Клайв Касслер - Сахара

– Удастся нам попасть туда на вечеринку?

Питт перевернулся и легко поплыл брасом.

– Во что бы то ни стало!

Продолжая плыть, он рассматривал плавучий дом. С точки зрения речного судоходства это было совершенное судно. Осадка у него составляла не более четырех футов. Конструкцией и обводами оно напоминало прославленные колесные пароходы, воспетые Марком Твеном и бороздившие Миссисипи в девятнадцатом веке, только без колес и с надстройками современного дизайна. Впрочем, одна старая знакомая деталь осталась неизменной – ходовая рубка на верхней палубе. Если бы судно строилось для открытых морей, с корпусом, приспособленным для океанских волн, оно сразу бы попало в класс мегаяхт. Питт отметил многоместный вертолет в середине кормовой палубы, возвышающийся на протяжении трех палуб крытый стеклом атриум с тропическими растениями, рулевую рубку, нашпигованную сверхсовременной электроникой. Этот невероятный плавучий дом казался фантазией, ставшей реальностью.

Они были уже метрах в двадцати от трапа, когда вниз по реке на полной скорости проследовала малийская канонерка. Питт разглядел темные силуэты офицеров на мостике. Все они были заняты тем, что вглядывались в сторону взрыва, и ни малейшего внимания не обращали на то, что у них за бортом. На носу канонерки толпилась кучка вооруженных моряков, и Питту не надо было объяснять, что ищут они в воде оставшихся в живых, только почему-то занимаются этим с автоматами со снятыми предохранителями в руках.

Прежде чем поднырнуть в волну, разошедшуюся от канонерки, Питт успел заметить на прогулочной палубе плавучего дома внезапно высыпавшую туда толпу пассажиров. Они оживленно обменивались мнениями и указывали в сторону места последнего упокоения «Каллиопы». Все судно и окружающая поверхность воды осветились прожекторами, вспыхнувшими на верхней палубе. Питт осторожно отгреб за пределы освещенного участка.

– Так мы долго можем оставаться незамеченными, – тихо сказал он Джордино, который невозмутимо покачивался на спине в метре от него.

– А что, парадный вход закрыт? – осведомился итальянец.

– Благоразумие подсказывает мне, что в нашей ситуации было бы разумнее сначала посоветоваться с адмиралом Сэндекером, прежде чем соваться незваными в салон для гостей.

– Ты прав, как всегда, о великий, – нехотя признал Джордино. – Владелец судна может принять нас за татей в нощи, каковыми мы, собственно, и являемся, и заковать в кандалы, а ключ выбросить за борт.

– Я думаю, тут около двадцати метров. Как твоя дыхалка?

– Я могу задержать дыхание ровно настолько, насколько ты! – возмутился коротышка и после короткого раздумья добавил: – А может, и дольше.

Питт сделал несколько глубоких вдохов и выдохов, вентилируя легкие, затем набрал полную грудь воздуха и бесшумно погрузился в воду.

Зная, что Джордино следует за ним, он ушел поглубже, продвигаясь под углом к невидимому течению. Оставаясь на глубине около трех метров, он принялся за поиски борта плавучего дома. Свечение усиливалось, и ему стало ясно, что он уже близко. Внезапно над Питтом нависла тень, но он сразу сообразил, что это и есть искомая цель. Выставив вперед руку, чтобы не удариться головой, он начал медленно всплывать, пока не коснулся рукой слизи, налипшей на днище. Затем слегка изменил угол всплытия, и вскоре его голова показалась над водой рядом с алюминиевой поверхностью борта.

Он вдохнул ночной воздух и посмотрел вверх. Всего лишь в двух метрах над своей головой он разглядел руки нескольких пассажиров, державшихся за поручни; его же никто видеть не мог, разве что перегнувшись и уставившись вниз. Невозможно было подняться по трапу на борт судна, оставаясь незамеченным. Рядом всплыл Джордино и мгновенно оценил всю сложность ситуации.

Питт молча указал на направление под корпусом, затем развел руками, показывая глубину осадки судна. Джордино кивнул, подтверждая, что понял, и они оба вновь наполнили легкие воздухом. Затем, тихо нырнув, погрузились в воду и поплыли под днищем корпуса. Оно было настолько широко, что на другую сторону друзья выплыли чуть ли не через минуту.

Палубы по левому борту были пусты и безжизненны. Все собрались на правом борту, привлеченные гибелью «Каллиопы». Вдоль корпуса тянулся резиновый бампер, и Питт с Джордино воспользовались им, чтобы подняться на борт. Питт застыл на пару секунд, прикидывая в общих чертах расположение помещений судна. Они стояли на палубе, где располагались каюты гостей. Стало быть, им надо подняться выше. Сопровождаемый бесшумно следующим за его спиной Джордино, он осторожно двинулся вверх по трапу на следующую палубу. Заглянув на секунду сквозь большой иллюминатор в обеденный салон, размерами и убранством похожий на ресторан шикарного отеля, друзья проследовали еще выше, до верхней палубы, располагавшейся непосредственно под рулевой рубкой.

Питт, крадучись, приоткрыл дверь и вгляделся в погруженное в таинственный полумрак помещение, оказавшееся весьма уютным и элегантно обставленным курительным салоном. Все здесь было из стекла, изящно отделанного металлом и кожей в золотистых тонах. Разукрашенный бар, занимающий собой всю стену, ломился от бутылок с выпивкой самых редкх и дорогих марок.

Бармен отсутствовал, очевидно ротозейничая на нижней палубе вместе с другими, но за кабинетным роялем, поблескивающим бронзой роскошных канделябров, сидела загорелая блондинка с длинными обнаженными ногами и тонкой талией. На ней было соблазнительное черное с блестками мини-платье в обтяжку. Она довольно бойко наигрывала «Последний раз я видел Париж», но заметно фальшивила, напевая при этом хрипловатым голосом. Над клавиатурой в ряд стояли четыре пустых стакана из-под мартини. Пианистка выглядела так, словно целый день, с самого рассвета, провела в компании с бутылкой джина, что, очевидно, и повлияло на характер ее исполнения. Замолкнув на полуслове, она с задумчивым любопытством уставилась зелеными и бархатистыми, но слегка затуманенными глазами на Питта и Джордино.

– Р-ребята, к-каким ветром в-вас сюда з-занесло? – заметно заплетающимся языком поинтересовалась она.

В зеркале, вделанном в заднюю стенку бара, Питт разглядел себя и Джордино – отражение двух обросших щетиной мужчин в мокрых майках и шортах, со слипшимися волосами – и устало подумал, что не стоит ее порицать за то, что она смотрит на них как на утопших крыс. Он поднес палец к губам, призывая к молчанию, затем взял ее руку и поцеловал, после чего спокойно прошествовал мимо и нырнул в коридор, ведущий во внутренние помещения.

Джордино приостановился, окинул ее мечтательным взглядом и подмигнул.

– Меня зовут Ал, – прошептал он ей на ухо. – Я люблю тебя и обязательно вернусь.