. .

— Занятно, — пробормотал Мудрый, — виновцы в наших союзниках?

— Не так уж и необычно. УПА нередко вместе с виновцами боролась с коммунистами. Вы это знаете не хуже меня.

«Да, это так», — отметил Мудрый. Сотни УПА выступали часто вместе с группами ВИН, обменивались информацией, предупреждали об облавах и вешали коммунистов, независимо от того, поляки они, украинцы или русские.

— Свой свояка видит издалека, — будто угадала мысли Мудрого Леся.

— Чиж сказал Янеку, что вы курьер и идете на связь с нами?

— Как он мог это сказать, если и сам не знал? Неужели вы думаете, что я так-таки и выложила Чижу, кто я и что?

В нее словно бес вселился сегодня: на каждую фразу Мудрого Чайка откликалась колючими словами. В общем-то ее можно понять, устала, да и надоели бессмысленные, с ее точки зрения, разговоры. Уже не раз говорила: «Там меня ждут не дождутся, а вы все тянете в „беседах“ жилы». Много дней потеряно, кордон перейти — не к родственникам съездить. Гуцулка, может, уже и крест на ней поставила — весточку-то подать невозможно. И мечется в ловушке, бьется, как пташка о решетку клетки, в поисках выхода.

— Решайте, — требует Мавка, — решайте побыстрее, потому что погубите людей и дело.

— Об этом поговорим через два-три дня, — обещает Мудрый, — а пока вернемся к тому, на чем остановились. Янек не вызвал у вас опасений?

— Новую Польшу он ненавидит люто. Даже глаза у него темнеют, когда говорит о коммунистах, пришедших к власти, и голос становится ломкий от бешенства.

— Дорогу к кордону он знает хорошо?

— Отлично. И сохранил многие старые связи.

— Пожалуйста, об этом подробнее…

Леся дала Янеку деньги на одежду — тот съездил в соседний город и там купил все, что требовалось. Юбку, жакетку, блузку, хустку — все это Леся сожгла, чтоб и следов не осталось. Теперь она стала уроженкой Жешувского воеводства — там много было украинцев, их называли лемками. Этим и объяснялся тот легкий акцент, с которым она говорила на польском.

Документы Янек тоже купил, оговорив, что эти расходы не входят в причитающиеся ему пять тысяч.

— Конечно, — согласилась Леся. Ее удивила легкость, с которой Янек добыл документы.

— Друзья помогли, — не стал уточнять Янек как и что.

Часть пути они проделали легально. Янек выбрал нужные рейсы автобусов, и они медленно пересекали страну по точкам, намеченным Янеком. Ночевали у людей, знавших парня по каким-то давним делам.

Они остановились один раз у приятеля Янека, щеголеватого владельца небольшой парикмахерской. Франт выражал явное желание переспать с Лесей, он сыпал припомаженными комплиментами, усиленно угощал «житней».

Леся «житню» пила, потом сказала что ей жарко, сняла пиджачок; франт крутился рядом, чтобы помочь, «Сама могу», — сказала Леся, но пиджачок все-таки отдала франту, достав из кармана маленький «вальтер». «Пусть будет под рукой», — объяснила в пространство. Леся смогла эту ночь спокойно отдохнуть.