Николай Стародымов - Вороной жеребец Кагыр-Кана

Телефонный звонок Арсений услышал сквозь сон. Но проснуться сразу не смог. Лишь после третьей или четвертой трели сумел заставить себя открыть глаза. Потянулся было за трубкой, но, неловко повернувшись, зацепил за провод и уронил аппарат на пол. Тот с грохотом свалил пустую бутылку, которая, в свою очередь, расколола стоявший у кровати стакан.

— А, провались ты к Эрлику! — выругался Арсений. Прижал, наконец, трубку к уху. — Слушаю!

— Я те провалюсь! — беззлобно огрызнулся мужской голос. — Пить меньше надо! А то ухо заложило от бутылочного тарарама… Ты один, Алтаец?

С Арсения после первых же слов слетели сон и похмельная одурь.

— Нет, Шеф. Но я быстро… — хрипло начал он.

Голос в трубке перебил:

— Не суетись под клиентом, сынок, — было слышно, что Шеф хмурится. — Ты мне сегодня будешь нужен свеженьким, как огурчик. Усвоил? Два часа… Хотя, судя по голосу и звону посуды, двух часов тебе не хватит… Значит так: когда очухаешься, я тебя жду. Где всегда. Все! Привет подруге!..

Трубка запищала коротко и раздраженно. Арсений за провод подтянул к себе аппарат и опустил трубку в гнездо. Было ясно, что Шеф им недоволен… Естественно… Хоть он сейчас и свободен, а все ж-таки неприятственно.

— Кто это тебя достает в такую рань? — сонно и томно проворковал из-под одеяла женский голос. — Счастливая соперница? Не потерплю-у-у…

Арсений не ответил. В голове гудело, во рту было мерзко… Сейчас бы еще сто пятьдесят — и баиньки… Но нужно идти. Поморщившись, он поднялся, подхватил валяющиеся у кровати трусы, стряхнул с них остатки разбитого стакана и побрел в ванную.

— Ты что, уходишь? — подругу подобная перспектива не устраивала. — А похмелиться?.. Ха-ачу шампанскава-а, — капризничала она. — Холодненького… Или пива, на худой конец…

— Чего-чего, а худого конца не имеется, — тяжело ворочая языком, мрачно пошутил Арсений. — Ухожу не я, а мы вместе, — бросил через плечо. — Меня влекут служебные дела. Я уезжаю срочно и надолго. Собирайся! — И, не слушая ее скулеж, закрыл дверь на шпингалет.

Из зеркала на Арсения взглянуло круглое плоское лицо с узкими прорезями глаз, крохотной кнопочкой носа и маленьким подбородком, проросшем реденькими кустиками щетины. Сейчас, после пьяного вечера и бурной ночи, физиономия казалась круглее, а набрякшие мешками глаза — еще уже обычного. У себя на родине, на Алтае, он считался мужчиной вполне на уровне. Здесь же, в центре России, Арсений иной раз даже стеснялся своей внешности. Особенно когда понравившаяся женщина окатывала презрительным взглядом.

Впрочем, сейчас было не до бабцов-с. Не так часто Шеф звонит: а) лично, б) в такую рань, в) чтобы сообщить, что ему срочно необходим именно он, киллер с погонялом «Алтаец». Следовательно, это: а) важно, б) выгодно, в) по каким-то причинам Шеф хочет поручить некое дело именно киллеру с погонялом «Алтаец».

Вывод: необходимо выезжать как можно скорее. В крайнем случае отоспаться, а точнее проспаться, можно будет и позднее.

Арсений еще раз взглянул на набрякшие под глазами мешки, вспомнил бородатый анекдот («Где вы храните деньги?». «В мешках». «А мешки где храните?». «Под глазами»…) и решительно полез под холодный душ.

…К знакомому дому он добрался на частнике. Как того и требовал Шеф, вышел из машины в квартале от дома, «проверился» и лишь после этого направился к нужному подъезду. Вообще-то Арсений подобные меры предосторожности при современных методах слежки считал детской игрой в «войнушку». Но приходилось считаться с требованиями человека, который обеспечивал солидный кусок хлеба. С икрой и коньяком.

Шеф одобрительно хмыкнул, увидев входящего Арсения.

— Молодец-молодец, — похвалил он. — Я тебя только к вечеру ждал. — И добавил, ухмыльнувшись: — Но видок у тебя, Шарапов…

— Я ведь не ждал вызова, — оправдываясь, развел руками киллер.

— Ладно-ладно, — махнул рукой шеф. — Кто сам без греха, пусть бросит в тебя камень…

Они опустились в кресла. Шеф подвинул Арсению банку пива. Это был белый «Faxe», который Арсений предпочитал всем остальным сортам. Шеф это помнил, Арсений ценил такие мелкие знаки внимания с его стороны. Впрочем, кому не приятно, что начальник старается потрафить твоим мелким слабостям? Все по Карнеги…

Арсений было отказался, качнув рукой.

— Пей-пей, — позволил Шеф. — Работать сегодня не придется, задание сложное.

И глубоко затянулся черной иностранной сигаретой. Он любил все такое, подчеркнуто-ненашенское. Подождал, пока Арсений проглотит стакан пенистого студеного напитка и нальет второй, только потом заговорил:

— Так вот, Алтаец, так вот! Получен очень выгодный заказ. Но есть определенные условия, которые необходимо соблюсти при его выполнении. Так что правильнее было бы сказать несколько иначе: имеется очень сложный и достаточно выгодный заказ. При этом, должен сказать сразу, у меня есть особые причины выбрать для выполнения заказа именно тебя. И опять же заранее предупреждаю, что сложность выполнения сопряжена с серьезной опасностью. Что скажешь?

Арсений молчал. Он старался в присутствии Шефа быть немногословным. Подобно знаменитому телохранителю из американского фильма…

— Чего молчишь? Размышляешь?

— Жду задания, — бросил Арсений и поднял стакан.

Он настраивал себя на то, что это последние глотки спиртного до окончания выполнения заказа. Во время своей, столь специфической, работы он без крайней необходимости старался не пить вообще.

Шеф кивнул: мол, другого от тебя и не ждал.

На столике лежала скромная черная кожаная папочка с кодовым замком. Арсений знал, что скромной она только выглядит. Реально она очень даже непростая. Ее невероятно трудно вскрыть без знания кода, под скромной кожей ее скрывается сверхпрочная сетка, разрезать которую очень сложно, содержание лежащих в ней документов невозможно узнать даже путем просвечивания любыми, скажем, рентгеновскими, лучами, ибо в стенках папки заложены пластины-экраны из особого сплава; а кроме того, в ней имеется незаметная кнопочка, при нажатии которой внутри проливается кислота, уничтожающая все бумаги. Именно в ней у Шефа всегда содержалось все, что касается очередного заказа.

Вот и теперь из папки на свет появилось несколько листочков.

— Выбрал я именно тебя, Алтаец, именно потому я тебя выбрал, что ты воевал. А заказ исходит от людей военных, причем в отношение человека, как и ты, повоевавшего. Получается, это как бы ваше внутреннее, семейное дело. Впрочем, это так, лирика, лирика все это. Главное в другом. Наш пациент должен предварительно получить своеобразную «черную метку», предупреждение, что он будет убит.