Роман Кожухаров - Пуля для штрафника

Лейтенанту, не солоно хлебавши, пришлось объявить, собственно, о том, ради чего он был послан комбатом, — объявить об очередном сборе в командном пункте.

— Ох, что-то зачастили мы с совещаниями. Не иначе большое дело готовится… — заметил Андрей, распоряжаясь по отделению заняться тем, кто освободится, чисткой личного оружия.

Будто бы в подтверждение его слов серое, дождливое небо заполнила новая волна грохочущей канонады. Оглушающая, она возникла в противовес немецкой, совсем рядом, казалось, возле самого уха. Нарастающий рев и гул, окатив и накрыв с головой всех, кто был на берегу, ушел на ту сторону. Секунду спустя волна рева и грохота вспенилась на Пуркарском плацдарме и прилегающих холмах чередой взрывов средней и малой мощности-.

— Ого, наши дали огня! — прокатился оживленный ропот среди бойцов.

— Вишь, бьют не издаля, как раньше, — рассуждал Бондарь. — Откуда-то из-под самого села. Неужто перебазировались?

Предположение Богдана Николаича косвенно подтверждали слова сапера о том, что в село перебрасываются дополнительные силы.

Окончательно все подтвердилось у комбата. Майор Дедов, верховодивший на совещании, довел до присутствующих информацию о том, что полк практически в полном составе движется по направлению к Незавертайловке. Артиллерийский дивизион, имеющий в наличии ЗИСы [8] ЗИС-3 — 76,2-мм дивизионная пушка, разработана В.Г. Грабиным. Считалась не только лучшим, но и самым массовым орудием Второй мировой войны. И.В. Сталин называл ее «шедевром в проектировании артсистем». , уже развернулся на подступах к селу и проводит массированную артподготовку, колошматя линию обороны немцев. Им вдогонку, южнее села, размещается минометная батарея.

— А теперь слушайте все внимательно. И не говорите потом — когда будут ставить к стенке за неисполнение, — что не слышали. У кого память девичья — могут записать…

Батальон обеспечивает первую, ударную волну переправы. По сигналу ракеты начинаем форсирование. Задача одна — зацепиться за правый берег, зарываться в землю и расширять плацдарм, обеспечивая прикрытие частей, которые на подходе.

Бойцы батальона, удерживаясь на правом берегу, стягивают на себя всю огневую мощь фашиста с Пуркарского плацдарма и прилегающих высот. Все это время огневую поддержку наших на правом берегу осуществляют артиллеристы и минометчики. По батальону задача ясна?…

— Задача ясна, товарищ майор, — ответил за всех комбат, сумрачно склонившись над картой. — Мы переправляемся по прямой?…

— Непосредственно против села… — уточнил майор Дедов.

— То есть под самым носом у фашистской обороны Пуркарского плацдарма…

— Это ваш сектор форсирования, товарищ комбат… — не терпящим возражений голосом повторил майор. — В это время южнее села военно-строительный отряд возводит понтонную переправу. Там будет проводиться перемещение на тот берег основных наших сил. Их прикрытие обеспечивают — батальон с плацдарма, удерживаемого на правом берегу, и силы артдивизиона и минометной батареи — с левого берега. И еще одна важная информация…

Майор сделал паузу, как бы выделяя особое значение того, что он должен будет сейчас произнести.

— Наша полковая разведка и данные подпольщиков выявили наличие в селе Пуркары большого количества парней призывного возраста из числа местных. Они в свое время были насильно призваны румынами в свои части, но дезертировали и теперь скрываются в домах и подвалах местных жителей.

— Ну да… подвалы-то у них глубокие, — попробовал пошутить взводный Демьяненко. Но майор резко оборвал его:

— Не время сейчас шутить, лейтенант. Будешь шутить, когда на Пуркарский плацдарм залезешь. Так вот… Как передали нам из бессарабского подполья, в селе дезертиров скрывается до двухсот человек. Они готовы выступить против фашистов, одновременно с началом форсирования Днестра. Кое-какое вооружение у них имеется. Батальон пойдет на переправу, а они одновременно ударят в тыл немцам. Потому и сигнал к началу боевых действий будет один и для них, и для вас — три красные ракеты. Ясно, командиры?…

— Так точно, товарищ майор… — за всех произнес комбат.

— Вот бы еще авиацию… нам в поддержку, — не выдержав, ляпнул Демьяненко.

Комбат и Дедов оба просверлили его испепеляющими взглядами.

— Вот бы да кабы, товарищ лейтенант, только в сказках бывает… — процедил майор. — Мы запрашивали авиацию, но в силу нелетной погоды и низкой облачности в авиаподдержке нам отказано. Впрочем, — он с усилием надавил голосом на последнее слово. — Считаю, что средства, которыми мы располагаем на данный момент, позволяют успешно провести намеченную операцию. Сами видите, бойцы… на батальон ложится основная нагрузка…

Голос майора Дедова потеплел. Он оглядел всех стоявших вокруг стола.

— Вас призывать к мужеству не буду, потому как не первый день вас знаю и в деле видал. Знаю, что в батальоне — настоящие мужики и воины. Поэтому и разговоры разговаривать нечего. Сделаем этих гадов…

— Не извольте беспокоиться, товарищ майор… Непременно сделаем…

Отто не сразу увидел эти ракеты.

— Смотри, смотри, — дернув его за рукав, закричал Арнольд. Отто обернулся к реке. Он, как и все остальные в роте, завороженно смотрел на реку. Они взвились над ней, три, ярко-красные. Оставляя на серой промокашке неба пушистые мутно-белые дымные следы, описали параболы и с шипением плюхнулись в реку.

— Что бы это значило? — спросил Арни.

— Не думаю, что сигнал к окончанию стрельбы… — произнес Отто и инстинктивно пригнул голову пониже к краю бруствера. В руке он сжимал обломок палки с приделанным к концу остро заточенным напильником. Таково было распоряжение майора: «Испытуемый Хаген сам выбрал себе оружие, с которым он будет воевать против русских».

— Что бы это значило?! — вдруг раздался крик Лотара возле самого уха. — Сейчас, испытуемая дурья башка, ты узнаешь, что это значит… Это значит, русские начнут вытряхивать из тебя все дерьмо, которое ты успел накопить за свою треклятую жизнь!… — Лотар орал, как заведенный. Это действительно было похоже на включенный радиоприемник. Вот только с тембром голоса диктора пропагандистской передачи в очередной раз выходила промашка.

Режущий слух писк обер-лейтенанта действовал на нервы сильнее, чем грохот артиллерийских выстрелов и рев летящих мин. А обстрел позиций «пятисотого» батальона шел непрерывно. За несколько минут до этих ракет обстрел со стороны русских превратился в какой-то нескончаемый адский грохот. Положение ухудшалось тем, что русские перебазировали свои артиллерийские и минометные расчеты. Теперь они били откуда-то из-под самого села. Поэтому и огонь велся более прицельный, нанося ощутимый урон засевшим на подступах к Пуркарскому плацдарму.