Клайв Касслер - Айсберг

— Прежде чем ответить на этот вопрос, — жестко произнес Ханневелл, — давайте разберемся, куда он мог исчезнуть. Ведь на «Лакс» было пятнадцать человек — мы нашли пятнадцать обгоревших трупов. Значит, эта работа выполнена командой какого-то другого корабля.

— Не получается, — произнес Коски. — Любое соприкосновение двух кораблей требует своего рода радиоконтакта. Если бы даже «Лакс» подобрала потерпевших аварию с какого-либо другого судна, капитан немедленно должен был доложить об этом. — Коски неожиданно улыбнулся. — Насколько я припоминаю, в последней телеграмме Фири просил зарезервировать для него пентхауз в отеле Стетлер-Хилтон в Нью-Йорке?

— Бедняга, — медленно проговорил Доувер. — Если успех и богатство имеют такой конец, то кому это нужно?

Он вновь посмотрел на то немногое, что оставалось на полу, и быстро отвернулся.

— Господи, какой же маньяк мог убить пятнадцать человек разом? Методически отравить их, а затем спокойно сжечь их из огнемета?

— Такой же, как и те, кто разбивает самолеты ради получения страховки, — сказал Питт. — Тот, кто способен убить другого, себе подобного, не испытывая при этом чувства вины, может угробить и самолет. Мотив же вполне очевиден. Фири и его люди сделали жизненно важное открытие. Его пожелали иметь Соединенные Штаты. Его пожелала иметь Россия. Но темная лошадка исчезла и унесла все с собой.

— Стоило ли этого всего, что произошло? — с болью во взгляде спросил Ханневелл.

— Это нужно было тому, шестнадцатому. — Питт посмотрел на жалкие останки на полу. — Неустановленному, незваному посетителю, ставшему причиной смерти всех на корабле.

Исландия — страна морозов и огня, страна с торосистыми льдами и курящимися вулканами, остров, на котором под золотыми лучами солнца переливаются красками красные потоки лавы, зеленая кудрявая тундра и сверкающая гладь голубых озер. Окруженная со всех сторон ворами Атлантического океана, омываемая теплыми водами Гольфстрима с юга и холодными полярными морями с севера, Исландия расположена как раз посередине между Москвой и Нью-Йорком. Удивительной красоты остров, где, как в калейдоскопе, сочетаются самые несочетаемые пейзажи, и совсем не такой холодный, как это представляется из названия. Средняя температура самого холодного месяца, января, редко опускается ниже той, что наблюдается на побережье Новой Англии в Соединенных Штатах. Для тех же, кто видит Исландию впервые, остров кажется несравненным феноменом красоты.

Питт заметил выросшие на горизонте зубцы вершин, покрытых снежными шапками. Темно-синяя вода открытого моря на большой глубине постепенно меняла свой цвет на ярко-зеленый — цвет прибрежного прибоя. Питт изменил режим работы контрольных приборов, и вертолет плавно стал снижаться под углом в девяносто градусов, прокладывая курс вдоль торчавших из воды остроконечных, образовавшихся из застывшей лавы скал. Они миновали небольшую, прижавшуюся к полукруглой бухточке рыболовецкую деревушку. Крыши домиков, окаймленных светло-зеленой краской, радовали глаз красной черепицей. Одинокий форпост на пути к воротам за Полярный круг.

— Сколько времени? — спросил, пробуждаясь ото сна, Ханневелл.

— Десять минут пятого, утро.

— Господи, а поглядишь на солнце, кажется, четыре часа дня. — Ханневелл громко зевнул, сделав слабую попытку потянуться в крохотной кабине. — Я бы отдал правую руку только за то, чтобы оказаться в мягкой постели между хрустящими белыми простынями.

— Откройте глаза пошире, скоро будем.

— Сколько еще до Рейкьявика?

— Полчаса. — Питт бросил взгляд на приборы. — Мы могли бы уже прибыть, но мне очень хотелось полюбоваться побережьем.

— С тех пор как мы покинули «Катавабу», прошло шесть часов сорок пять минут. Вы показали неплохое время.

— Мы могли бы и его сократить, если бы не были перегружены лишним баком горючего.

— Да. Правда, без него пришлось бы около четырехсот миль до берега добираться вплавь.

Питт усмехнулся.

— Мы в любое время могли бы послать сигнал о помощи службе береговой охраны.

— Судя по настроению, в каком мы оставили капитана Коски, вряд ли он бросился бы за нами, даже если бы мы провалились в канализацию, а у него в руках была бы затычка.

— Да, да. Хотя, несмотря на его неприязненное ко мне отношение, я бы голосовал за него обеими руками, если бы ему решили присвоить звание адмирала. В моем списке он занесен как чертовски хороший человек.

— У вас своеобразная манера выражать свое восхищение, — сухо заметил Ханневелл. — Кроме вашего проницательного вывода об огнемете — за что я снимаю перед вами шляпу, — вы, действительно ничего ему не сказали.

— Мы сказали ему правду, насколько это было возможно. Все остальное — пусть это будет хоть пятьдесят процентов — только догадки. Единственный реальный факт, который мы назвали, это имя Фири.

— Цирконий. — Ханневелл смотрел в никуда. — Атомное число — сорок.

— Я едва прополз курс геологии, — заметил Питт с улыбкой. — Почему цирконий? Что делает его причастным к массовому убийству?

— Очищенный цирконий — необходимый компонент при создании атомных реакторов, потому что он совсем или почти совсем не поглощает радиацию. Любая страна в мире, имеющая возможность вести исследования в области атомной энергетики, отдала бы все на свете, чтобы добывать его вагонами. Адмирал Сандекер уверен, что Фири и его ученые действительно открыли крупные залежи циркония. Это значит, что цирконий находится под водой, но достаточно близко к поверхности, и что добыча его экономически выгодна.

Питт поглядел в окно на бесконечное, ничем не нарушаемое водное пространство. В море вышло рыболовное судно с цепочкой тянувшихся за ним лодок. Хрупкие суденышки двигались так спокойно, будто под ними было тонкое стекло. Он почти не замечал их, пристально разглядывая экзотическое побережье.

— Черт возьми это предпринимательство, — пробормотал он достаточно громко, чтобы, несмотря на шум мотора, его услышал Ханневелл. — Проблема разработки сырья на морском дне оказывается слишком сложной.

— Да, но не неразрешимой. «Фири лимитед» наняла ведущих мировых экспертов по вопросам разработки морского дна. Вы знаете, каким образом Кристиан Фири создал свою империю? Он добывал алмазы у берегов Африки. — Ханневелл произнес это с оттенком некоторого восхищения. — Ему было всего восемнадцать. Он был матросом на старом греческом фрегате, когда покинул корабль в маленьком портовом городке Бейре на побережье Мозамбика. Через короткое время он оказался втянутым в «алмазную лихорадку». Там в те дни стоял алмазный бум, однако крупные компании уже расхватали все выгодные участки разработок. Вот тут-то Фири и обошел всех — у него был проницательный и творческий ум. Если алмазные залежи можно обнаружить на земле, думал он, то почему бы им не лежать под водой на континентальном шельфе? Каждый день в течение пяти месяцев он нырял в теплые воды Индийского океана, пока не обнаружил участок морского дна, подававший надежды. Теперь его задача была собрать достаточную сумму для приобретения нужного оборудования. Фири прибыл в Африку, не имея ничего, кроме рубашки. Просить у белых, располагавших деньгами, но заинтересованных в самостоятельных разработках, было бы пустой тратой времени. Они забрали бы все себе, оставив его ни с чем.